В глубине Великого Кристалла. Том 1 - Крапивин Владислав Петрович. Страница 18

Не заметили, не окликнули. Вот и покатая стальная туша. Цепляясь за швы броневых плит, рассаживая колени о заклепки, Галька полез по скату палубы в тень башни.

Голый человек при опасности чувствует себя вдвойне беззащитным. Галька обмирал при мысли, что его могут поймать такого. Сколько будет злобного гогота! Неужели так и расстреляют? В приговоре Галька не сомневался, Красс предупреж дал, что законы войны одинаковы для взрослых и для мальчишек. Хотя, наверно, стрелять не решатся: город недалеко. Вздернут на гафель? Или проще — камень на шею? Иди, мол, откуда вылез.

Да, но сперва пусть поймают! Галька слегка разозлился. Нащупал языком за щекой монетку — свой талисман. «Мальчик из далекого города Свет Звезды, ты ведь поможешь, верно? Ты самый смелый из всех Великих Хранителей. Потому что маленькому быть смелым гораздо труднее, чем взрослому…»

То ли помогла монетка, то ли просто удача шла рядом с Галькой. Никто не заметил его, когда он, прикрываясь ветками, обсыхал в тени башни. (Он дрожал, и в недрах монитора ощущалось дрожание: там разводили пары.) Никто не видел, как скользнул он в ствол. И не звякнула фляга, не стукнули под пятками доски. И вода лилась бесшумно — из горлышка в отверстие поддона. Правда, медленно лилась: порох впитывал ее неохотно. Однако и это кончилось, хотя длилось мучительно бесконечно.

И обратный путь был удачным, если не считать, что река показалась еще холоднее.

…А через два часа, когда он в вигваме, под бушлатом, все еще вздрагивал во сне от пережитого, раздался добродушный голос:

— Эй, лоцман! Капитан кличет, пора…

2

Когда над рекой стала растекаться белесая муть рассвета, монитор «Не бойся» вошел в протоку.

…Весь путь до назначенного за Китовым островом места Галька стоял рядом с рулевым, на решетчатом мостике. Здесь же были Красс и Бенецкий. Галька шепотом советовал: «Чуть левее… Вон на тот большой куст… Теперь держитесь у самого берега…» Машина утробно рокотала в железных внутренностях броненосца, мостик вибрировал. Галька оглядывался на трубу. Из нее вылетали сгустки дыма и смешивались с сумраком. Луны уже не было. Иногда мерцали в дыму искры. Красс велел зачехлить ствол мортиры. А то, мол, одна искорка в отверстие поддона, и орудие шарахнет раньше времени.

— Не так ли, юнга? — Красс положил Гальке на плечо узкую ладонь. — Раньше времени нам шум ни к чему…

Ха! Они не знали, что никакие искры не страшны верхним картузам пороха!..

Мутно чернеющий на обрыве форт миновали благополучно. Теперь справа, за горбатой и мохнатой спиной острова, тихо двигался силуэт Маячной башни. Машина еле бормотала. Когда башня спряталась за верхушкой растущего на острове кривого ясеня, Галька быстро сказал:

— Здесь…

Сразу грохнула на корме, заскрежетала якорная цепь.

— Услышат же! — притворяясь испуганным, сказал Галька.

— Теперь это уже не важно, — сухо отозвался Красс.

Отдали и носовой якорь, чтобы монитор не развернуло течением. Зарычали брашпили, подтягивая цепи.

Быстро светало, небо над островом сделалось желтым, шар на Маячной башне заискрился. Матросы сбрасывали ветки с двух десантных шлюпок. Было зябко и пахло болотом.

Загудела броневая палуба: это от носового люка везли по рельсам на тележке снаряд — чудовищную черную тыкву с похожей на хвостик фитильной трубкой.

Даже по тогдашним понятиям система была допотопная: орудие гладкоствольное, заряжалось с дульной части, фитиль бомбы поджигался вручную в строго рассчитанный момент. Галька все это знал. Теперь он следил, как опускается ствол и матросы вкатывают с тележки снаряд в пасть мортиры.

Бенецкий, Красс и следом за ними Галька сошли с мостика на палубу. Старший артиллерист скрылся в башне: видимо, встал к прицелу. Желтая заря тускло отражалась в гладкой стали броневого купола. Опять заурчали смазанные шестерни, короткий орудийный хобот стал подниматься.

Подошли командиры десантных шлюпок лейтенанты Клотт и Хариус. Они, как и старшие офицеры, были в белых парадных кителях, с кортиками.

— Господин капитан-командор, честь имеем доложить: десантные группы к высадке готовы!

— Минуту, господа…

Капитан смотрел на мортиру. Снова загудел механизм, нехотя повернулась башня. Жерло мортиры глядело уже не в сторону Маячной башни, где был центр города, а… куда же?

Галька бросился к Бенецкому, который вышел из башни.

— Это же неправильно!.. Не туда!.. Там же форт!

— Именно, — сказал Бенецкий и мягко отстранил Гальку.

— Но вы же!.. Вы говорили…

— Увы, мой друг, военные планы — дело изменчивое.

Галька отчаянно оглянулся на Красса:

— Вы обещали, что никто не пострадает! А там люди!

— Мальчик, эти люди — солдаты. Как и мы. Идет война, без крови она не бывает.

— Вы меня обманули! — яростно сказал Галька.

Красс ответил невозмутимо:

— Война не бывает без обмана. Ты это знаешь не хуже нас.

«Знаю! — подумал Галька. — Ладно, так вам и надо! Куда ни стреляйте, все равно будет недолет!»

Но нужно было до конца играть свою роль.

Галька оскорбленно отступил и скрестил руки.

— Я не пойду с десантом! И ничего не буду показывать в городе.

— Еще бы, — хмыкнул лейтенант Хариус. — Ты бы нас там завел… Капитан, этот петушок, видимо, еще не знает, что его трюк с порохом раскрыт?

Галька обмер.

— Не понимаю, что вы с ним нянчитесь, господин Красс, — развязно сказал Хариус. — Надо было сразу спустить кожу с этой голой макаки. И посадить его в цепной ящик.

— А корабль повели бы вы? — холодно отозвался Красс.

Значит, все пропало! Его, Гальку, надули, как последнего дурачка! Гады! Лицемеры!

Ярость и обида рванули Гальку с места.

— Сам ты макака паршивая! — И он, уже ни о чем не думая, врезал красавчику Хариусу по щеке! Растопыренной пятерней!

Тот пискнул, взревел, ногой сбил Гальку на палубу…

— Лейтенант! — рявкнул Красс. — Вы что! Смирно! Вам в десант, а вы воюете с мальчишкой! Позор!

Хариус шумно дышал. Галька от удара в живот корчился на железе, глотал воздух. Подошел Бенецкий.

— Он сильно тебя ударил?

— Вы паршивые пираты, — плакал Галька.

— Боцман, отведите мальчика на бак и не спускайте глаз, — приказал капитан-командор.

— Да зачем он нам? — тихо сказал Бенецкий. — Пусть плывет на берег и уходит.

— Он нужен мне. Для последней беседы…

Боцман Яков наполовину отвел, наполовину оттащил Гальку на бак. Посадил на крышку люка. Пудовыми ручищами держал за плечи. Не убежишь. Да и сил нет бежать. И куда? И главное, зачем? Как теперь жить? Из-за него сейчас погибнут артиллеристы форта. Кому какое дело, что Галька этого не хотел? Кто поверит? Он привел монитор… Он — предатель…

И пострадают-то люди, которые перед Галькой ни капельки не виноваты. Артиллеристы не подписывали приговор об изгнании! Они не считаются жителями города, они — форт.

Галька с мальчишками столько раз бывал в форте! Ребят всегда встречали как приятелей. Угощали солдатской похлебкой, показывали пушки, дарили старые пряжки от поясов и кокарды. С форт-лейтенантом Зубом Галька играл в шахматы. Толстый добродушный сержант Бурх недавно, перед началом школьных занятий, подстригал Гальку портновскими ножницами…

Сейчас эти люди спят и ничего не знают. А через несколько минут многих из них не будет!

Святые Хранители, за что же это все?

Сквозь пелену боли, сквозь мокрые ресницы Галька увидел, как ушли к острову десантные шлюпки. Потом из черных кустов замигал фонарик.

— Пора, — отчетливо сказал Красс.

Все прижали к ушам ладони. И боцман! Отпустил Гальку. Лишь сам Галька не шелохнулся.

…Выстрел показался ему негромким. Но упругая сила смяла, швырнула Гальку с люка. Он ударился спиной о палубу. А палуба наклонно ушла вниз, ее залила вода, смыла последние ветки, накрыла Гальке грудь. Мортира выдохнула снаряд, и, лежа навзничь, Галька видел, как уходил в небо черный мячик. Сперва — в небо, а потом по дуге все ниже… Галька стремительно сел. Не на-а-адо! Он вцепился в падающую бомбу глазами. Каждым своим нервом, всем своим отчаянием он словно стремился задержать в полете этот смертельный метеор.