Полмира (ЛП) - Аберкромби Джо. Страница 29

– О, а она свирепая! Черт с ним, с веслом, я сказал бы, что она может сломать мужика пополам.

– Не терпится попытаться, – сказала она, ничуть не польщенная.

Дженнер показал ряд желтеющих зубов с несколькими прорехами.

– Был бы я лет на десять моложе, вцепился бы в такой шанс. Но с возрастом приходит осторожность.

– Чем меньше остается времени, тем меньше хочется рисковать тем, что осталось, – сказал Ральф.

– Это верно. – Дженнер покачал головой. – Плохой Ральф вернулся из-за Последней Двери, девчонки сидят на веслах, и небеса ведают, что еще. Да уж, странные времена.

– А какие времена не странные? – спросил Отец Ярви.

– И это тоже верно! – Синий Дженнер покосился на мутное солнце. – Дело идет к обеду. Выйдем на берег и обменяемся новостями?

– Под обменом новостями ты имеешь в виду выпивку? – спросил Ральф.

– Имею, и немало.

Они нашли извилину реки, которую было легко оборонять, поставили сильный дозор и соорудили огромный костер, языки пламени которого хлестали во все стороны от непрерывного ветра, разбрасывая над водой фонтаны искр. Затем каждая команда откупорила свой бочонок эля, и было много завываний совершенно немелодичных песен, абсолютно невероятных историй, и веселье становилось все более буйным. Кто-то неблагоразумно дал Коллу пива, и он его быстро распробовал, а потом вскоре ему стало плохо, и наконец он заснул, к чрезвычайному отвращению его матери и чрезвычайному веселью остальных.

Но Колючку развлечения никогда особенно не развлекали. Несмотря на улыбки, все держали клинки поближе к рукам, а несколько человек смеялись так же мало, как и она. Кормчий Черного Пса по прозвищу Горбатый с белой полоской на лысеющей голове, казалось, вынашивал какую-то особенную неприязнь к миру. Когда он пошел отлить в реку, Колючка заметила, что он основательно осмотрел припасы Южного Ветра, и особенно окованный железом сундук Отца Ярви.

– Не нравится мне его рожа, – пробормотала она Бренду.

Он уставился на нее поверх своей плошки.

– Тебе ничья рожа не нравится.

Она никогда ничем не порицала рожу Бренда, но держала это при себе.

– Значит, его рожа мне не нравится больше других. Он один из тех, в ком нет ничего, кроме суровых взглядов и суровых слов. Морда, словно отбитая задница.

На это он ухмыльнулся, глядя в свой эль.

– О, ненавижу таких людей.

Ей тоже пришлось ухмыльнуться.

– Но под моей отталкивающей внешностью есть скрытые глубины.

– Отлично скрытые, – сказал он, поднимая чашку. – Но быть может, я начинаю их постигать.

– Как это храбро. Постигать девушку без ее позволения.

Он фыркнул элем через нос, разразился кашлем, и Одде пришлось постукать его по спине. Он как раз улучил момент и гудел свою корявую песню о том, как Бренд поднимал корабль. Спуск становился все круче, опасность все больше, и подвиг делался все более впечатляющим с каждым пересказом. Сафрит, сияя, смотрела на Бренда и говорила: «Он спас жизнь моему сыну». Единственный, кто спорил с сомнительными фактами, был сам Бренд, которому, казалось, было вовсе не комфортно от всех этих восхвалений, и он сидел словно на иголках.

– Как там, вокруг Расшатанного моря? – спросил Синий Дженнер, когда закончилась песня. – Прошел год с тех пор, как мы видели дом.

– По большей части все так же, – сказал Ярви. – Праматерь Вексен требует все больше от имени Верховного Короля. Последний разговор был о налогах.

– Чума на него и на его Единого Бога! – бросил Дженнер. – Владеть надо тем, что добудешь сам, а не требовать с других воров, только потому, что у тебя стул больше.

– Некоторые люди чем больше получают, тем больше хотят, – сказал Ярви, и народ с обеих сторон костра согласно загудел.

– Священная была свободна?

– Во всяком случае нам проблем не встретилось, – сказал Ральф. – А Запретная?

Дженнер втянул воздух через щели в зубах.

– Проклятый Конный Народ взбудоражен, как разозленные пчелы. Нападают на лодки и караваны и жгут хутора в пределах видимости Кальива.

– Какой клан? – спросил Ярви. – Ужаки? Вармеки?

Дженнер непонимающе уставился на него.

– У них есть кланы?

– И все со своими обычаями.

– Ну, они в основном стреляют одинаковыми стрелами, насколько я видел. И принц Кальива тоже не делает между ними особых различий. Его уже начинает тошнить от их насмешек, и он собирается преподать им кровавый урок.

– Такие уроки самые лучшие, – сказал Одда, обнажая рифленые зубы.

– За исключением того, что он не собирается делать это своими руками.

– Принцы редко что-то делают своими руками, – сказал Ярви.

– Он перекрыл Запретную цепью и не позволяет проплыть ни одной команде бойцов, пока северяне не помогут ему наказать Конный Народ должным образом.

Ральф выпятил свою широкую грудь.

– Он не станет останавливать министра Гетланда.

– Ты не знаешь принца Варослава, и ни один здравомыслящий человек знать не захочет. Неизвестно, что этот лысый ублюдок сделает сейчас или потом. Единственная причина, по которой нам удалось свалить, это то, что я наплел ему баек, как буду распространять новости и приведу еще больше воинов со всего Расшатанного моря. Если бы я был вами, я бы развернулся и поплыл с нами.

– Мы плывем дальше, – сказал Ярви.

– Тогда желаю вам всем самой лучшей удачи в погоде, и будем надеяться, что удача в оружии вам не понадобится. – Синий Дженнер сделал долгий глоток из чашки. – Но боюсь, понадобится.

– Как может понадобиться и всякому, кто идет высоким волоком. – Скифр легла на спину, положив руки под голову и протянув босые ноги к костру. – Возможно тебе стоит испытать свою удачу в оружии, пока есть такой шанс.

– Что у тебя на уме, женщина? – прорычал Горбатый.

– Дружеское испытание оружия с тренировочными клинками. – Скифр широко зевнула. – Уже все в нашей команде проиграли тому, кого я обучаю, и теперь нужны новые соперники.

– И кого ты обучаешь? – спросил Дженнер, глядя на Досдувоя, который казался горой в дрожащих тенях.

– О, нет, – сказал гигант. – Не меня.

Колючка состроила самое храброе выражение лица, встала и вышла на свет костра.

– Меня.

Опустилась тишина. Затем Горбатый недоверчиво хихикнул, и вскоре к нему присоединились остальные.

– Полулысая оборванка?

– А девчонка может вообще поднять щит?

– Думаю, она может поднять иголку. Мне как раз нужно зашить дыру в носке!

– Когда она закончит, дыру нужно будет зашивать в тебе, – прорычал Одда.

Парень, может быть годом старше Колючки, умолял дать ему шанс первому побить ее, и две команды выстроились в шумный круг с факелами, чтобы осветить соревнование, выкрикивая оскорбления и слова поддержки, делая ставки на своих напарников. Он был здоровенным детиной с огромными запястьями и со свирепостью во взгляде. Отец Колючки всегда говорил, что страх это хорошо. Страх заставляет тебя быть осторожнее. Страх позволяет тебе выжить. Это было тем лучше, что сердце Колючки билось так сильно, что ей казалось, ее череп может взорваться.

– Ставить на это пустое место? – завопил Горбатый, разрубая напополам одно из своих колец топориком и ставя его против Колючки. – С тем же успехом можно бросить деньги в реку! Сам-то поставишь?

Синий Дженнер тихо погладил свою бороду, так что его браслеты застучали.

– Мне нравится, когда мои деньги там, где они есть.

Нервозность испарилась, в тот миг, когда их деревянные клинки впервые столкнулись, и Колючка уже знала, что побьет парня. Она уклонилась от его второго удара, отвела третий и дала ему, споткнувшись, пролететь мимо. Он был силен, но напал на нее гневно, слепо и совершенно неправильно распределил свой вес. Она нырнула под небрежным взмахом, чуть не засмеявшись над тем, каким он был неуклюжим, подцепила его щит вниз и коротко врезала ему по лицу. Он жестко уселся в грязь, глупо моргая, и кровь текла из его носа.