Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории - Коровина Елена Анатольевна. Страница 63

Ленорман раскинула карты и успокоила испуганную посетительницу: «Ваш сын найдет кольцо. Оно закатилось под кровать!» Через день сын мадам Делез Пьер пришел, рассыпаясь в благодарностях, и преподнес гадалке букет алых маков. Мари-Анна приняла цветы почти с ужасом. Она-то знала, что маки – символ неотвратимой беды. Но разве взволнованному молодому человеку скажешь об этом?..

Он зачастил к гадалке. Захотел узнать, как составляются гороскопы и что означают символы карт. Стал верным и внимательным учеником. Но его сердце билось явно не по-ученически. 28-летний Пьер влюбился в 58-летнюю Мари-Анну. Что тут было сказать, что предпринять? Ленорман пыталась объясниться с молодым человеком, но услышала ответ, повергший ее в трепет: «Буду жить только с вами, без вас покончу с жизнью!» Тогда она сняла небольшой дом, и Пьер переехал к ней. Это было немыслимо – скандально, шокирующе. Ленорман постаралась объяснить Делезам, что их сын живет у нее просто на правах ученика, но никак не любовника, что никаких интимных отношений между ними нет. Но ей никто не поверил. Родители Пьера позорили Мари-Анну на всех углах. Отец даже попытался поджечь ее дом.

А между тем все эти нервотрепки подорвали здоровье Пьера. У него началась горячка. Ленорман едва сбила жар своими травами. Однажды Пьер спросил: «Отчего ты, гадая всем, не раскинешь карты на меня?» Мари-Анна отвернулась: «Я не хочу!» Но Пьер не отставал. Ленорман разложила карты и в ужасе отпрянула: «Ты умираешь!» Пьер горестно вздохнул: «Я-то знаю… Но ты, сивилла, почему не узнала об этом раньше?» – «Потому что я люблю тебя!» – прошептала Мари-Анна.

После смерти Пьера она осталась совсем одна. Переехала на окраину Безансона. Но потом, прознав, что волны пожаров и революций в Париже закончились, вернулась в столицу. И снова потянулись посетители в ее салон. Политики и торговцы, литераторы и банкиры смиренно стояли рядом, как в очереди к Высшему Судии. Многие впоследствии записали полученные предсказания. Так, Александру Дюма-отцу Ленорман нагадала, что его сын тоже станет писателем. Дюма ликовал: «Сын сочинит еще сотню томов!» Гадалка покачала головой: «Его сделает знаменитым лишь одна книга». Дюма подмигнул: «Полагаю, о королеве Франции?» – «Нет! – отрезала гадалка. – О куртизанке!» Спустя полтора десятилетия Александр Дюма-сын действительно написал обессмертившую его имя «Даму с камелиями».

Время летело. Старая гадалка считала его только по клиентам. Месяц назад заходил знаменитый Виктор Гюго, на прошлой неделе пожаловала целая ватага художников во главе с романтиком Эженом Делакруа. Но, раскладывая карты или смотря в свой хрустальный шар, Ленорман все чаще вспоминала один давний вечер. Тогда кто-то спросил у нее: «А знаете ли вы о своей судьбе?» Ленорман поморщилась: «Меня не тронет ни огонь, ни вода, ни пуля. Я умру в ночной темноте от жадных и завистливых рук. Я даже могла бы назвать вам дату, но, думаю, вам это не нужно».

И вот время неумолимо подходит. Скоро, уже скоро…

В ночь на 26 июня 1843 года в дом к Ленорман проник человек в черной маске. Ни деньги, ни драгоценности ему не были нужны. Он просто задушил знаменитую предсказательницу.

Весть об этом мигом облетела Париж, и уже наутро перед окнами дома мадемуазель Ленорман стояла огромная толпа. Люди пришли проститься. Толпа перешептывалась: «Видно, эта пророчица была угодна Богу, раз перевалила на восьмой десяток. Обычно гадалки столь долго не живут!..»

Полиция долго искала убийцу, но, увы, так и не нашла. Все списали на неизвестного бродягу. Интересно, гадалка знала, кто это был? Скорее всего, да. Но, Господь Всемогущий, как же нелегко жить с такими знаниями!..

Тонущие в потоке крови

Стоит признать, что, несмотря на истинность пророчеств девицы Ленорман, не все верили этим предсказаниям. Однако посещать салон гадалки стало модным веянием, и как-то весной 1793 года на улицу де Турнон пожаловали самые знаменитые люди Франции – всесильные деятели революции Марат, Сен-Жюст и Робеспьер.

Вот как описала гадалка их визит: «Когда я посмотрела на их ладони, мое зрение как бы заволокло, и сквозь пелену я увидела их тонущими в потоке крови. «Не пройдет и года, – сказала я, – как все вы погибнете насильственной смертью. Вы, – повернулась я к Марату, – будете первым». Революционеры презрительно переглянулись – они-то отлично знали, что всевластны, – какая насильственная смерть?! Робеспьер хмыкнул: «Кого же нам опасаться?» – «Лично вам, – сказала я, – кашляющих старушек!» Робеспьер захохотал: «Я не общаюсь со старушками! Мне больше по душе юные красотки. А ваша слава, я думаю, сильно преувеличена. Ваши фальшивые пророчества забудутся уже назавтра. Крайний срок неделя!» И, шумно переговариваясь, революционная троица покинула салон».

Но гадалка знала, что говорит. Через несколько месяцев погиб Жан-Поль Марат – Шарлотта Корде заколола его в ванной. Крови было много. Предприимчивый Робеспьер тут же вспомнил и о своей предсказанной участи. Чтобы обезопаситься, он еще раз тайно посетил Ленорман. Но строптивица не уступила: «Не я распоряжаюсь судьбой, месье! Она приходит к нам свыше».

Тогда Робеспьер решил найти другую предсказательницу. Ему указали на Катрин Тео. Та слыла в Париже ясновидящей, к тому же уверяла, что умеет менять судьбы клиентов, возвращая им удачу. Робеспьер даже стал любовником Тео, надеясь, что влюбленная предсказательница сумеет выпросить у Небес для него долгую жизнь. Катрин действительно постаралась, как смогла. Она сделала любовнику особый талисман и провела над ним заговор. Проклятую же Ленорман по распоряжению Робеспьера арестовали и отправили к тюрьму Консьержи, откуда никто не выходил живым – только на казнь. Увы, никому не дано переменить судьбу – что заслужил, то и получишь. И пламенный революционер, отправивший на гильотину тысячи людей, даже посадив Ленорман, которая опрометчиво предсказала ему смерть, все равно не мог бы рассчитывать, что кровь невинных жертв не возопиет.

Возопила! В 1794 году, на следующий год после термидорианского переворота, казнили и Робеспьера, и Сен-Жюста. И вот когда Робеспьера подвели к гильотине и он окинул взором собравшуюся на площади толпу, то в первом ряду любопытных увидел мерзкую кашляющую старуху. «Права была гадалка!» – в ужасе прошептал он перед тем, как нож гильотины отсек ему голову.

Ну а Ленорман выпустили из Консьержи. Судьи рассудили, что враг врага народа, гражданина Робеспьера, заслуживает освобождения. Впрочем, сама Ленорман, кажется, знала, что ей суждено остаться в живых. Она ведь все-таки была пророчицей.

Белый конь для русского императора

Предсказания реальных событий, которые произойдут, никогда не приходились по душе сильным мира сего, ибо часто противоречили их мечтам и планам. Так было во все века. Так случилось и с Ленорман. Да и как могло быть иначе, если эта французская сивилла бесстрашно предсказала даже падение Наполеона, разгром его войск и победу российского императора Александра? А ведь в то время Франция была на взлете своего мирового господства – и вдруг такой провидческий пассаж!..

В 1808 году маршал Мюрат, между прочим и сам заглядывавший в салон на улице де Турнон, заявил, что всяческие пророчества мадемуазель Ленорман – шарлатанство, вредное для развития страны. Он добился изгнания гадалки из Парижа. Не помогло даже заступничество супруги Наполеона – Жозефины, которая и сама постоянно пользовалась услугами ясновидящей. Но в такой ситуации никто не помог бы, ведь Ленорман, по сути, публично предсказала разгром Франции в будущей войне с Россией.

Дело было так. В отсутствие Наполеона в Париже его лучший маршал Мюрат приказал оседлать любимого белого скакуна императора, на котором тот обожал гарцевать перед своей верной гвардией. Когда на этом белом коне Мюрат въехал в один из парижских парков, к нему вдруг подскочила невесть откуда взявшаяся гадалка и потребовала: «Слезайте!» Маршал возмутился: «Вы сошли с ума! Сам император разрешил мне пользоваться этим достойнейшим конем, победителем всех скачек. Если же я сумею подготовить его к новым скачкам, где он станет победителем, этот красавец достанется мне!» Ленорман взволнованно всплеснула руками: «Конь победителя не достанется ни вам, ни самому Наполеону! Он достанется Александру Российскому, когда тот вступит в Париж!»