Тюрьмой Варяга не сломить - Сухов Евгений Евгеньевич. Страница 38

— Мне нечего сказать…

— Двадцать секунд прошло.

— Варяг, давай, в конце концов, поговорим. Ты не там копаешь. Моя смерть тебе ничего не даст.

— У тебя осталось тридцать секунд, Пузырь. Потом твои же собственные мальчики вывезут тебя на пустырь и по моему приказу зароют, как собаку. У тебя осталось пятнадцать секунд.

Варяг опустил «беретту» и ткнул стволом в лицо Пузырю, тот вздрогнул от прикосновения холодного металла, ствол зарылся в его мясистой щеке. Пузырь затих, покорно ожидая смерти от руки своего смотрящего. Варяг для Пузыря был высшей властью. Пусть будет, как будет. Но выстрела не последовало. Тяжело дыша, Варяг убрал ствол в карман и хрипло сказал Пузырю:

— Встань, Миша. Наверное, ты говоришь мне правду. Но тогда кто в Питере стал желать моей смерти? Подумай.

Пузырь, едва переводя дыхание, благодарил судьбу за то, что она даровала ему жизнь. Михаил приходил в себя и, поднявшись с пола, рухнул в кресло, схватил со столика бутылку с водкой и прямо из горлышка стал пить крупными глотками.

Через полчаса Варяг с Пузырем мирно беседовали на кухне, уплетая как ни в чем не бывало огромную яичницу с колбасой.

— Ты знаешь, Варяг, если вот так порассуждать, то, может быть, это и Шрам. У нас с ним был как-то разговор о нашем бизнесе. Появились кое-какие совместные проекты, и он однажды обмолвился о том, что рукопожатие Варяга больше смахивает на удавку на шее.

— Очень любопытно, продолжай, что еще говорил Шрам?

— Я не придал этому значения, но он так же вскользь сказал о том, что было бы совсем неплохо, если бы Варяг больше занимался западными делами.

— Ладно, Миша… Со Шрамом нужно поговорить по-серьезному. А жаль все же, если это он, из него мог бы получиться очень солидный вор. Впрочем, если разобраться обстоятельно, то в его перерождении и нет ничего странного. Чего можно было ожидать от болезненного честолюбца, не терпящего над собой ни малейшего покровительства? Он наверняка стал примерять на себя шапку смотрящего еще тогда, когда был организатором последних воровских сходняков. К власти привыкают быстро — это такая же зараза, как наркота: вдохнул однажды, а потом без сладкого состояния повелевать людишками прожить уже не в силах.

Варяг вспомнил, что Шрам особенно укрепил свои позиции, когда сходняк поручил ему выявить шерстяных. Теперь Варяг стал понимать, что слишком часто начали тогда засвечиваться катраны, накрываться малины, да и смерть многих законных представлялась теперь далеко не случайной. Чувствовалось, что за всеми громкими неожиданностями стояло всевидящее око. А ведь Шрам вел едва ли не на каждого вора особое досье, якобы для выявления и наказания ссученных. А уж отыскав жертву, принимался за отстрел с азартом опытного охотника.

Саша Степанов, конечно, мог заиграться, такое поведение было в его характере. Он желал быть центровым. Впрочем, для того, чтобы быть первым, у него было все: твердость характера, ум, воля и даже настоящий шрам — совсем не лишний козырь, позволяющий убедить оппонента в своей правоте.

Варяг вполне допускал такую возможность, что Шрам, стремясь к власти и деньгам, мог сойтись с людьми из ФСБ и сдать нынешнего смотрящего за гарантию всесторонней поддержки, личной безопасности или за какие-то еще особые льготы — как ни смотри, а теоретически такая сделка могла состояться, как и знаменитая сделка за тридцать сребреников. А в случае успеха, когда Варяг погибает, легко предположить последующие действия Степанова: на ближайшем сходе группа воров предложит его в качестве смотрящего России, а он, проявив скромность, будет отпираться ровно минуту, а потом милостиво примет корону.

Варяг, доедая яичницу и запивая ее горячим чаем, наблюдал за движениями и глазами Пузыря. Теперь Варяг понимал, что погорячился: неразумно подозревать того в измене — не тот у парня характер! Он больше сгодился бы для шумных веселых застолий, где нескончаемое пиво, где голые девки танцуют среди бутылок шампанского; он хорош в драке или в перестрелке, где удаль молодецкая хлещет через край и звонко трещат поломанные челюсти и черепа. Пузырь привык чувствовать себя своим в многолюдье, он был полубог хаоса и герой свадеб и, если вдуматься, вряд ли был способен на общероссийский уровень.

Пузырь осторожно притронулся ладонью к челюсти. Она заметно припухла.

— И как я теперь оправдаюсь перед пехотой, — голос Михаила прозвучал как-то обиженно и очень по-детски.

— Скажи, что хотел навестить кралю, а вместо нее тебя встретил на пороге ревнивый муженек, — не сдержал улыбки Варяг, взглянув на перекошенную физиономию парня. — Вот что, Пузырь, мне нужен Шрам, и немедленно. Где он сейчас?

— Сейчас он здесь, в Питере. Хотя буквально на днях он был в разъездах, в Москве, в Нижнем Новгороде.

— И по каким же делам?

— Понятия не имею. Приехал позавчера взмыленный, будто загнанная савраска. Толком так ничего и не объяснил, сказал, что у него есть срочные дела, и свалил куда-то за город.

— Ты знаешь, где он обычно останавливается?

— Как же не знать? У него здесь совершенно роскошная усадьба. Он ведь предпочитает все самое лучшее.

— Он не удивится, если ты ему позвонишь? И попросишь приехать?

— Позвонить я могу. Я звоню ему в любое время дня и ночи. Но вот приехать сюда — это вряд ли. Не приедет.

— Почему же?

— Я такого за ним не помню. Шрам небезразличен к своему особому положению.

— Ну что же: если Магомет не идет к горе, то гора пойдет к Магомету. — Варяг ненадолго задумался. — Дай-ка мне телефон, Миша. — Он посмотрел на Пузыря и криво улыбнулся: — И пойди умойся. Составишь мне компанию.

Глава 26 Мы его засекли

Звонок Варяга застал Шрама в бассейне. Предупредительный телохранитель, громко прошлепав босиком по мокрому полу, остановился у ограждения и негромко позвал:

— Это тебя, Шрам.

Александр был из той породы людей, которые занимались делами, где бы ни находились. Поэтому телефоны у него стояли не только в каждой комнате, но и в туалете, на низенькой небольшой тумбочке, — стоило ему только протянуть руку, как он был в курсе всех проблем. Тем более невозможно было обойтись без связи в бассейне, где аппараты стояли в четырех местах, чтобы в два шага добраться до телефонной трубки. Самое неудачное место было в центре бассейна, но при надобности телохранитель подносил телефон к самой воде, и Шрам мог разговаривать не выходя из бассейна.

— Слушаю.

— Это твой старый знакомый. Узнаешь?

— Тебя ни с кем не спутаешь, — отозвался Шрам, сделав знак телохранителю, и тот в два прыжка добрался до небольшой угловой комнатки, в которой за компьютером сидел человек в наушниках.

— Засекай! Шеф приказал! — крикнул ему телохранитель Шрама.

Человек в наушниках, мельком взглянув на телохранителя, стал быстро-быстро стучать по клавишам компьютера, не отрывая взгляда от экрана, на котором высветилась карта Питера.

— Но почему ты здесь? — тянул время Шрам.

— Это долгая история, как-нибудь в другой раз… — Голос Варяга звучал почти равнодушно, и у Шрама на мгновение мелькнула мысль, что он еще ни о чем не догадывается. — Сейчас мне нужна твоя помощь.

— Я внимательно слушаю тебя, Владислав, — имитируя уважительный тон, отозвался Шрам, в гoлове которого молниеносно вызревал план действий.

— Мне нужно срочно выбраться из России. Думаю, лучшего поводыря мне не сыскать.

«Черт! А может, действительно… Варяг не в курсе происходящего?» — подумал Шрам.

— Я готов сделать все, что нужно, — сказал он вслух. — Сейчас у меня имеются надежные каналы на финской границе и в других странах. Но мне нужно время, чтобы договориться.

— Сколько именно?

— Несколько часов буквально.

— Вполне устроит. Но хотелось бы побыстрее. Знаешь, обстоятельства заставляют действовать быстро, так что поторапливайся!

— Хорошо, попытаюсь уладить все по-быстрому. Хотя сделать это будет непросто. Где мы с тобой встретимся?