Завещание чудака (илл. Эдуарда Риу) - Верн Жюль Габриэль. Страница 28

Слабая надежда вновь зажглась в сердце Тюрка. Возможно, она блеснула бы и у Годжа Уррикана, если бы он мог выйти из состояния полного бесчувствия, но ничто не доходило до его сознания. Как бы то ни было, несомая ветром посудина быстро проплыла четыре мили и в четверть двенадцатого уже вошла в гавань…

На острове Ки-Уэст, длиной в два лье, а шириной в одно, вырос маленький городок — подобно тому, как за Полярным кругом вырастают овощи под влиянием хорошего ухода. Уже довольно значительный город сообщался с материком при помощи подводного кабеля. Его благоустройство росло семимильными шагами благодаря росту навигации. Город, наполовину испанский, был укрыт зеленым шатром из магнолий и других великолепных тропических растений.

Лодка причалила к берегу, и тотчас же несколько сот жителей — Ки-Уэст насчитывал около восемнадцати тысяч — окружили прибывших. Они ждали коммодора Уррикана. Но в каком виде он предстал перед ними или, лучше сказать, был им представлен! Решительно море не благоприятствовало участникам матча Гиппербона! Том Крабб явился в Техас в виде инертной массы, а коммодор — почти трупом!

Годжа Уррикана поволокли в портовую контору, куда тотчас же явился доктор. Коммодор еще дышал, и, хотя его сердце билось слабо, никаких повреждений внутренностей доктор не обнаружил. Но из раны вновь потекла кровь и появилась опасность кровоизлияния в мозг. Несмотря на все принятые меры, несмотря на энергичный массаж, для чего Тюрк уж не пожалел своих рук, коммодор все еще не приходил в себя. Тогда доктор предложил перенести его в гостиницу или в больницу Ки-Уэста.

— Нет, — ответил Тюрк, — не в больницу, не в гостиницу.

— Но куда же, в таком случае?

— На почту!

Идею Тюрка поняли и одобрили все, кто окружал лежавшего пластом коммодора. Если Годж Уррикан наперекор стихии все же явился в Ки-Уэст в полдень двадцать пятого мая, то почему бы его присутствие не зарегистрировать официально в том самом месте, где по расписанию ему полагалось быть?

Послали за носилками, положили на них коммодора и направились к почтовому отделению в сопровождении все увеличивающейся толпы.

Велико было изумление почтовых служащих, подумавших, что произошла какая-то ошибка. Не приняли ли их учреждение за морг? Но когда стало известно, что лежавшее перед ними тело принадлежит коммодору Уррикану, одному из партнеров матча Гиппербона, удивление сменилось волнением и участием. Он был здесь, перед маленьким окошечком почтовой конторы, куда попал по воле игральных костей, выбросивших пять и четыре очка!

Тюрк выступил вперед:

— Нет ли телеграммы на имя коммодора Годжа Уррикана?

— Еще нет, — ответил чиновник.

— В таком случае, — продолжал Тюрк, — будьте добры удостовериться, что он прибыл сюда до ее получения.

Явку немедленно зарегистрировали в присутствии многочисленных свидетелей. Часы показывали без четверти двенадцать. Все остались ждать телеграмму, несомненно, посланную из Чикаго. В одиннадцать часов пятьдесят три минуты затрещал телеграфный аппарат, его механизм пришел в действие, и узкая полоска бумажной ленты начала разматываться. Телеграфист взял ее и, прочитав адрес, проговорил:

— Телеграмма на имя коммодора Годжа Уррикана!

— Здесь! — ответил Тюрк за своего хозяина, у которого даже в эту минуту не могли заметить никакого намека на прояснение сознания.

Телеграмма содержала следующее:

Чикаго, Иллинойс, 8 час. 13 мин. утра, 25 мая. Пять очков, из трех и двух. Пятьдесят восьмая клетка, штат Калифорния, Долина Смерти.

ТОРНБРОК.

Штат Калифорния находится на другом, противоположном конце федеральной территории, которую придется пересечь с юго-востока на северо-запад! Дело состояло не только в том, чтобы преодолеть две тысячи с лишком миль, но в том еще, что в пятьдесят восьмой клетке благородной игры в «гусек» фигурировала «мертвая голова», а это означает, что, попав в нее, игрок обязан возвратиться в самую первую и сызнова начинать партию.

«Ну, — мысленно произнес Тюрк, — лучше, кажется, чтобы мой хозяин никогда не приходил в себя… Такого удара он не перенесет!»

Глава XV

ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОГО МАЯ

Тринадцатого мая, в восемь утра нотариус Торнброк объявил число выброшенных очков — девять, из шести и трех, что заставило господина X. К. Z. отправиться в штат Висконсин. Если неизвестного партнера не обуревала безудержная страсть к путешествиям, которая терзала репортера газеты «Трибюн», то он должен был считать себя вполне удовлетворенным. Несколько часов по железной дороге доставят его в Милуоки, и если, прибыв туда, он застанет еще Лисси Вэг, она тут же вернется в Чикаго начинать партию сызнова.

Все были необычайно заинтригованы новым участником матча. Что он собой представляет? Разумеется, он уроженец Чикаго, как требовали условия завещания, но больше никто ничего о нем не знал; и любопытство публики все возрастало. Поэтому в тот же день, в день седьмого тиража, на вокзале в часы отправления поездов из Чикаго в Милуоки скопление граждан превзошло все прогнозы. Рассчитывали узнать этого X. К. Z. по походке, по какой-нибудь его странности или оригинальной черте. Полное разочарование! Вокруг — только обычные физиономии путешественников, ничем не выделявшихся из толпы обыкновенных смертных. И все-таки один честный малый был принят за «человека в маске» и, до крайности смущенный, сделался предметом незаслуженной овации.

На следующий день снова явилось порядочное число любопытных, на третий день уже меньше и совсем мало во все последующие дни. Так и не нашлось никого, кто по виду имел бы основание рассчитывать на наследство Уильяма Дж. Гиппербона. Нотариусу Торнброку не давали покоя, засыпая вопросами.

— Ведь вам должно быть известно все, что касается X. К. Z., — говорили ему.

— Абсолютно ничего!

— Но вы с ним знакомы?

— Не знаком, а если б и был знаком, то не имел бы никакого права открыть инкогнито.

— Но вы же знаете, где он живет, раз сообщали ему о результате метаний игральных костей.

— Я ничего ему не посылал. Он узнал об этом или из газет, или же слышал в зале Аудиториума.

В конце концов современники предоставили будущему установить личность неизвестного. Если он выиграет и станет единственным наследником Уильяма Гиппербона, его имя разнесется по всем пяти частям света. Если же выигрыш падет не на него, то для чего и знать: стар он или молод, богат или беден, толст или худ, блондин или брюнет и под какой фамилией записан в регистрационной книге своего прихода?

За перипетиями игры с исключительным вниманием следили в мире спекуляций, в мире жаждущих выиграть, любителей риска и поклонников «бума». Финансовые бюллетени день за днем давали подробные сведения, подобно тому, как они информируют о состоянии биржевого курса. Не только в Чикаго, который один из репортеров назвал «городом пари», но и во всех больших городах, городских предместьях и даже в самых маленьких деревушках страны за участников партии болели с необычайной страстью.

Главные города Америки — Нью-Йорк, Бостон, Филадельфия, Вашингтон, Олбани, Сент-Луис, Балтимор, Ричмонд, Чарлстон, Цинциннати, Детройт, Омаха, Денвер, Солт-Лейк-Сити, Саванна, Мобил, Новый Орлеан, Сан-Франциско и Сакраменто — организовали специальные агентства. Их дела шли необыкновенно успешно. Это давало основание предполагать, что число таких агентств удвоится, утроится и удесятерится по мере того, как Макс Реаль, Том Крабб, Герман Титбюри, Гарри Т. Кембэл, Лисси Вэг, Годж Уррикан и X. К. Z. станут превращаться из победителей в жертвы и наоборот. На настоящих рынках с маклерами отмечались спрос и предложение, продавались и покупались шансы того или другого участника знаменитого матча.