Запрещенный Рюрик. Правда о «призвании варягов» - Буровский Андрей Михайлович. Страница 13

Олег основал в Ладоге крепость, которую порой приписывают и Рюрику. До наших дней над излучиной Волхова и руинами древней крепости высится «курган Олега Вещего». Современные ученые считают, что останки Олега вряд ли лежат под курганом. Они считают, что в Ладоге насыпан только памятный курган – кенотаф. Но все это – предположения, а точно никто не знает места смерти и места вечного упокоения Олега.

Летопись сообщает о его смерти красивую сказку, использованную А.С. Пушкиным в «Песне о вещем Олеге». Якобы язычники-волхвы предсказали Олегу смерть от собственного коня. Тот с конем немедленно расстался и вспомнил о нем лишь через четыре года. Конь, как оказалось, давно умер. Тут Олег захотел посмеяться над волхвами, да напрасно:

Из мертвой главы гробовая змея

Шипя между тем выползала.

Как черная лента вкруг ног обвилась,

И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

Так ли было или легенда про волхвов придумана позже – неизвестно.

Новгородские летописи и повествуют эту красивую сказку про змеюку. «Повесть временных лет» согласна с ними на этот раз, но другие киевские летописи местом его могилы называют гору Щековицу в Киеве. А еще рассказывается, будто бы Олег ушел «за море». За море – это вернулся домой, в Скандинавию? Но была ли она для него домом?

Или «ушел за море» – просто красивая метафора. В значении – за море ушел его дух после смерти тела? Красивый поэтичный образ смерти; вроде «уйти за дожди» или «уйти в другой мир».

В общем, опять три могилы.

Мы понятия не имеем, какого цвета были глаза у Олега, какого он был роста и какие любил петь песни. Ничего не знаем о его женах и детях. Предположения о его детях делаются, порой хватает совести называть его сыном даже Ингвара-Игоря… Но все предположения малодоказуемы.

Мы не знаем даже, был ли Олег один человек или под одним именем Олега в летописи вошли несколько разных людей.

Олег Второй, он же Моравский

Некоторые историки считают, что с Олегом Русским слепили вместе другого князя: Олега Моравского. Моравия Х века – только остаток Великой Моравии, государство князя Моймира I, основателя династии Мойморовичей, объединителя славянских племен севернее Дуная – бывшего государства Само. Центром его государства стал бассейн реки Моравы в современной Чехии. С 846 года его власть распространяется на всю современную Чехию.

С запада хотели крестить Великую Моравию, а заодно прибрать к рукам плодородные земли по Дунаю. В 829 году правитель Восточно-Франкского королевства Людовик I передал земли Моравии под юрисдикцию епископства Пассау – это дикое беззаконие оправдывалось тем, что надо же крестить язычников… Собственно, моравские славяне и не особо возражали: в 831 году епископ Регинар Пассауский крестил и князя, и всех вообще мораван.

Но крещение не уберегло Великую Моравию от агрессии немцев – Дранг нах Остен, натиск на восток, оправдывался идеей Крестового похода, но объяснялся не ревностью к проповеди, а банальной нехваткой земли.

В 846 году Людовик обвинил Моймира в намерении отложиться, вторгся в Моравию, сверг его и поставил новым князем его племянника Ростислава. Ростислав счастливо отбился от немецких императоров, завел сына Святополка I и, кроме того, пригласил в Великую Моравию, в столицу Велеград, «солунских братьев» – Кирилла и Мефодия.

В 862 году в Константинополь явились послы от моравского князя Ростислава со словами: «Народ наш исповедует христианскую веру, но у нас нет учителей, которые могли бы объяснить нам веру на нашем родном языке. Пришлите нам таких учителей».

Император и патриарх с удовольствием отправили к моравам Кирилла и Мефодия. В Моравии братья пробыли больше трех лет. Они продолжали переводить церковные книги с греческого на славянский язык, обучали славян чтению, письму и ведению богослужения на славянском языке. Через три года их вызвали в Рим, и причина была простой: немецкое духовенство не хотело сдавать свои позиции в Великой Моравии.

Богословы Западной церкви выражали сомнение, что хвала Господу Богу может быть провозглашена на других языках, кроме тех трех, на которых была сделана надпись на Кресте Господнем: иврите, латыни и греческом. Эта позиция, мягко говоря, странная, потому что Слово Божье прозвучало на арамейском, коптском, армянском и персидском языках раньше, чем на латыни. Но если и правда нельзя проповедовать и писать богослужебные книги на «неканонических» языках, то Кирилл и Мефодий – еретики. Немецкое духовенство надеялось, что папа римский поддержит их и выгонит Кирилла и Мефодия из Великой Моравии.

Братья прибыли в Рим с целой толпой учеиков – в том числе славянских. Они получили полную поддержку папы римского и в служении на славянском языке, и в распространении славянской письменности.

Мефодий вернулся в Моравию и стал там архиепископом. Он крестил чешского князя Боривоя и его жену Людмилу. Появилось даже понятие «глаголической службы» или «глаголического обряда»: когда литургия латинского обряда служилась на славянском языке, по богослужебным книгам, написанным на глаголице.

Так и трудился Мефодий, пока на Вербное воскресенье, 19 апреля 885 года, не заболел и умер. Похоронен он в столице Великой Моравии, Велеграде… Но никто не знает, где находился Велеград. Так что не на одной Руси происходят странные исчезновения источников. На Руси хотя бы известно, где находились Новгород и Киев, а в Чехии вон целая столица Великой Моравии пропала.

После смерти Мефодия его противникам удалось на некоторое время добиться запрещения славянской письменности в Моравии. Многие его ученики были казнены, другие бежали в Хорватию и Болгарию. Но папский престол опять поддержал право славян на литургию на своем языке. Папа Адриан II писал в Прагу князю Ростиславу: «Кто станет презрительно относиться к книгам, писанным по-славянски, то пусть он будет отлучен и отдан под суд Церкви, ибо такие люди суть волки». Папа Иоанн VIII в 880 году писал князю Святополку, прямо приказывая, чтобы проповеди произносились по-славянски: на понятном для людей языке.

Для Руси эти события важны, во-первых, тем, что по славянским странам распространялись глаголица и кириллица. Тем самым дан был толчок и летописанию на Руси.

Во-вторых, это важно как утверждение богослужения на славянском языке.

Принять же во внимание историю Великой Моравии нужно еще и для того, чтобы стало понятно – куда же пропал или откуда пришел Олег Моравский?

От Великой Моравии – к Моравии

Сыновья Святополка I, Святополк II и Моймир II, правили в разных частях княжества до 907 года. Они погибли в боях с венграми, а Великая Моравия после них окончательно пала, моравские земли оказались под владычеством Чехии. Тут тоже много непонятного и темного… Как будто Чехия откололась от Великой Моравии в 895 году, от территории государства Моймира II, но о территориальных границах Моравии и Чехии, их размежевании и отношениях ничего не известно.

В эти смутные времена, когда Моравией владели то венгры, то чехи, и появляется легендарный русский князь Олег – он правил Моравией с 940 по 949 год. Графы Жертинские, древний моравский род, выводят свою родословную от него.

История Олега крайне запутана, во-первых, потому, что источников о нем практически нет. О нем пишет чешский историк Томаш Пешина, ссылаясь на генеалогический труд известнейшего педагога и гуманиста Яна Амоса Коменского, написанный по заказу графов Жертинских. Коменский располагал источниками, которые потом были или утрачены, или спрятаны (или выдуманы). Ситуация совершенно такая же, как с «Иоакимовской летописью».

Во-вторых, западнославянские историки ХVI – ХVII веков очень плохо представляли себе генеалогию и историю Руси.

Олег стал князем Моравии в 940 году. Похоже, его пригласили на княжение… Произошло это после того, как убежденный язычник чешский князь Болеслав Пшемысел составил заговор против своего брата Вацлава Святого. Вацлава привела к христианству бабушка Людмила – та самая, которую крестил еще Мефодий.