Чужеземец - Баранов Никита Эдуардович. Страница 41

Доктор скинул с себя рюкзак и уселся на скамью. Саша сел напротив.

Поезд медленно набирал скорость, грохоча колесами по рельсам. Из-за горизонта медленно всплывали два светила, и в этот ранний утренний час меньший компонент звездной пары был виден совершенно отчетливо, чего нельзя сказать о дневном времени. Где-то вдалеке виднелись крутые горы с плоскими вершинами, иногда проскакивали силуэты мертвых деревьев. Настоящий Дикий Запад, решил Саша. Для исторической достоверности не хватало лишь револьвера в кобуре или винчестера за спиной.

Иномирец решил, что неплохо бы вооружиться перед встречей с неизведанным, а потому направился в самый конец вагона – к оружейному ящику. Отодвинув его от каких-то полных мешков, Саша щелкнул замком и открыл крышку. Как и в прошлый раз, внутри находился целый арсенал. Так как все оружие казалось одинаковым на вид, пришлось закрыть глаза и взять наугад случайный экземпляр. В руках Саши оказался довольно короткий нарезной карабин с прикладом, выполненным из красных пород дерева. Блестящий отполированный ствол, равно как и обшивка поезда, был покрыт готической гравировкой. В нижней части карабина располагалась пустая выемка под магазин, и иномирцу пришлось копаться в ящике, чтобы отыскать боеприпасы. Распихав несколько магазинов по карманам кафтана, а один из них примкнув к карабину, Саша довольно ухмыльнулся. Еще бы, смертельно опасное оружие в руках всегда придает уверенности. В тему «Дикого Запада» также был затвор со спусковой скобой рядом с курком, словно у настоящего винчестера.

Пока иномирец любовался оружием и наслаждался свежим утренним ветром, краем глаза он заметил легкое движение справа. Мешки чуть заметно шевельнулись, а из одного даже слегка посыпалось зерно.

Саша мгновенно передернул затвор и направил ствол в сторону мешков. Когда за ними показалась чья-то тень, все сомнения отпали. В вагоне находился кто-то незапланированный.

– Выходи оттуда медленно и с поднятыми руками, или я буду стрелять, – голосом бесстрашного шерифа произнес иномирец.

После нескольких секунд тишины чьи-то маленькие смуглые руки раздвинули мешки, и из укрытия вышла на свет маленькая девочка, накануне вечером просившаяся в этот поход.

– Одри, черт возьми, – ругнулся Саша, отводя оружие в сторону. – Какого рожна ты здесь делаешь? Тебе же запретили!

– Я не могла не пойти! – топнула ногой девочка. – Как вы все не понимаете?

С удивленным видом к Одри подошел доктор. Нахмурившись и почесав лоб, он пожал плечами:

– Ладно. Не думаю, что Барвин будет против, если малышка посидит в паровозе, пока мы будем заниматься делами.

Девочка с довольным видом прищурилась и похлопала в ладоши. Саша отвел взгляд и тихонько выругался. Барон будет недоволен. Неужели он согласится оставить Одри одну посреди степей, пока сам он будет рисковать жизнью в пещере с привидениями?

Доктор, кажется, не особо расстроился, увидев «зайца» в вагоне. Напротив, он уже усадил ее рядом с собой и о чем-то оживленно с ней болтал. А энтузиазм Саши заметно упал в связи с присутствием рядом невинной маленькой девочки, которая вряд ли сможет сама о себе позаботиться.

Тем не менее иномирец решил, что ему нужно сосредоточиться на задании, а потому решил проверить перед его началом боеспособность карабина. В молодости ему частенько приходилось стрелять – в тирах, на страйкболе и пейнтболе, пару-тройку раз даже по куропаткам на охоте из дедовской двустволки. Так что стрелять Саша умел и любил, но даже идеальный глазомер и опыт не помогут, если оружие окажется непристрелянным. Иномирец вскинул ствол и прямо на ходу поезда выстрелил в высокий камень-шпиль шагах в пятидесяти от состава. Через долю секунды от камня отлетели во все стороны крошки: пуля настигла неподвижную цель. Саша довольно хмыкнул, возгордившись. Все-таки стрелял он метко.

Поезд шел по путям несколько часов. Светила уже успели войти в зенит, и стало довольно жарко. Лешер нажал на какой-то рычаг в передней части вагона, и боковые поручни стали принимать вертикальное положение. Затем доктор достал из люка два рулона светлой матерчатой ткани и при помощи Саши развесил ее на поручни. Получился эдакий тент, защищающий головы от прямых солнечных лучей. Ехать стало ненамного, но все-таки приятнее.

В конце концов состав стал замедлять свое движение и вскоре вовсе остановился. Саша приготовился к тому, что Барвин, увидев Одри, впадет в бешенство и поедет обратно, но этого, к счастью, не произошло. Выйдя из кабины паровоза и заглянув в вагон, барон лишь прикрыл лицо ладонью и шумно выдохнул.

– И когда ты успела спрятаться? – спросил он.

– Еще ночью, дядя, – смущенно ответила девочка. – Ну и долго же вас пришлось ждать!

– Голодная, наверное, – пробурчал себе под нос Барвин. – Ладно, проказница, ты остаешься здесь. Точнее, не прямо здесь, в вагоне, а в моей кабине. Закроешь изнутри все двери и будешь там тихо сидеть, жевать пирожки. Ясненько?

– Ясненько! – звонко ответила Одри.

Барвин и Лешер вооружились подобно Саше. Набив дорожные сумки провизией на пару дней и флягами с водой, они двинулись на восток, туда, где виднелся довольно мрачный одинокий шпиль. Предварительно доктор заставил всех оголить руки до плеча и ввел каждому какую-то мутную сыворотку; как он объяснил позже, это «антирад» его собственного производства. Препарат, защищающий организм от радиации почти на целые сутки. Не самым ободряющим стало заявление о том, что «антирад» ни разу не был использован по назначению и его эффективность подвергалась небольшому сомнению, но Лешера это, кажется, нисколько не волновало. Лучшего тестирования для своего препарата он и представить не мог.

Пешим шагом по палящей степи до горы дошли еще за три часа. Незадолго до подхода к месту назначения Барвин достал из кармана небольшой прибор, напоминающий часы с одной-единственной стрелкой и пятью десятками делений. Красная стрелка постепенно двигалась, и цифры менялись. Сперва это была единица. Затем двойка. С десятки цифры стали выделяться сперва оранжевым, а затем и красным цветом.

– Тридцать семь, – с опаской в голосе сообщил Барвин. – В Хелисте всего семь десятых Соринов, а в северной части герцогства всего одна-две десятых.

– Соринов? – усмехнулся Саша. – Это твои маленькие детки, что ли?

– Ну это же мое изобретение. Как хочу – так и называю, хе-хе.

Вблизи гора и ее окрестности оказались куда мрачнее, нежели выглядели издалека. Трава здесь практически отсутствовала, земля выглядела как морщинистое старушечье лицо. Тут и там торчали острые камни, на которых вили гнезда страшные птицы, видимо устойчивые к радиации. Пернатые эти смотрелись совсем уж жутко, если учесть, что перья у них росли только на крыльях, кожа отдавала чернотой, а глаза ярко отблескивали красным.

Гора резко сменяла равнину и круто поднималась вверх. Где-то на вершине кружились несколько зловещих туч, и вся эта картина завораживала, но в то же время вызывала смешанные чувства. С одной стороны она казалась абсолютно неестественной, словно нарочито подчеркнутой тьмой, а с другой – вызывала животный трепет перед собой.

У самого подножия то тут, то там можно было заметить следы пребывания животных. Норы в земле, чьи-то обглоданные кости и черепа, еще не истлевшие трупы страшных, похожих на облезлых медведей животных.

– Вот оно! – сообщил Барвин. – Сердце тьмы, мать его за ногу. Никто не знает, что находится в недрах этой горы. Может, тут живут злые боги?

– Или злые болотники, – хмыкнул доктор. – Ну, братцы, за дело!

Троица стала обходить гору, выискивая вход в какую-нибудь пещеру. Искать его пришлось еще несколько часов, и занятие это вымотало путников настолько, что, найдя наконец вход, они свалились рядом с ним без сил и устроили привал. Наспех перекусили пирожками, выпили лошадиную дозу воды и вновь приготовились к неприятностям.

Проход в пещеру не заметить было трудно. Как минимум потому, что тут стояли рукотворные ворота из обтесанного камня. Колонны по бокам представляли собой скульптуры страшных гуманоидных чудищ с распахнутыми пастями, полными острых зубов. Тела их покрывали странные тряпки и хаотично намотанные тут и там веревки.