Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла «Колдовской мир») - Нортон Андрэ. Страница 120

— Нет, только то, что это не случайность войны, это идет с путей Власти. Он чем-то околдован.

— Жители Долин не занимаются колдовством, кроме той их части, где практикуют Мудрые Женщины. А у Собак — свое колдовство, имеющее много общих корней с нашими верованиями. Значит, Древние…

Я не могла представить себе, каким образом Эйлин мог раздразнить Древнее Зло. Он никогда не интересовался такими вещами. Я стала вспоминать свое дальновидение — ту спальню, где спала девушка, а мой брат дергал и приподнимал брусья на ставнях у окон.

— Вы можете видеть далекое? — спросил у меня Джервон.

— Здесь — нет. У меня нет нужных вещей.

Я ответила ему, и сама себе удивилась. Я была так вышколена Эфрикой, что инстинктивно думала о дальновидении по ее образцу. Однако она всегда утверждала, что я унаследовала от матери более сильную власть.

Между мной и Эйлином была близкая связь, мы были близнецами и, глядя друг на друга, мы как бы гляделись в зеркало. Это значит…

— Дайте-ка мне бутылочку с водой!

Джервон принес. Я взяла полоску мягкого лыка, которое держала в кармане для ран, растерла в ней щепотку трех видов трав, которыми снабдила меня Эфрика, смочила их водой из бутылочки и этой смесью тщательно вымыла руки. Очистив себя таким образом, я взяла кубок. Хотя в нем не было жидкости, я смотрела в него, как раньше в раковину, закрыв свой мозг от всего, кроме Эйлина, чтобы увидеть, где он и что делает.

Внезапно мне показалось, что я сама нахожусь в кубке, потому что вокруг меня был серебристо-белый свет. Но это смутило меня только на секунду, а затем я увидела яснее… Вокруг меня стояли высокие колонны, вроде древесных стволов, но гладкие и отполированные, без каких-либо признаков сучков или веток. Они не поддерживали никакой крыши: над ними было звездное небо, освещенное луной.

Колонны эти стояли не рядами, а по спирали, так что, войдя между ними, надо было идти кругами куда-то к центру. И в эту минуту меня охватил такой страх, какого я еще ни разу не испытывала. То, что показалось в центре спирали, было чем-то настолько далеким от дорог жизни, что я восприняла его как полный и абсолютный страх.

Затем… Это изменилось, как будто неожиданно надело маску или заслонилось щитом. Ужас исчез и на его месте появилось удивление и настоятельная потребность увидеть источник удивления. Но, поскольку я не забыла всеподавляющую ауру того, что пряталось в засаде, я не была околдована.

На открытом месте появилась фигура в кольчуге, в шлеме, с мечом у бедра — воин ехал на боевом коне. Он спешился и уронил поводья, как будто не заботился больше о том, что станет с лошадью. Он двинулся к отверстию спирали, как бы спеша на зов.

Я хотела крикнуть, встать между Эйлином и этими воротами, которые вели к чему-то худшему, чем сама смерть. Мой брат вошел в спираль…

— Эллис! — меня трясли за плечи. Я сидела над кубком… пустым кубком… Светила луна, но не было колонн, не было спирали.

Я поспешно подняла кубок вровень с глазами, боясь, что чернота на нем поднялась выше. Ведь если Эйлин пошел по этой спиральной дороге — как его можно спасти? Но пятно не увеличилось, осталось прежним.

— Что вы видели? — спросил Джервон. — Вы словно смотрели на что-то безмерно страшное и выкрикивали имя вашего брата, как бы желая одним своим голосом оттащить его от смерти.

Джервон лучше меня знал эту местность, и он наверняка знал о спиральной дороге, потому что такая угроза не могла оставаться незамеченной жителями Долин.

— Слушайте! — завертывая и убирая кубок, я рассказала Джервону о своем предыдущем видении — как мой брат трудился, открывая окно… и о том, что я видела сейчас. — А где может находиться такое место?

— Ни в Тревампере, ни поблизости от него такого нет, — быстро ответил он. — Но заколоченное окно… что-то я однажды слышал насчет этого… — он потер лоб, пытаясь вспомнить. — Забитое окно… Да, Замок Ущелья Фрома! Есть старинная легенда, что из одного окна в центре башни видны далекие холмы, и если мужчина видит их в какой-то определенный час, он садится на лошадь и едет, но назад не возвращается. Таких потом искали, но не находили следа. Поскольку Ущелье Фрома не было больше жилищем лорда, а использовалось только для гарнизона, окно в башне было заколочено… Но все это было во времена моего деда.

Но это Ущелье Фрома могло опять стать домом лорда.

— Вы говорили, что мой брат обручился, а из того, что я видела, можно заключить… что теперь он уже женат. Однако он оставил свою жену и поехал искать что-то. Я еду в Ущелье Фрома!

И вот мы приехали в этот замок, но прием, оказанный нам, был весьма неожиданным. Когда меня в первый раз приветствовали на заставе, как лорда Эйлина, я не стала отрицать, потому что хотела узнать все, что только можно, о моем брате, не задавая вопросов. Итак, я сказала, что ездила на разведку и они в положенное время услышат о моем сообщении. Может, это было жалкое объяснение, но никто не спорил, и все, видимо, были рады моему возвращению. Джервон тоже не опровергал моих слов. Он лишь вопрошающе взглянул на меня, но затем отвел глаза, как бы соглашаясь стой ролью, которую я приняла на себя. Я выразила горячее желание увидеть мою леди — жену, потому что Эйлин действительно женился на леди Брунисенде.

Люди улыбнулись, и некоторые захихикали и стали перешептываться. Я сообразила, что всегда так бывает, когда в компании оказывается новобрачный. Только самый старший, человек явно высокого ранга, сказал, что моя леди тяжело переживала мой отъезд и с тех пор не выходит из своей спальни. Мне пришлось разыграть большую озабоченность и ударить пятками коня.

И вот я вошла в ту самую комнату, которую видела в своем видении. И девушка все еще лежала в постели, но теперь с ней сидела пожилая женщина, чем-то напоминавшая Эфрику, и я решила, что это компаньонка и Мудрая Женщина. Девушка вскрикнула:

— Эйлин, — и бросилась ко мне. Ее ночное платье сидело кое-как, глаза ее распухли от недавних слез, а по щекам катились новые. Но женщина пристально взглянула на меня, подняла руку и сделала знак, который я хорошо знала, и я, не задумываясь, ответила ей.

Ее глаза широко раскрылись, но Брунисенда уже повисла на мне, называя меня именем брата и требуя, чтобы я сказала, где я была и почему ее оставила. Но я чуть-чуть отодвинула ее, потому что мне было трудно отвечать на такое приветствие.

Она отскочила, дико глядя на меня. В ее глазах появился страх:

— Ты… ты изменился! Дорогой мой лорд, что с тобой сделали?

Она пронзительно захохотала и бросилась на меня, ее ногти сделали отметки на моем лице, прежде чем я успела схватить ее за руку: она визжала, что я не тот, что был. Женщина быстро подошла к ней и, повернув к себе, хлестнула по лицу. Визг сразу прекратился, а Брунисенда, потирая щеку, смотрела на ту женщину и на меня. И, глядя на меня, она вздрагивала.

— Вы не Эйлин, — сказала женщина и произнесла слова, которые я тоже знала. Но прежде, чем она закончила свои заклинания, я прервала ее.

— Я Эллис. Разве он никогда не говорил вам обо мне?

— Эллис… Эллис… — повторила Брунисенда. — Но ведь Эллис — его сестра! А ты Мужчина и так похож на моего лорда, что даже меня жестоко обманул!

— Я Эллис. Если мой брат рассказывал обо мне, ты должна знать, что я воспитывалась так же, как и он. Мы оба с детства учились владеть мечом и щитом, но наши пути разошлись. Однако связь между нами осталась, и когда я получила предупреждение, что ему грозит опасность, я приехала, так же как и он приехал бы, услышав что я в опасности.

— Но… как ты об этом узнала… как узнала, что он исчез, пропал в холмах? Отсюда не выезжал ни один гонец. Мы держали это в секрете: хуже было бы, если бы об этом узнали. — Брунисенда следила теперь за мной с той же подозрительностью, какую я замечала у других женщин. И я подумала, что хоть она и моя невестка, но придет время, когда она захочет, чтобы я поскорее ушла. Но если уж Эйлин выбрал ее, я должна быть с нею приветливой, хотя моя первая обязанность — заботиться не о ней, а о моем брате.