Отель «У призрака» - Черная Галина. Страница 28

Хотя вряд ли она сейчас на такое согласится, поэтому не будем торопить события. Сам-то я был уверен, что эта девушка – моя судьба. И закроем тему, а то ещё наболтаю какой-нибудь высокопарной чуши, за которую мне же потом будет стыдно.

Подъехав к бывшему ателье, я нашёл Чунгачмунка стоящим на посту у несуществующего уже входа.

– Мальчишки пытались рыться в развалинах вигвама Таки Умеющего Шить, – доложил он. – Но бежали от моего томагавка!

– Куда бежали?

– В магазин. Хотят купить себе такие же.

– Спасибо, рядовой. Вы свободны. Иди, отдохни, – мягко добавил я, положив руку ему на плечо. – Поезжай домой, отоспись. На сегодня у нас одна бумажная работа…

– А что скажет Большой Отец?

– Его я беру на себя.

Индеец кивнул с благодарной улыбкой, оседлал своего железного мустанга (то есть велосипед) и, зевая, уехал на свою квартиру. А буквально через десять минут прибыли наконец эксперты-криминалисты и занялись сбором улик на пепелище.

Я им не мешал. Ко мне, как представителю местной полиции, они относились свысока, но мы к этому уже привыкли и в свою очередь считали их снобами-ботаниками. В служебно-розыскной работе в сравнении с нами они ничего не понимали, а мы в сравнении с ними – в лабораторной экспертизе. Так что всё честно.

Рассказав об обстоятельствах взрыва и ответив на все вопросы, я был милостиво отпущен. Глянул на часы, решив, что ещё успеваю на обед с Эльвирой, если, конечно, она тоже освободилась. Но сначала, разумеется, позвонил шефу, доложил, что бригада экспертов приехала в полном составе и работает на месте, а я взял на себя смелость освободить на сегодня Чунгачмунка от службы, если, конечно, не появится ничего срочного. Со всем этим комиссар согласился, сообщив в ответ, что смущавшее меня видео уже убрали. Я покраснел…

– Так что я сдержал обещание. И вы послушайтесь моего совета, забудьте о претензиях к месье Годару. Он хотел как лучше.

Я сжал зубы, чтобы не высказать ему прямым текстом, что я думаю о таких милых гражданах, как его приятель. Но гнев уже начал остывать, работа отвлекла. Похоже, что из уважения к шефу мне действительно придётся просто забыть о произошедшем. Хотя я по-прежнему считал, что оставлять безнаказанным такое вторжение в личную жизнь нельзя. Особенно в личную жизнь полицейского! Как граждане смогут рассчитывать на нашу защиту от преступников, если все будут знать, что мы и самих себя не можем защитить.

В общем, скрепя сердце и пообещав шефу, что не буду ничего предпринимать в отношении этого бандита Годара, я позвонил Эльвире и договорился об обеде. К счастью, она уже освободилась, и мы спокойно встретились через полчаса в нашей кофейне.

По дороге я отметил, что на улицах ничего не напоминало о серии взрывов, прогремевших вчера в нашем маленьком городе. Жители занимались своими делами, разве что хмурились мне больше, чем обычно, а это приятно. Конечно, не из-за того, что я рисковал своей шкурой, спасая город от террористов, это никому не интересно. А вот моё участие во вчерашних съёмках эротического видео – о, совсем другое дело!

– Я должен тебе кое-что сообщить. Только не волнуйся и не принимай близко к сердцу, – осторожно начал я, когда Эльвира вошла в кафе, осветив улыбкой весь зал, и, целомудренно чмокнув меня в щёку, села на пододвинутый мной стул.

– Ты про домашнее видео, которое снимает старик Годар? – беспечно отмахнулась она. – Я думала, это придаст остроты нашей первой интимной встрече – секс на всеобщее обозрение!

У меня отвисла челюсть.

– Я собиралась тебя предупредить, – продолжала она, насыпая пять ложек сахара в малюсенькую чашку кофе. – Но совсем забыла про дурацкую камеру, когда увидела твои раны. И ты из-за этого переживал?

– Из-за того, что весь Интернет будет видеть меня голым?! Что ты, конечно же нет! Моя мама в Полякии с детства мечтала, что её сын станет порнозвездой!

– Милый, прости. – Эльвира опустила глаза. – Я же не знала. Но зато мы теперь так популярны. Я всё утро получаю комплименты, причём не только от знакомых. Теперь все Мокрые Псы пускают на меня слюни. Это так весело!

– Да уж, безумно. – Я скомкал салфетку, представляя, что это шея хозяина отеля.

– Ну, не ревнуй, я сама тебя ревную, к тебе же, наверное, пристают не меньше? А женщины, как правило, активнее. Так что…

Я не стал признаваться, что, хвала Люциферу, ко мне ещё никто не приставал. И мягко перевёл тему, спросив, как прошло утреннее интервью. У неё сразу загорелись глаза, и она едва не подпрыгнула на стуле.

– Это было грандиозно! Сеньор Эспиноза именно такой, каким я представляла себе шишпанцев, – черноволосый, пылкий, страстный, музыкальный и всё время пританцовывающий в ритме пламенко. Кстати, он единственный, кто кладёт в шмаэлью не морских тараканов…

– Креветок? – уточнил я.

– Да. А обычных рыжеусых домашних. За это нововведение в кулинарии он был награждён у себя на родине званием гранда и целых полтора года был личным поваром шишпанского короля.

– Да ну? – не поверил я.

– Честное слово! Чтоб мне в рай взлететь, – скрещивая пальцы, поклялась Эльвира. – Говорят, он потерял место из-за зависти и интриг недоброжелателей, которые подсунули королю в шмаэлью пластмассового таракана, отчего у его величества случился запор.

Лично мне казалось, что его величество следовало бы лишить трона уже за то, что он не отличает обычного таракана от пластмассового…

– А ты слышал что-нибудь об их празднике молодого вина?

– Кажется, это где-то на юге, – попытался припомнить я. – Там, где жители собираются в центре города, обливают друг друга вином и забрасывают помидорами?

– Да, да! А ещё они поджигают друг на друге одежду, чтобы проверить, какое вино самое крепкое, – мечтательно всплеснула руками Эльвира. – Хотела бы я там побывать…

– У нас в Полякии не хуже. Может быть, не с тем размахом, конечно, но праздник весеннего самогона до сих пор отмечают в каждом селе.

– Тоже поджигают? – чисто по-журналистски заинтересовалась она.

– Не просто, – загадочно улыбнулся я. – Самогон наливают в бутылку, поджигают и бросают в сарай соседа. У кого громче рванёт, тот и победитель. А побеждённый восстанавливает сгоревшее имущество за свой счёт.

– Я хочу это видеть!

– Договорились. Поедем в сопреле.

Счастливая Эльвира тут же поцеловала меня на глазах у всего кафе и, дождавшись, когда официант поставит перед ней тефтельки и уйдёт, с энтузиазмом продолжила:

– А его бригада поварят? Это же настоящие артисты! Ты бы видел, как они чистят овощи, распевая серенады, и танцуют на столе в национальных костюмах. Меня даже потянуло пересмотреть пару шишпанских сериалов. Кстати, ты сегодня вечером свободен?

– Скорее всего да, а что?

– Меня ждут на торжественном ужине в честь презентации знаменитой шмаэльи от сеньора Эспинозы. Приглашение на два лица. Ирджи, там будут подавать самые изысканные блюда! Похоже, я у тебя переквалифицируюсь в кулинарного критика. А сеньор Эспиноза, кажется, ещё и приверженец котолонских оттенков в шишпанской кухне.

– Сегодня у меня только отчёты, – сказал я, совершенно не разбираясь в чьих-либо кухонных оттенках. – Если что, думаю, я и отпроситься смогу.

– Не нужно, банкет в семь, ты и так успеешь. Но смокинг в аренду тебе лучше взять заранее, а то мало ли, я не знаю, когда они закрываются. У Изи Изряилевича были отличные смокинги, жаль, что судьба с ним обошлась так несправедливо. – Эльвира печально поджала губки, но великодушно не стала обвинять меня в аресте портного.

– Какой ещё смокинг? – испугался я. – Зачем? А точно без этого нельзя обойтись? По-моему, моя форма вполне сойдёт за официальный костюм.

– А у тебя есть парадная форма? Нет? Тогда не сойдёт. Я знаю, фрак можно арендовать в свадебном салоне «Дон Купидон», здесь неподалёку. Как выйдешь, направо и через улицу.

– Ладно.

– Ну всё, любимый! Я побежала, редактор уже должен прочесть мою статью, нужно будет внести его поправки и отправить текст в набор. А ещё я хочу написать отдельную заметку про шишпанскую кулинарию.