У начала времен (сборник) - Янг Роберт Франклин. Страница 96

После того как Гэст зачитал свой отчет в микрофон, временной интервал до ответа лунной базы длился втрое дольше обычного. Затем:

ЛУННАЯ БАЗА. Мы проконсультировались с нашим египтологом, Энди. Он говорит, что ты только что дал отличное описание одного их главных действующих лиц «Книги мертвых».

ГЕЛИОС–5. Черт, вы здорово меня приободрили!

ЛУННАЯ БАЗА. Мы и не старались приободрить тебя, Энди. Мы объясняем тебе все как есть, потому что по прошлому опыту космических полетов поняли, что главный враг астронавта — это незнание. Если астронавт имеет полную информацию, у него есть шанс справиться с проблемой самому. Конечно, должны признать, что понятия не имеем, как твой гость сумел проникнуть на борт, не говоря уж о том, как ему удалось добраться до тебя через миллионы миль пространства и тысячи лет времени; но мы хотя бы знаем откуда и из какого времени он явился, а теперь и ты это знаешь тоже. Нам также известно, благодаря нашему египтологу, что папирус, из которого он читал, это есть оригинальная «Книга мертвых», и мы почти уверены, что часть, которую он зачитывал перед тобой, предназначена для заклинания немощных и подготовки их для успешного восхождения на борт Ладьи Ра.

ГЕЛИОС–5. Но вы можете сказать, для чего он читал ее тут передо мной?

ЛУННАЯ БАЗА. Нет. Но наша группа онтологов работает над этой проблемой. Просто держись, Энди. Мы свяжемся с тобой, как только сможем.

И Гэст держался. За ручки своего антиперегрузочного ложа. Он держался крепко, потому что всей своей душой хотел подняться из кресла, добраться до столика для карт и улечься на его гладкую поверхность.

Он взглянул на хронометр пульта управления. До последнего включения двигателя сорок две минуты.

Он оглянулся на «цветной телевизор». Лучше бы он этого не делал. Солнце снова превратилось в золотой диск с человеческими руками.

Атон.

— Приветствую тебя, о Диск, о Повелитель Света, — услышал он свой голос. — Приветствую, о великий бог, создавший эту ладью и принесший меня в этой лодке.

Тридцать две минуты до Схода.

По прошествию времени он понял, что держаться крепко за ручки недостаточно, что так или иначе он собирается подняться и улечься на стол. Он частью плыл, частью летел. Осторожно улегся на свою скамью. Его гость, как он это заметил, вернулся и теперь стоял рядом с ним, держа перед собой «Книгу мертвых». На этот раз Гэст понял все слова, хотя язык, на котором они произносились, по–прежнему был ему непонятен. Несколько минут назад он сам принялся повторять отрывок следом за чтецом. Теперь отрывок проник в него надежно, со всем пониманием:

— Приветствую тебя, великий бог, создавший эту ладью и принесший меня на лодке. Позволь мне выбирать курс этого плавания и позволь мне быть среди тех, кто безустанно странствует среди звезд. То, что отвратно Тебе, и то, что отвратно мне, я отведывать не стану, и то, что неприятно Тебе, совершать не стану, ибо вот есть грязь, и ее я отведывать не стану, а отведаю я священной еды погребального приношения, и да не буду отвергнут посему…

Дочитав заклинание, главный распорядитель свернул папирус, возложил его на грудь Гэста и удалился.

* * *

ЛУННАЯ БАЗА. Привет, Энди. Теперь слушай внимательно. Наша команда онтологов пришла к заключению, что орбита, на которой находится «Гелиос–5» в настоящее время, представляет собой интерфейс… проще говоря, общую границу двух смежных реальностей. Реальность Первая — это наш обычный физический мир, Реальность Вторая — нефизический потусторонний мир, такой, каким его представляли себе древние египтяне. Реальность Вторая, как настаивают онтологи, так же вещественна, как и Реальность Первая, поскольку обе представляют собой интерпретацию нуменов. Ситуация, в которой оказался ты, критичная и имеет два возможных выхода. Возможность первая: поскольку на границе–интерфейсе имеют место составляющие обеих реальностей, Реальность Вторая может в любой момент взять верх над Реальностью Первой. Возможность вторая: орбита «Гелиоса–5» такова, что он может полностью оставить Реальность Первую и перейти во Вторую Реальность. В любом случае результат будет один и тот же: твой статус как живого существа изменится.

К счастью, до момента орбитального Схода осталось менее тридцати минут; ускорение двигателей вынесет тебя из опасного района. Но до тех пор тебе нужно продержаться, Энди: если ты не дождешься Схода, то навсегда останешься на орбите, и тебе уже будет все равно, в какой реальности ты окажешься.

Лучшее, что ты можешь предпринять в этой ситуации — это отвлечь свое внимание. Посмотри развлекательные передачи, какой–нибудь грязный фильм (я знаю, что ты и Эвери тайком пронесли на борт несколько пленок); думай о Земле, вспоминай тот день, когда ты мальчиком забирался на яблони. В общем, делай что хочешь, только не смотри на Ладью Солнца, что бы ни случилось — не смотри на Солнце!

Энди?

ЛУННАЯ БАЗА. «Гелиос–5», ты слышишь меня?

ЛУННАЯ БАЗА. «Гелиос–5», отвечай!

ЛУННАЯ БАЗА. «Гелиос–5», отвечай!

ЛУННАЯ БАЗА. Энди! Энди! Бога ради, ответь!

Хмельная почва

Перевод с марсианского

ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

Этот рассказ попал мне в руки таким путем, который для всех прочих закрыт, а посему я не имею права вдаваться в подробности. Насколько мне известно, это первый марсианский научно–фантастический рассказ, достигший Земли, и, помимо того, что он имеет самостоятельную ценность, читая его, можно сделать ряд других, не менее ценных выводов:

1) марсиане очень похожи на нас;

2) их цивилизация очень похожа на нашу цивилизацию;

3) в то, время как земные писатели–фантасты используют Марс, чтобы отображать недостатки нашего общества, марсианские писатели–фантасты используют Землю, чтобы отображать недостатки марсианского общества;

4) с этим отображением одинаково переусердствовали как на Марсе, так и на Земле, и некоторые марсианские писатели–фантасты стали писать пародии на других марсианских писателей–фантастов и

5) этот рассказ относится к последней категорий.

* * *

Упав из безбрежных просторов космоса, корабль, словно черная бескрылая птица, сел на голубые пески Земли.

Капитан Фримпф открыл люк, вышел на ослепительный свет, сделал вдох, и легкие его наполнились чистым душистым воздухом. Вокруг, до самого подернутого дымкой горизонта, простирались голубые пески. Вдали, играя на солнце всеми цветами радуги, словно осколки цветного стекла, переливались руины мертвого города. Высоко над головой по огромной голубой площадке небес гонялись друг за другом маленькие пухлые облачка.

Глаза его затуманились. Земля, подумал он, наконец–то Земля!

Трое рядовых, участвовавших вместе с ним в историческом полете на Землю, вышли из корабля и стали рядом. Глаза их затуманились тоже.

— Голубая, — прошептал Бирп.

— Голубая, — пробормотал Пемпф.

— Голубая, — прошепелявил Фардел.

— Конечно, голубая, — умильно сказал капитан. — Разве наши астрономы не утверждали, что голубизну Земли нельзя всецело относить на счет светопоглощающих свойств атмосферы? И почва должна быть голубой!

Он опустился на одно колено и захватил пригоршню удивительного вещества. Оно текло меж его пальцев, как голубой туман.

— Голубые пески Земли, — благоговейно прошептал капитан.

Встав с колена, он снял шляпу. Палило солнце, свежий земной ветерок ерошил волосы. Через голубые пески ветер донес из города звуки, похожие на перезвон стеклянных колокольчиков, и капитан вспомнил теплое марсианское лето, тягучие дни и жаркие послеполуденные часы, и лимонад, которым бабушка Фримпф поила его на веранде.

И тут он почувствовал, что кто–то дышит ему в шею. Он сердито обернулся.

— В чем дело, Бирп?