Слепящая тьма. часть 2 (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf". Страница 27

— Бен Ладен создал свою систему. Это не Карлос Шакал, он не одиночка.

— Его система в корне отличается от нашей. В ней отдельным исполнителям и мелким группам дается куда больше самостоятельности и свободы, чем у нас. Это не система — скорее это конгломерат людей, объединенных общей целью. Кроме того — мы столкнулись с совершенно новым типом сопротивления в Афганистане. Мы идем вперед, они отступают без боя, сдают позицию за позицией. Как только мы зачищаем территорию и отходим, они возвращаются. Нас просто не хватает, для того, чтобы контролировать Афганистан нужно не меньше трехсот тысяч человек. Такой контингент мне не дадут никогда. Следовательно, нужно сделать что-то такое, что не позволит им отступить. Война, как и во времена СССР, должна вестись не только и не столько оружием.

— И что ты предлагаешь?

— Нужно вывести их на бой, поставить позади них стенку. Сделать так, чтобы отступить для них означало бы позор. Эти люди воспринимают по-своему понятие "честь" и на этом можно сыграть. А сыграть можно только одним способом — взять Бен Ладена, причем взять его живым.

— Взять Бен Ладена… — повторил Рамайн — и чего мы этим добьемся? Мне кажется, что вопрос здесь немного в другом, Бен Ладен — символ и не более того. Возьмем его — на смену придет другой. Война идет потому что она соответствует интересам неких лиц и у нас и с той стороны. Пока есть эти интересы — война никуда не денется. Причем что с той что с другой стороны, что для тех что для этих — я имею в виду высшую прослойку, ислам и все эти символы — пустой звук. Если это будет выгодно — они будут молиться на телевизор.

— Верно. Но те, кто с нами сражаются — они то верят! Если мы пообещаем судить Бен Ладена в Афганистане и повесить его там — ситуация взорвется. Бен Ладен — символ исламского сопротивления, если мы сделаем то что обещаем — позор падет на всех афганцев, верящих в Аллаха! Позор, от которого уже не отмыться. Никто не останется в стороне.

— И если ситуация взорвется… мы примем бой. Так?

— Вот именно. Никто не сможет остаться в стороне, даже те кто скрываются до поры до времени — и те возьмут автомат. Честная война, лицом к лицу. Мы решим ситуацию за месяц — и пусть это будет жестокий и кровавый месяц, пусть еще немало людей найдет смерть в горах — это будет последний месяц войны. После этого — воевать с нами больше будет некому.

Афганистан, провинция Нанхаргар

05 июля 2008 года

Странник появился быстро — быстрее, чем я думал. Странник — так я назвал этого старика, потому у каждого должно быть свое имя, каждого надо как то называть. Если я не знаю его настоящего имени — так пусть будет Странник…

К майору Валецки я подкатываться не стал. Внял совету морпехов и не стал усугублять. Кроме того, выглядела она так, что я совсем не был уверен в том, что после этого "подката" останусь в живых и смогу когда-нибудь произвести на свет божий наследника. В общем и целом — решил не рисковать.

Странник появился с рассветом, так рано что меня пришлось будить дежурной смене. Он шел от кишлака, от стоянок, вся одежда его была в пыли, и лицо и руки его тоже были покрыты пылью. Солнце как раз вставало над горами, высвечивая лучами этот природный амфитеатр, и он шел со стороны восхода, будто посланник каких-то высших сил. Посланник солнца…

Интересно, откуда он? Как он здесь появляется? Скорее всего, откуда-то из j-bad^[4], а может и из Кабула. Машин много по трассе ходит…

Как это и полагается достойному хозяину, я вышел приветствовать гостя.

— Я рад приветствовать вас в моем доме.

— Да пошлет Аллах удачу Вашему дому! — мгновенно отозвался Странник и улыбнулся — человек, на которого никогда не наденут наручники, передает вам свое благословение…

— Да благословит Аллах и его… — вежливо ответил я, ибо свободное время я потратил не только на пиво и на карты, но и на изучение материалов по местному языку и обычаям, предоставленных ЦРУ США.

Странник не топился войти в дом, мы так и разговаривали за пределами его стен

— Шейх выполнил свое обещание, и мы надеемся, что вы выполните свое…

Про то, что обещание выполнено, я знал — только вчера проверил банковский счет. Сейчас это вообще легко делается — компьютер со спутниковым интернетом позволяет устраивать свои дела из любой точки земного шара. Смотреть на состояние своего банковского счета — для меня вообще одно из любимых занятий, признаюсь, ибо все свои кредиты, взятые в свое время на развитие бизнеса, я погасил, а новые не брал — не было смысла. Проще работать на свои, нежели быть рабом банка…

— Обещание свое я сдержу. Но есть нечто такое, что я должен сказать лично шейху. Теперь, когда я убедился в том, что он выполняет договоры заключенные даже с неверными, есть нечто такое, что я должен сказать лично ему.

Странник задумался

— Так ли важна эта новость иностранец, что ты не можешь передать ее через меня? Клянусь, что мои уста не произнесут ни слова из того что ты мне скажешь, пока я не увижу шейха.

— Увы, но эта новость так важна, что лишь шейх может услышать её.

Странник задумался. Но ненадолго.

— Хорошо. Но тебе придется проехать не одну сотню миль, прежде чем ты увидишь шейха.

— У меня есть машина. И я готов.

Машина у меня и в самом деле была — тот самый русский УАЗ, езда на котором могла запросто привести к приступу радикулита. Но были у этой машины и свои плюсы — надежная, неубиваемая, проходимая, да и не нужна никому, ради нее останавливать и грабить не будут.

Вернувшись в дом, я ни говоря ни слова начал собираться. На это тоже был расчет — поэтому у меня был комплект документов на имя Томаса Мюррея, ответственного сотрудника Triple Canopy, аккредитованного при штабе сил международной коалиции в Кабуле, с пропуском-вездеходом. Еще одна карточка разрешала мне носить оружие. Оружие стандартное для всех частных контракторов, работающих в Афганистане — автомат Калашникова с передней рукояткой на цевье и прицелом Рефлекс и пистолет Глок. Единственно, чем я выделялся — это машиной, контрактники пользуются японскими внедорожниками, ни один из них даже близко не подойдет к уродливому русскому джипу с кузовом микроавтобуса. Но это дело мое — может быть, я специально такую машину заказал, потому что мне надо забираться в глушь, где и Тойота не пройдет. Документы в порядке, а дальше документов на посту соваться не будет. Максимум — свяжутся с Кабулом или с ближайшим центром, попросят проверить подлинность документов. Документы, конечно же, были подлинные, их заказали по каналам военной разведки, внесли в специальный список.

— Куда это вы собрались, мистер Рамайн…

Я обернулся

— Проедусь немного. К ужину не ждите.

— Об этом мы не были извещены…

Я подхватил рюкзак, закинул на плечо.

— Майор, вы знаете ровно столько, сколько должны знать. Отчитываться перед вами в чем-либо я не намерен. Если есть вопросы — вы знаете, кому их задавать!

С оружием и снаряжением я вышел из здания — Странник стоял неподвижно у двери — обошел здание, забросил манатки в машину, попытался ее завести. У русских машин до сих пор совершенно дикая система зажигания — не просто повернул ключ и поехал, а сначала надо вытянуть такую штучку на приборной панели, называется подсос, и только потом заводить машину. Причем, не факт что она заведется, совсем не факт. Мне завести удалось — с четвертого раза русский джип-микроавтобус бодро взревел мотором, приветствуя своего хозяина. И на этом ладно…

Забрался — с трудом — на водительское сидение, передернул дубовую коробку передач — тут она мало того что stick^[5], так еще и включается с тычка и с огромным усилием, рычаг просто вырывается из рук. Три педали вместо двух, при этом дубовые. И руль — такой руль на американских машинах был в тридцатых годах. Если бы в свое время меня не учили ездить на русских внедорожниках УАЗ — наверное, не справился бы.