Тюрьмой Варяга не сломить - Сухов Евгений Евгеньевич. Страница 26

— Хватит, — тяжело дыша, сказал старший. — А то кто-нибудь щ-щас появится, начнут вопросы задавать. Потом не отмоешься.

«Здоровяк» выпрямился и с удивлением посмотрел на сопровождаемого.

— Вот гад, попал в самый копчик. Ты чего ж это, придурок? Неужели мало получил? — почти добродушно обратился он к Варягу, потирая зад.

Он протянул свою ручищу и, схватив арестованного за воротник дубленки, вздернул его кверху. Потом подумал и бить не стал, лишь слегка, скорее так, для профилактики, ткнул один раз кулаком в лицо.

— Будешь дурить — все зубы повыбиваю, понял?

В это время красногубый, видимо, старший по званию, недовольно прошипел, обращаясь к «здоровяку»:

— Ладно, хватит с ним нянькаться. А будет еще дергаться, я его пристрелю.

«Как же, — ликуя, думал Варяг, — пристрелишь… Здесь ты меня, сука ментовская, в аэропорту, никак не пристрелишь. А там поглядим…» Он чувствовал солоноватый привкус крови во рту, ужасно болели голова, спина, но особенно ныло ребро, по которому старательно несколько раз врезал красногубый. Не сломал бы. Но все же настроение у Варяга значительно улучшилось, а когда, оказавшись на свежем воздухе, он увидел во дворе одинокий милицейский «Мерседес» с затененными стеклами, то с трудом сдержал торжествующую улыбку.

— Что, Серега, жена уж небось селедку «под шубой» приготовила? — спросил старшой у водителя, усаживаясь на переднее сиденье.

— Так точно, товарищ капитан, — отвечал водитель, светловолосый голубоглазый парень лет двадцати пяти. Он с опаской поглядывал в зеркало заднего обзора, туда, где сидел бок о бок со «здоровяком» Варяг.

Капитан, несмотря на разбитый нос, явно уже был в хорошем настроении. Он посмотрел на часы:

— До Нового года осталось семь часов, — сказал он и, обернувшись, подмигнул напарнику с заплывшим глазом: — Успеем?

— Успеем, — прогудел в ответ тот, покосившись на Варяга. — Чего же не успеть-то?

Он занял своей тушей практически все заднее сиденье, и Варяг оказался прижатым к двери, которая, как он успел заметить, была заблокирована.

— Давай, Серега, трогай, — приказал капитан и, взяв микрофон рации, сообщил: — Рубин, говорит тридцать восьмой. Мы выехали.

«Мерседес», взвихрив снег, лихо развернулся и через распахнутые металлические ворота выехал со двора. Вместо того чтобы свернуть на Ленинградке в сторону Москвы, машина повернула направо на Тверь и, пролетев десятка два-три километров, свернула в сторону, на пустынную второстепенную дорогу. За темным окном проносились черные тени деревьев. Варяг понял, что времени у него совсем мало, а дело со скрепкой никак не шло: не так просто со спутанными руками открывать замки.

— Вот сука, — буркнул «здоровяк», когда машину подбросило на очередном снежном ухабе.

— Что, Петрович, — засмеялся старшой, — болит задница-то? Оно хоть и импортное, а по нашим дорогам все равно — дрянь.

Оба мента рассмеялись шутке. А водитель несогласно помотал головой и пробурчал, что этого «мерина» с нашим металлоломом не сравнишь. И любовно погладил баранку «Мерседеса».

Потом капитан повернулся к Варягу и уставился на него, стараясь разглядеть в темноте выражение его лица.

— Ну что, господин Игнатов, — издевательски улыбаясь, сказал он, — не ожидал, поди, такого поворота событий?

Владислав молча и без всякого выражения смотрел на красногубого, в то время как пальцы рук осторожно пытались в очередной раз воткнуть стальную проволоку скрепки в замок наручников.

— Бизнесмен херов… — пробормотал старший и полез за сигаретой. — Глянь, Николай, какая рожа у этого… блатного, — обратился он к своему напарнику, — холеный, сволочь, как аристократ…

Хотя после подставы с героином Варягу и так стало ясно, что вся эта операция тщательно продумана и спланирована ментами, но все же он отметил про себя еще и то, что капитан знает о нем кое-что, чего не знали, к примеру, журналисты.

Закурив сигарету, капитан выдохнул дым в лицо Варягу. Чтобы не провоцировать его, Варяг отвел глаза и принялся смотреть в окно, за которым видны были только белые снежные шапки на ветках высоких елей. Пальцы у него онемели, и он сосредоточился только на одном, чтобы ненароком не выронить спасительную скрепку. Мельком глянув на водителя, занятого дорогой, красногубый протянул руку с сигаретой к лицу арестованного. Варяг не пошевелился. Когда раскаленный кончик сигареты оказался в нескольких сантиметрах от его глаза, рука старшего замерла.

— Нервы крепкие, — констатировал здоровяк Николай, внимательно наблюдавший за этой сценой с соседнего сиденья.

Варяг бросил короткий взгляд в зеркальце и увидел, что шофер смотрит на него. Старший тоже это заметил и убрал руку.

— Ты, сержант, смотри за дорогой, — ворчливо сказал он. — А то домой сегодня не попадем. А так охота рюмашку пропустить за Новый-то год, поплясать, потрахаться. Люблю погулять в Новый год. Хороший праздник, правда, старший лейтенант? — Николай, крякнув, поддакнул начальнику. Варяг нащупал наконец отверстие для ключа в наручниках и осторожно, стараясь делать это так, чтобы охранники не заметили его движений, попытался повернуть проволочку в отверстии. Скрепка выскальзывала, и Варяг не один раз облился потом, боясь выронить ее из рук.

— С утра во рту ни крохи не было, — жаловался «здоровяк». — Чтоб все мои килограммы прокормить, в день полбыка съедать нужно, а я, блин, как студентка питаюсь…

— В телохранители иди, — посоветовал капитан, — к какому-нибудь банкиру. Там тебя с барского стола кормить будут, мало не покажется.

— Ага, — отозвался Николай, — пулями да гранатами.

Машина продолжала не спеша двигаться по темной лесной дороге.

Варяг, взмокнув от напряжения, лихорадочно продолжал тыкать скрепкой в замок. Наконец он почувствовал, как язычок замка поддался, и — о счастье! — ощутил, как наручники, тихо щелкнув, раскрылись.

— А ты чего это притих? — вдруг обернулся и подозрительно уставился на него капитан.

Он наклонился к Варягу, вглядываясь в темноту салона, и уже зачем-то было протянул руку, как вдруг его напарник Николай, посмотрев в окно, негромко сказал каким-то совсем другим тоном:

— Кажется, здесь. Прикажете остановиться, а, товарищ капитан?

Старшой зло посмотрел на напарника, потом на дорогу и обратился к водителю:

— Тормози. И во-он за тем деревом направо по дорожке: арестованный на двор захотел, — двусмысленно пояснил ситуацию капитан и смачно харкнул в приоткрытое окно «Мерседеса».

Варяг видел, как удивленно сложились домиком брови шофера, который, видимо, не был посвящен в планы этих двоих, но смутно стал о чем-то догадываться. Тем не менее он кивнул начальнику, сбросил газ и стал заруливать на боковую дорожку, ведущую к темным развалинам какого-то старого, заброшенного здания.

Варяг все понял. Он сделал вид, что судорожно закашлялся, при этом наклонился вперед и одновременно незаметно стал освобождать руки.

— Тихо, тихо, ты… — бормотал старший лейтенант, и в общем шуме никто не услышал, как тихо за спиной у арестованного звякнули упавшие на сиденье наручники.

— Вот здесь тормозни, — приказал капитан. Было видно, как он весь подобрался — тон стал жестким, шутливое настроение улетучилось. — Давай, — сказал он, вылезая из машины.

«Здоровяк» открыл свою дверь и, схватив Варяга за воротник, рванул на себя, фальшиво приговаривая:

— Ладно уж, господин Игнатов, иди отлей, а то машину уделаешь.

И, вытащив Варяга из машины, легонько подтолкнул в спину, как бы предлагая воспользоваться шансом. Краем глаза Варяг заметил, что правая рука охранника полезла в карман.

— Сюда его, сюда, — сказал капитан, подходя с другой стороны и показывая назад, туда, где дорога не была освещена фарами машины и где черными призраками в темноте возвышались заброшенные развалины.

Варяг медленно двинулся вперед, спиной чувствуя, как лейтенант тихо вынимает из кобуры пистолет.

«Раз, два», — Варяг просчитывал его движения, как свои собственные.