Как я предал вашу маму. Часть 1 (СИ) - Ти Александр "SunTee". Страница 8

-Аскольдовцев восемь корпус два. –назвала она адрес сверившись с блокнотом, -Последний вызов на сегодня вроде.

Она вдруг проснулась. Поняла, что еще способна нравиться мужчинам. Еще не все потеряно, пронеслось в голове, мне всего двадцать девять, можно попытаться все изменить. Сестра Ирина все-таки права, нужно жить для себя наконец. Не для семьи, не для детей, не для работы, а для себя.

Рано, слишком рано все произошло. Слишком рано появились дети, семья. Не успела для себя пожить, в своё удовольствие, совсем не успела, господи. Все подруги с завидной регулярностью выкладывают в сеть сотни фото своей счастливой беззаботной жизни, кто на море, кто в Париже или Египте, отдыхают в клубах и ресторанах, крутят романы, заводят любовников. Даже старшая сестра, купается в любви и внимании мужчин, меняя их как перчатки. А что она? Работа, дом, дети, работа дом, дети. Никакого просвета или перспектив. Максимум, что ей дано это ежегодный отпуск с детьми в деревне у родителей мужа. Она устала от всего этого. Ей хочется море, Парижа, Египта, клубов и ресторанов, романов и любви. Права всё-таки Ирина, ох как права. Нужно наконец жить для себя. Не для детей, семьи или работы, а для себя.

-Приехали. –вновь прервал её размышления водитель Саша.

Она повернулась к нему. Нежно улыбаясь он смотрел ей в глаза. Пристально, нагло, по-мужски. Он вдруг притянул её правой рукой за шею и поцеловал. Поцеловал осторожно. Она замешкалась на секунду, в груди предательски затрепетало, как тогда, семь лет назад, первый долгожданный поцелуй мужа. Она ответила на поцелуй.

Несколько минут их губы не отпускали друг друга. Затем он вдруг слегка отстранился и все так же рукой притянул её голову к своему паху. Мгновение и её рот оказался занят его членом, а еще через полминуты наполнился семенем.

-Спасибо. –услышала она, поднимаясь и вытирая с губ сперму рукавом своего белоснежного медицинского халата.

Она рванула дверцу автомобиля и резко вышла, направляясь к подъезду. В голове билось только одно слово, СПАСИБО…

Она не помнила, как добралась домой. По пути автоматически купила дочкам два киндер-сюрприза, это был ежедневный ритуал. Все сделала словно на автопилоте. Попав домой сразу была атакована дочками, муж забрал их из садика и уже успел покормить, о чем они втроем со смехом и отчитались вернувшейся с работы маме. Она это плохо помнила, голова была забита до отказа совсем другими переживаниями. В тот вечер она выпила полбутылки припасенного мужем коньяка, просто, что-бы ни о чём не думать, забыться.

Уже засыпая, она услышала сигнал мобильника, пришло смс. «Мне понравилось как ты сосёшь мой член. ;-) Повторим? Ты увидишь меня в деле крошка.» Откуда он взял номер моего телефона? Как же пошло это всё, ужасно пошло!

Она уснула даже раньше дочек, просто отключилась от всего происходившего вокруг. Ей хотелось хоть как-то заглушить идиотское СПАСИБО стучавшее в голове в ритм бешено колотившегося сердца.

В половине девятого утра она уже была возле поликлиники. Хотела прийти пораньше, что-бы не столкнуться с ним, но закон подлости нарушить не удалось. Все водители стояли на крыльце служебного входа поликлиники, курили, что-то живо обсуждали, как всегда. Он тоже был там. Опустив глаза, она попыталась как можно быстрее прошмыгнуть в дверь мимо собравшихся мужчин. Он не поздоровался, лишь улыбнулся и отвернулся дальше разговаривать. Она ему была более неинтересна и даже слегка разочаровала, слишком просто, слишком. Неинтересно.

В два часа дня, старенькая «Волга» вновь повезла их по адресам больных детей, работа есть работа. Она и хотела этого избежать, избежать его общества, но все другие машины уже были заняты. Она еще не знала, что все водители поликлиники теперь совсем не прочь «покатать» доступную докторшу.

Он даже не стал далеко отъезжать от поликлиники, просто заехал за стоявшие рядом гаражи и заглушил мотор. Улыбаясь, не говоря лишних слов, он по-хозяйски кивнул ей указывая на свою промежность и расстегнул молнию на джинсах. Она секунду помешкав, наклонилась и приняла в рот еще вялый, пахнущий мочой член. Нужно жить для себя наконец. Не для семьи, не для детей, не для работы, а для себя…

Музыка.

Она тогда жила в Питере. Красивая, послушная девочка. Радость и гордость родителей, самая умная и прилежная ученица в классе, любимица всех. Ей нравилась музыка. Очень нравилась. Абсолютно любая музыка, грустные баллады, классические переливы, весёлые хиты однодневки и заставляющий думать джаз, она все это впитывала как губка. Пела и танцевала дни напролет. Музыка была для неё жизнью, воздухом. Её личным наркотиком, её удовольствием и счастьем. Музыка позволяла ей не замечать, как родители управляют её маленькой жизнью, лишают права выбора и голоса. Как она существует по придуманному ими шаблону. Она любила их, любила маму, папу и старшую сестру. Верила им, верила их словам и решениям. Родные не могут обмануть, они умнее и опытнее, а значит правы. Она жила под музыку и мечтала жить так всегда. Обычные детские мечты.

Родители конечно же заметили любовь дочери к мелодии и отдали маленькую девочку в музыкальную школу. Её не спрашивали, просто привели и сказали учиться. Обычная родительская любовь.

Она с азартом познающего мир ребёнка увлеклась учебой, готова была сутками терзать купленное для этого родителями старенькое пианино. Ей нравилось извлекать мелодии из этого чёрного лакированного аппарата, заставлять его петь. Петь так, как хотелось только ей. Музыка теперь зависела от неё, она сама стала музыкой. Грустной и мелодичной, когда не было настроения, зажигательной и весёлой, когда не было повода грустить. Девочка, ставшая музыкой.

Она растворилась в музыке, жила в ней. Это помогало ей не видеть всего происходящего в их большой семье. Не замечать, как все чаще ругаются родители, как более успешный и богатый друг семьи все чаще приходит в гости к маме, как они закрываются в комнате, когда папы нет дома и как счастлива после этого мама, как папа все больше и чаще выпивает, как старшую сестру выдают замуж за нелюбимого, но богатого, как папы вдруг не стало в их доме, как мама вдруг запретила им даже вспоминать о нём. Лишь музыка помогла ей пережить всё это, лишь музыка.

Заканчивая школу, она не собиралась расставаться с музыкой. Музучилище, консерватория, такой ей виделась дальнейшая жизнь. Обычные детские мечты. Но мама и живший теперь с ней друг семьи, претендующий почему-то на роль папы, решили по-другому. Музыка казалась им делом не серьёзным и самое главное неперспективным и не прибыльным. Обычная взрослая прагматичность.

И вдруг музыка пропала, стала исчезать из её жизни. Звуки и мелодии, что еще оставались в душе ребёнка, были полны трагизма, слёз и горя. Она мечтала покинуть бывший когда-то родным дом, он стал для неё адом. Её терзала тайна, заставляла плакать по ночам и не приходить домой, страшная ужасная тайна. Лишь однажды она призналась старшей сестре, открыла все. Со слезами она рассказала ей, что появившийся вдруг в их жизни мамин друг, стал относиться к ней совсем не как к дочери, даже не как к ребёнку. Его больше привлекали проявлявшиеся девичьи формы, её растущая грудь, оформлявшаяся попка. Она не была для него дочерью, она была его желанием. А однажды, пока мама была на работе, он, изрядно выпив, просто вошёл в её комнату, закрыл крышку пианино и заставил её встать на колени. В тот вечер она чистила зубы и полоскала рот казалось бесконечно, ревела от обиды и боли, сдирала десны в кровь закрывшись в ванной и чистила, чистила, чистила. Она плакала, мечтала, что однажды вернётся папа и защитит её. Она знала, верила, папа её не обидит. Она ждала его. Обычные детские мечты.

Лишь сестре она открыла эту тайну и пожалела. С ужасом она узнала, что сестра пережила подобное давно и не видит в этом ничего страшного, стареющая мама уже давно не интересует друга семьи, он пришёл жить к ним не как отец. Просто теперь старшая сестра стала замужней, и он переключился на неё, ещё совсем девчонку. Обычная взрослая "любовь".