Клеопатра - Шифф Стейси. Страница 28

Светоний, живший на целый век позже, но располагавший надежными источниками, утверждает, что прощание влюбленных было столь же тягостным, сколь и предыдущее на берегу Нила. Римский диктатор отпустил свою подругу неохотно, «с неслыханными почестями и богатыми подарками». Он признал Цезариона и позволил «дать ребенку свое имя». Причин для колебаний у полководца не было; в сорок пятом году сын – наследник восточного трона, прямой потомок Александра Македонского, – был как никогда кстати. Да и странно было бы отрицать очевидное. Двухлетний Цезарион с каждым днем все больше походил на отца лицом и повадкой. Вот зачем Клеопатра приезжала в Рим: ради признания Цезаря стоило пересечь Средиземное море сколько угодно раз. Как сказал один автор, – и как многие твердили по разным поводам – в переговорах египтянки с римлянином царевич оказался самым надежным аргументом. Предметом переговоров было официальное признание ее другом Рима, за которое отец Клеопатры готов был заплатить немыслимую сумму в шесть тысяч талантов.

Как еще объяснить столь затянувшийся визит (или правильнее сказать: визиты?) Клеопатры в Рим? Слишком многое было поставлено на карту, чтобы позволить чувствам взять верх над политическим расчетом. Цезарь сам призвал к себе Клеопатру; какими мотивами все эти восемнадцать месяцев руководствовался он, вопрос очень важный, но ответ на него нам неизвестен. Вероятно, враги Цезаря были правы, и полководец с египтянкой всерьез задумывались о совместной жизни. Клеопатра до конца своих дней хранила полные страсти и нежности письма Цезаря, возможно, какие?то из них были написаны в промежутке между сорок восьмым и сорок шестым годами. Вот чем обернулась в реальности прекрасная ваза со змеями. Царица хотела втолковать всему окружению полководца простую истину: Египет всегда будет верным другом Рима, но никогда не станет римской провинцией. Однако Сенат был весьма неоднородным и поддерживал Цезаря далеко не во всем. Клеопатра постаралась отыскать в нем союзников, чтобы заручиться поддержкой в Риме и тем самым укрепить свое положение дома (Цицерон не стал бы возлагать на Сенат столь большие надежды. «Свет еще не видывал таких бездарных комедиантов», – аттестовал он своих соратников). Египетская царица вновь посетила Рим в сорок пятом году, к тому времени Цезарь уже успел вернуться из Испании и определить участь восточных земель. Клеопатра должна была вмешаться в передел мира хотя бы из?за Кипра, формально остававшегося владением ее брата и не желавшего покоряться новой правительнице. Возможно, царица вынашивала и более дерзновенные планы, мы о них никогда не узнаем. Ее мотивы ясны и просты. Для Рима интриги Птолемеев были не в новинку. Но Роман Клеопатры и Цезаря оказался последней каплей. Таких скандалов прежде не случалось. Египтянка оказалась не преданной и скромной Пенелопой, а Еленой Троянской, безрассудной искательницей приключений и губительницей царств.

Глава 5

Человек – животное политическое

Да хоть бы жен и не было в помине…

Еврипид

«Я не представляю, как мыслящий человек может быть счастлив в наше время», – произнес Цицерон незадолго до того, как Клеопатра впервые ступила на римскую землю. После изматывающего военного десятилетия причины для пессимизма были не только у оратора, но и у большинства римских граждан. В городе несколько месяцев «творился великий хаос», и Клеопатра отлично это знала, а потому старалась действовать с умом. При помощи своих советников царица наладила контакт с высшими слоями римского общества. Она не могла позволить себе пренебрегать особенностями тамошнего политического ландшафта. Жизнь города была пронизана острой тревогой о завтрашнем дне. Реформы Цезаря дали определенную надежду на будущее, но удастся ли ему снова сделать Республику единой? Слишком долго все жизненные устои пребывали в перевернутом состоянии, конституция попиралась, произвол брал верх над законом. Цезарь вознамерился вернуть жизнь в прежнее русло, благо его собственная власть крепла. Полководец контролировал выборы и влиял на приговоры суда, сводил счеты, награждал верных, наказывал предателей. Власть Сената таяла на глазах. Стали поговаривать, что в Риме под видом республики возрождается монархия. Раздосадованный Цицерон предсказывал три возможных варианта развития событий: «Бесконечная война, чудесное избавление или окончательная гибель».

Вернувшись из Испании, Цезарь во всеуслышание объявил о том, что последние сторонники Помпея повержены и гражданская война окончена. Полководец осел в Риме на долгие мирные четырнадцать лет. Их роман с Клеопатрой продолжался, несмотря на общественное мнение. Римский народ, совсем как мы сейчас, не мог взять в толк, отчего египтянка никак не уберется восвояси. Клеопатра давно привыкла к нелюбви толпы; теперь эта привычка оказалась кстати. Тому, кому приходится балансировать между поклонением и презрением окружающих, не позавидуешь. И все же трудно представить, что восточная красавица не вызывала у римлян если не восхищение, то по крайней мере любопытство. Следуя заветам отца, Клеопатра не упускала случая продемонстрировать щедрость; Авлет раздавал взятки и влезал в долги, его дочь делала дорогие подарки. В пользу царицы говорил и гибкий, утонченный ум – то, что всегда ценилось в Риме.

Появление египтянки сказалось и на римской моде; вслед за ней горожанки стали заплетать десятки маленьких косичек и укладывать их венцом вокруг головы. Римское общество было стратифицированным, в нем чрезвычайно ценился статус. Происхождение, образование, деньги имели огромное значение. Клеопатра была выходцем из среды, в которой социальные нормы ценились не меньше, чем в Риме. Застольные беседы римских интеллектуалов мало отличались от александрийских. Чуткая и внимательная гостья, египтянка быстро овладела искусством утонченной политической сплетни и столь ценимой в Риме ни к чему не обязывающей легкой болтовни, которая, как тогда говорили, дает настояться вину. Самым желанным собеседником был «не болтун и не молчун». За ужином говорили о политике, науке, искусстве, касались и вечных тем: что первично, курица или яйцо? Почему с возрастом развивается дальнозоркость? Отчего евреи не едят свинины? Клеопатра была гостьей Цезаря, и одиночество ей не грозило (сам Цезарь презирал кривотолки. «Сплетни его не интересовали», – уверяет нас Дион). Вилла диктатора притягивала интеллектуалов и опытных политиков. Всем хотелось познакомиться с утонченной, щедрой, экзотической царицей. И многим она наверняка нравилась. Но до нас дошли показания всего одного свидетеля, римского златоуста, который, по словам современников, «вгрызался в противников, словно пес». «Я ненавижу царицу», – заявил Цицерон. Историю пишут ораторы.

В сорок пятом году мастер красноречия был благообразным шестидесятилетним старцем, все еще красивым, несмотря на морщины и седину. Клеопатра застала Цицерона на пике вдохновения, в момент создания важнейших философских работ. За год до этого он оставил жену, с которой прожил тридцать лет, и женился на молоденькой девушке из богатой семьи. По словам самого Цицерона, на этот поступок его подвигли те же причины, что заставили Клеопатру искать защиты Рима: «Я не чувствовал себя в безопасности и не знал, где искать спасения от интриг негодяев, которым не давало покоя мое состояние». Однако оратор нашел путь к спасению: «Я предпочел верность новых друзей предательской натуре старых». Попросту говоря, Цицерон – одаренный отпрыск неродовитой семьи, вознесенный на вершину собственным талантом и непревзойденным политическим чутьем – женился второй раз из?за денег.

В том, что Цицерон нанес визит Клеопатре, нет ничего удивительного, как и в том, что, едва выйдя от царицы, он тотчас обрушил на нее всю силу своего обличительного слова. У великого оратора были две интонации: льстивая и гневная. Обе в равной мере годились для одной и той же персоны; Цицерону ничего не стоило посылать человеку проклятья, а на следующий день присягнуть ему в верности. Он был великим писателем и великим себялюбцем с непомерно раздутым эго и острой чувствительностью к обидам, реальным и мнимым. Римский Джон Адамс, он прожил жизнь с оглядкой на будущие поколения. Цицерон верил, что его будут читать и через тысячу лет. Трудолюбивый и въедливый, да к тому же талантливый, он считал своим долгом знать, какими землями владеет каждый знатный римлянин, где он живет и в какие круги вхож. Оратор три десятилетия подряд находился в самом центре политических событий и не желал ничего пропускать. Он был помешан на власти и славе. Никто не мог избежать его железной хватки, особенно если был красив, богат, известен, способен содержать войско и имел пристрастие к красивой жизни в римском понимании. Кстати, самого Цицерона нельзя было назвать любителем репы. Он обожал роскошь во всех проявлениях.