Чужеземец - Баранов Никита Эдуардович. Страница 2

– Что? Ополчение? Господин, да мы в жизни оружия не держали, какое же из нас ополчение-то?

Епископ довольно хмыкнул и разжал ладонь, отдавая золото мальчишке:

– Да шучу я, малец, шучу. Но хитрить мне тут не вздумай, ясно? Иначе все закончите свою жизнь на костре. Все до единого.

Мильх нервно поклонился и, удерживая мешочек под мышкой, не выдавая себя, стремительно куда-то засеменил. В это время один из стоящих поодаль воинов епископа медленно подошел к своему командиру и спросил:

– Вы думаете, они все еще здесь, беглецы эти? На их месте я бы здесь не оставался даже неделю, не то что год. Очень сомнительно, что мы их встретим. Судя по вашим рассказам об этих преступниках, беспечность и наивность – явно не их качества.

– Нет, Глориан, они все еще здесь, – уверенным тоном ответил епископ. – Отряды герцога прочесали все вокруг в радиусе сотни миль. И эти псы иногда огрызались! То и дело разведчики натыкались на этих ублюдков-иномирцев, а те агрессивно отбивались. Чудо, что никого не убили. Эти идиоты никогда никого не убивают. Моралисты хреновы.

Клод Люций презрительно сплюнул под ноги.

– Ваше преосвященство, даже если они здесь и были, то сейчас их здесь точно нет. Они наверняка хотят встретиться с вами лицом к лицу, особенно после того, как…

– Не надо мне напоминать о моем поражении! – рыкнул епископ, размахивая руками. – Твое дело, Глориан, и дело всех твоих ведьмаков – это без жалости и сожаления уничтожить иномирцев, а не давать мне бесполезных комментариев! Планированием здесь занимаюсь я!

– Прошу прощения, ваше преосвященство. – Воин смиренно склонил голову и направился к своим.

На полпути Клод Люций его остановил:

– Эй, Глориан!

– Да, ваше преосвященство?

Епископ горделиво вытянулся, сложил руки за спиной и оглядел деревушку. Вновь довольно улыбнулся, о чем-то ненадолго задумался. Затем повернулся к Глориану и злобно сощурился:

– Сожги здесь все. Сожги здесь все дотла. Убить всех до единого. Зарубите всех детей, вплоть до грудных младенцев, прямо на глазах у матерей. Но последним выпотрошите того юнца, который взял у меня деньги.

– Но, ваше преосвященство, это ведь всего лишь крестьяне. Они не…

– Сжечь все, мать твою, дотла! – взревел Клод Люций. – Выполнять приказ!

Опушка никогда не оказывалась укутана снежным покровом. Никто не знает почему, но на этом небольшом пятачке без деревьев даже в лютые холода росла бирюзовая трава и было довольно тепло. Кто-то считает, что прямо под поляной протекает какой-то очень горячий ключ или даже зарождается, не приведи Свет, небольшой вулкан. Другие думают, что все дело в странном камне размером в человеческий рост в самом центре опушки. Камень этот ничего особенного собой не представлял, по крайней мере до недавнего времени, пока Виктор не стал использовать его как собственную рунную записную книжку. Он брал зубило и деревянную киянку, после чего составлял из Книги, найденной в древнем фамильном склепе герцогского семейства Чариззов, разные слова и предложения на рунном языке, попутно записывая или, лучше сказать, выбивая их на поверхности камня. Это помогало ему постигать силу рун; с каждым выученным словом или фразой Виктор становился все искуснее и искуснее в обращении с разрушительным пламенем. К сожалению, развитие какой-либо стихийной силы прямо пропорционально отнимало мощь иных стихий. К примеру, Виктор уже без труда мог сжечь всю поляну за считаные минуты, но потушить хоть маленький костерок, используя магию воды, – уже никак.

С другой стороны камня его спутница Даша совершала точно такие же действия, с той лишь разницей, что она концентрировалась на силах природы. Отказавшись от всего остального, девушка научилась стремительно заживлять раны, заметно ускорять рост растений и с большими трудностями понимать животных. Пока, правда, «поболтать» удалось лишь с надоедливым дятлом, но когда Даша сумела прогнать стучащую по сосне и отвлекающую от работы птицу прочь одним лишь вежливым словом, это казалось огромной победой. Маленький шажок на великом пути просветления.

Виктор только что закончил выбивать на камне очередную фразу, присел рядом и смахнул со лба пот: долбить киянкой целый час подряд под силу не каждому. Иномирец скинул с плеч кожаную куртку, затем расстегнул рубашку и с удовольствием улегся в мягкую, пусть и мокрую от высокой влажности воздуха траву.

– Как там дела, Даша? – спросил он, прикрывая глаза. – Все мучаешься?

– Мучаюсь, мучаюсь, – ответила девушка. – Представляешь, если у меня все пройдет, как я задумала, то вскоре мне удастся скрыться от любых глаз. Ну то есть я, конечно, останусь видимой, но, встав рядом с древесным стволом, я с ним сольюсь. Не знаю пока, как это будет выглядеть со стороны, но, скорее всего, эффектно.

Виктор решил не углубляться в чтение пресловутой Книги, потому что не знал, чем все может кончиться. Вполне возможно, что информация, выложенная на этих страницах, могла убить или чего хуже – подчинить воле какого-нибудь темного бога. Даша же Книги вообще не раскрывала и училась лишь со слов своего товарища. Понимание приходило само собой – руны были устроены таким образом, чтобы их значение мог понять даже младенец, знай он главный принцип их построения. Скажем, на пальцах Виктора, как и на пальцах Даши, запечатлены десять основных рун, из которых складываются все базовые заклинания. На каждую руну – своя стихия. Со временем эти палочки-черточки стали изменяться, подстраиваясь под ту или иную специализацию, и теперь уже подушечки пальцев держали на себе восемь рун огня, в то время как на оставшихся мизинцах едва мерцали «общие» руны. У Даши же все десять пальцев иногда сияли ровным зеленоватым светом, что значило только одно: она окончательно и бесповоротно посвятила себя силам природы, и возврата назад уже не осталось.

– А меня ты сможешь с деревом слить? А то все себе да себе.

– Если бы я знала, – продолжая стучать по камню, ответила Даша. – Вот ты же, например, не можешь передать мне фаербол [1] – мои руки сразу же загорятся, и от них останутся лишь черные головешки. Хотя, конечно, наверняка способ есть, его нужно только найти. Тут этих рун – считать не пересчитать. И жизни не хватит, чтобы все их запомнить. Простые сливаются, образуя сложные. Сложные сливаются, образуя суперсложные. И так далее, вплоть до двадцати, а то и тридцати колен. Слу-у-ушай, я нашла идеальную формулу: нужно отыскать руны, которые продлевают жизнь, и тогда за время всего своего существования можно будет выучить их все. Классно я придумала?

– Обалдеть просто, – хмыкнул Виктор. – Я, кстати, думал об ином. Если я правильно понял, то при определенном развитии после смерти можно… ну… стать чем-то вроде огненного духа. А духи живут вечно, пока не настанет конец света, разумеется. Только вот могут ли духи выбивать буковки на камне? Сомневаюсь. Но все равно какая-никакая, а тоже вечная жизнь.

– На самом деле не думаю, что хочу прожить, скажем, тысячу лет. Это же уму непостижимо: все твои друзья, знакомые, враги просто умрут. Герцогство, может, войдет в аналог нашего «нового» времени. Машины там, компьютеры, баллистические ракеты, полеты в космос, колонизация новых планет. Лагош, кстати, как-то говорил, что этот мир на грани смерти. В космических масштабах, разумеется. Одна из звезд в ближайшем будущем схлопнется в черную дыру, и тогда пиши пропало. Так что жить долго нет никакого смысла.

Виктор очень не любил, когда разговор заходил про Лагоша, но виду не подавал. Странное существо, занесшее иномирцев сюда, в этот мир, уже целый год оставалось лишь невидимым наблюдателем и не появлялось на горизонте. Может, он ушел навсегда. Виктор на это надеялся.

– А ты представь, что ученые умы все-таки отправят человека в космос, научатся достигать иных звезд. Возможно, даже найдут наше с тобой Солнце, родную Землю и смогут нас туда подбросить. Тебе разве не хочется побывать там еще раз? Не скучаешь?