Пятнистый сфинкс. Пиппа бросает вызов (с иллюстрациями) - Адамсон Джой. Страница 65

Недавно я по ее поведению заключила, что для следующего выводка она выберет ту же детскую, где был рожден предыдущий. Она подсказала мне это, нарочно проводя там большую часть времени. До последней минуты она дурачила меня, забираясь в глубину куста с таким видом, будто у нее вот-вот начнутся роды.

В лагерь она пришла после девяти дней отсутствия, страшно голодная, но поела очень быстро и вернулась по собственному следу к Скале Леопарда, Она не мешала мне и Локалю идти за ней и, пройдя две мили, повернула к равнине, где год назад я нашла ее с Уайти, Мбили и Тату возле убитого страуса. Тревожно оглянувшись, она повела нас к колючим зарослям акации, где были спрятаны четверо малышей. У двоих уже открылись глазки, и я решила, что это самцы, потому что они были намного крупнее остальных. (И действительно, уже позднее я рассмотрела трех самцов, но один из них был очень мал, даже мельче самочки.) Все дети Пиппы открывали глаза в возрасте десяти-одиннадцати дней, так что эти малыши по моим предположениям родились 15 июля. Если период беременности занимал 90–93 дня, то выходило, что Пиппа спарилась через неделю после гибели предыдущего помета.

Крохотные детеныши на расползающихся лапках добрались до матери и начали сосать, пока она их заботливо вылизывала. Глядя на эту мирную картину, я думала: что ждет нас в будущем? Позволит ли мне Пиппа вновь делить с ней радости и горести до тех пор, пока и эти малыши не начнут самостоятельную жизнь, как Уайти, Мбили и Тату, у которых вскоре тоже могут появиться свои семьи? Будет ли Пиппа узнавать своих детей и внуков, если ее семейные дела по-прежнему пойдут нормально, или полностью порвет с ними, как только они начнут самостоятельную жизнь?

Объяснение этим и многим другим — все еще загадочным для человека — привычкам гепардов я надеялась найти, если Пиппа и дальше разрешит мне принимать участие в ее жизни. Но я твердо знала, что при любых условиях я никогда не пойму до конца мою подругу, и как бы она ко мне ни ласкалась, я буду чувствовать ее отчужденность: она так и останется для меня навсегда загадкой — Пятнистым Сфинксом.

Пиппа бросает вызов

Несколько слов от автора

Ввиду того что контакт с Пиппой предоставил уникальные возможности изучения жизни гепардов на свободе, руководство национального парка Меру в Кении разрешило мне продолжить наблюдения за гепардами, о которых я уже писала в книге «Пятнистый сфинкс», и за новыми детьми Пиппы (четвертый помет). Таким образом, я получила возможность сравнить их развитие с развитием предыдущего помета и установить, насколько мои прежние наблюдения типичны для поведения гепардов. Кроме того, я надеялась узнать, как Пиппа будет вести себя при встречах со своим прежним семейством — в одиночку или с детенышами — в тот период, когда она еще не рассталась со своими теперешними детьми. И наконец мне могла представиться возможность узнать, как она распределяет охотничьи участки среди своего разросшегося семейства и как все они будут выбирать себе пару. Так появилась книга «Пиппа бросает вызов».

1. Четвертый помет

И вот уже вскоре Пиппе в четвертый раз предстояло стать матерью, а я, как обычно, внимательно следила за ней. Она пропадала целых четыре дня, поэтому можно себе представить, как я обрадовалась, когда она пришла к нам в лагерь к вечеру 13 июля 1968 года. Она появилась со стороны равнины, где ее первые малыши увидели свет и всего через тринадцать дней были убиты гиеной. Теперь эта равнина заросла непроходимым кустарником и вовсе не подходила для воспитания детенышей: некрупных животных, вроде Пиппы, подстерегали здесь естественные ловушки. Но, к моему немалому удивлению, она провела в этих местах последние недели и, хорошенько поужинав, вновь отправилась именно туда.

Мы с Локалем прошли за ней полмили, но затем она уселась и ни за что не хотела двигаться с места. Когда я погладила ее, провела рукой по набухшим от молока соскам, она перевернулась вверх брюхом; и тут я заметила, что на нас надвигаются четыре слона. Ничего не поделаешь — пришлось спасаться бегством. Оглянувшись, я увидела, что серые гиганты идут прямо на Пиппу, а она, как всегда, даже ухом не повела. Сегодня это меня озадачило — ведь по ее состоянию было видно, что ей предстоит родить в ближайшие двое суток.

Последние пять дней слоны бродили поблизости от лагеря и, несмотря на наши попытки от них избавиться, срывали ветки с деревьев возле хижины, как будто во всем огромном парке именно эти деревья казались им особенно аппетитными.

На другой день Пиппа исчезла. Целых девять дней она не показывалась; до сих пор она никогда еще не скрывала от меня новорожденных так долго. Мы вдоль и поперек исходили равнину, на которой видели ее в последний раз, но не обнаружили никаких признаков их присутствия. А двадцать третьего я вдруг увидела ее на возвышении за лагерем, где я обычно ставила свой лендровер. Долго и внимательно осматривала она местность, и эта осторожность очень меня порадовала, Пиппа, та самая Пиппа, которая в детстве чуть не сделалась завсегдатаем ресторанов в Найроби, теперь вела себя, как настоящее дикое животное, — впрочем, «дикие» гепарды в заповедниках Амбосели и Найроби так привыкли к восторженным туристам, что запросто вскакивали в машины и даже позволяли себя гладить! Мне не нужно было другой награды за то одиночество, на которое я сама себя обрекла, чтобы посетители не тревожили Пиппу с самого начала ее жизни на свободе. Вот она, моя лучшая награда — Пиппа, настороженно высматривающая, нет ли поблизости чужих. Окончательно убедившись, что все спокойно, она подошла к нам попросить мяса. По ее аппетиту можно было судить, как она проголодалась; я заметила, что она страшно исхудала. Насытившись, она отправилась обратно по своему следу вдоль дороги к Скале Леопарда, минуя ту равнину, которую мы обшарили в поисках «детской».

Был полдень, и стояла сильная жара, но Пиппа свернула в заросли только через две мили. Затем она прошла около пятисот ярдов в направлении речки Мулики. Она осторожно принюхалась и повела меня и Локаля к кусту медоносной акации (такую акацию «погоди немного» она всякий раз выбирала для устройства «детской»). Там, в глубине куста, я увидела четверых малышей. У двоих, более крупных, глазки были уже открыты. У детенышей из предыдущих трех пометов глаза открывались на десятый-одиннадцатый день, и я предположила, что этим малышам всего девять дней. Следовательно, они родились 15 июля.

Глядя, как пушистые крохотные зверята на непослушных лапках подползают к соскам Пиппы, я не могла сдержать улыбки: ведь ей опять удалось нас одурачить! Как старательно она притворялась, что непременно устроится на равнине, в полумиле от лагеря! А на самом деле, как только мы ушли и оставили ее рядом со слонами, она преспокойно встала и удрала сюда; трава здесь была невысокая — признаться, трудно подыскать лучшее место для воспитания новорожденных. По всей долине разбросаны колючие кустарники, но место достаточно открытое, так что легко заметить приближение опасности. До обеих речек — Васоронги и Мулики — не больше пятнадцати минут ходу, и от дороги логово хорошо укрыто, хотя Пиппа слышала шум проезжающих машин или приближение львов; они часто пользовались этой дорогой, но всегда заблаговременно предупреждали о своем присутствии ворчанием и пыхтением.

Я смотрела на семейство: малыши сосали изо всех силенок, глубоко зарываясь мордочками в мягкий живот Пиппы, а она то и дело поворачивалась, чтобы им было удобнее сосать.

Я никак не могла оторваться от этой мирной картины, но пришлось возвращаться домой.

Теперь Пиппа уже знала, что мне и Локалю вполне можно доверить новорожденных, и когда вечером мы снова пришли, она даже не встала и все время, пока мы ими любовались, продолжала кормить малышей.