Мастер боя (Мое имя - Воин) - Степанычев Виктор. Страница 33

Глава 16

Сюрпризы для боя

Леон проверил затяжку шнурков на перчатках. Приоткрылась дверь, и в раздевалку заглянул Колян.

— Леон, Петр, тут пришли, сказали, что пора на выход.

— Ну что, вперед? — вопросительно глянул на Петра Леон.

— А почему и нет? — выдохнул Петр. — Строй колонну.

Он влез в расшитый халат, подставил голову Леону, чтобы тот надел ему налобную повязку с иероглифами, и накинул на голову капюшон.

В коридоре под прицелом камер видеооператоров выстраивалась процессия для прохода на ринг. Петр встал за Леоном, положив руки в перчатках ему на плечи. В затылок дышали Костя и Стас, также одетые в черно-золотую форму «драконов». Колян и Винт в штатском, сделав свирепые лица, заняли позиции по бокам, готовясь представлять собой волнорезы, отбрасывающие толпы фанатов-болельщиков.

Последних, если таковые и были, отсекли и без бурнашовских телохранителей. Коридор до самого выхода в зал был свободен. У порога их остановил распорядитель. Он мельком осмотрел процессию и остался ею доволен. Из зала доносилась негромкая музыка. Распорядитель произнес несколько слов в «уоки-токи», который держал в руках, видимо, докладывая о готовности. Через несколько секунд музыка прекратилась, и усиленный громкоговорителями голос восторженно начал нести чепуху о непобедимом драконе, прилетевшем с загадочного Востока. Через пару минут распорядитель дал отмашку, и Петр, все так же положив руки на плечи Леона и наклонив голову в капюшоне, двинулся вперед.

Зал встретил их одобрительным шумом и вполне умеренными, можно даже сказать — ленивыми рукоплесканиями. Оваций, криков восторга и девичьего визга не наблюдалось, что было вполне объяснимо. Контингент болельщиков вышел из возраста и положения, когда можно было позволить себе подобные вольности. Да и основная масса зрителей мало что знала о неожиданно высветившемся на горизонте боев без правил претенденте на звание суперчемпиона.

Петр подошел к распахнутой двери десятиугольника и скинул с плеч халат, который подхватил кто-то из «дракончиков». Легко приплясывая, он вышел на середину ринга и вскинул руки, приветствуя зрителей. Аплодисменты заметно усилились. Пока ведущий, захлебываясь, повествовал о его победах и подвигах на ниве боев без правил, Петр, поворачиваясь и потрясая руками, осмотрелся по сторонам.

Стандартный спортзал был коренным образом перестроен. Площадка осталась прежней, однако облик трибун претерпел значительные изменения. Они стали трехъярусными. Первый ярус был открытым, подходил почти вплотную к площадке и возвышался над ней метра на полтора. Сейчас на нем в два ряда стояли столики.

Второй этаж состоял из отдельных закрытых лож. А уже за ними, почти под потолком, находились открытые трибуны.

Зал был заполнен до отказа. Кто-то сидел за столиками, уставленными бутылками с всевозможными напитками, кто-то прохаживался. Шумела и аплодировала в основном галерка. Два первых яруса вели себя сдержанно, даже вяло.

Петру хватило нескольких секунд, чтобы все это разглядеть, оценить и понять. Он определил отношение к себе зрителей как безразлично-дружелюбное. Его сейчас занимало другое. Десятиугольник, в котором предстояло драться, значительно отличался размерами от обычного ринга. Сетчатые решетки ограждали площадь, в два раза превышающую стандартную для боев без правил. Принципиальной разницы это не имело, за исключением расширения возможности маневра. Это ли сюрприз, о котором поминал генерал Слуцкий? Если так, то он более приятный, чем наоборот.

Колюче-режущая проволока, устрашающе накрученная поверху решеток, была явно позаимствована из голливудских боевиков о боях без правил. Надо полагать, она должна была предотвратить бегство струсившего бойца. А может, наоборот: защитить от восторженной толпы фанатов. Правда, если бы Петр захотел смыться из десятиугольника, он бы не стал карабкаться по решетке или преодолевать ее способом «фосбю-ри-флоп», а просто снял бы одну секцию с петель, которыми она была прикреплена к соседке, и спокойно вышел на волю. Но зритель заплатил деньги и должен зрить то, что ему хочется.

Ведущий закончил представление Великого Дракона и сделал паузу. Петр понял, что место на подиуме надо освобождать для следующей модели, и отошел к сетке неподалеку от входа, где заняли позицию его секунданты.

Леон ободряюще кивнул и скороговоркой выдал последнюю информацию. Тотализатор зафиксировал ставки на бой в пропорции один к двум с половиной, естественно, в пользу Роткевича. Не слишком великий разрыв в ставках позволял надеяться, что зрительские симпатии зиждятся более на знании предмета, чем на эмоциях. Безусловный троекратный суперчемпион мог бы собрать голосов болельщиков и денег поболее.

Голос представляющего едва не сорвался, когда он на едином дыхании попытался прокричать в микрофон полный перечень титулов и наград соперника Петра. Зрители загудели и зааплодировали куда сильнее, чем при его представлении. Из-под трибун показалась колонна сопровождения Роткевича. В одежде преобладал бело-голубой цвет, надо полагать, символизирующий единство ВДВ и Иностранного легиона, а также сценический псевдоним. Соколу-сапсану без неба никак нельзя.

— Сними тряпку, — наклонил голову к сетке Петр.

Леон ухватил пальцами через крупную ячейку сетки налобную повязку с иероглифами и стянул ее с головы Петра.

— Как ты? — спросил он.

— В норме, — коротко ответил Петр. Его внимание было устремлено на соперника.

Вздымая в приветствии руки, Роткевич прохаживался по рингу, поворачиваясь к трибунам. Улыбка не сходила с его лица. Весельчак Санни оправдывал свое прозвище. Он был одет, как и Петр, в легкие шелковые свободные брюки и борцовки, но майки на нем не было, как и шрамов, которые надо было скрывать. Обнаженный торс являл достойную рельефную мускулатуру. Не искусственно перекачанную в тренажерном зале, однако вполне эффектную. Петр с ним в сравнение не шел, был посуше и поскромнее в рельефах. Однако красота тела, а также души в десятиугольнике не ценились точно...

Из заявки Петру были известны физические параметры его противника. Роткевич был почти на голову выше его и весил на шесть килограммов больше. Однако это не было самым важным. Петр видел записи его боев прошлогодние, двух-трехгодичной давности и сейчас визуально оценивал внешние изменения, произошедшие за это время. Надо было признаться, что слишком сильно в физическом плане Роткевич не изменился. Это свидетельствовало, что он поддерживал форму и достаточно тренировался. Однако Петру показалось, что некая едва заметная грузность — или мощь? — в фигуре его оппонента все же наметилась.

Представление Роткевича-Сапсана-Санни закончилось, и он также ушел с центра ринга к секундантам. Неожиданно послышался гулкий бой больших барабанов.

— А это что за демонстрация? — удивился Петр.

На открытом выходе из-под трибун показалась костюмированная процессия. Впереди шел самурай в полном облачении и вооружении, с катана и вакидзаси за поясом и боевым веером тэссэном в руках. Следом за ним вышагивали четверо в синобисезуко — костюмах ниндзя: черного цвета куртках, шароварах, капюшоне, с закрытыми лицами. Надо полагать, дзенин, глава иерархии и клана, вывел в люди своих питомцев. Сознание, как обычно, не выдавая источники, выплеснуло Петру знание данного предмета.

— Посмотри, что они несут, — подсказал Петру Леон.

Двое ниндзя держали перед собой катана — не натуральные, а их имитацию из дерева, а двое маршировали с шестами. Похоже, это было подтверждение слов Леона о варианте продолжения боя с оружием при невозможности выявить победителя в рукопашном бою.

Не доходя десятка шагов до десятиугольника, дзенин остановился. Генины — подчиненные ниндзя — застыли за его спиной. В зале установилась тишина. В центр первого яруса трибун, на пятачок, свободный от столиков, вышел Вилен Владимирович Слуцкий. Ему подали микрофон, и он заговорил негромким и спокойным голосом.