Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ» - Саркисянц Мануэль. Страница 79

Утверждение о военной слабости Англии в 1938 г. (как удобное «обоснование» ее систематической и последовательной прогитлеровской политики, популярной в стране «политики умиротворения», которая и дала Гитлеру возможность развязать в 1939 г. вторую мировую войну) благодаря непрерывному и монотонному повторению в течение десятков лет — во всяком случае, в средствах массовой информации — в конце концов стало аксиомой. Между тем очевидно (это ясно сознавали и современники), что в сентябре 1938 г. Великобритания (вместе с тогдашними союзниками ее и Франции) была в военном отношении намного менее слабой, чем (вместе с союзниками, оставшимися у нее год спустя) в момент объявления ею войны Третьему рейху [1228] — 3 сентября 1939 г., когда вооружение Великогермании, согласно Герингу, достигло максимального уровня. [1229] Между тем в Англии утверждение о «слабости» считалось неопровержимым. [1230] Его ложность подтверждали и авторитетные немецкие военные историки. «Британское правительство было… конечно… осведомлено…, что в момент развертывания немецкой армии против Чехословакии Германия была не в состоянии даже укомплектовать гарнизонами полевые укрепления, возведенные на Рейне, в Пфальце, в Саарской области и в Айфеле…, что на весь западный фронт… можно было выставить не более… семи немецких дивизий». Ведь в сентябре 1938 г. на стороне Англии, помимо Франции, были (связанные прямыми или косвенными союзными обязательствами) Чехословакия как союзница Франции (с высокоразвитой военной индустрией) и Советский Союз (а часть гитлеровских ВВС еще была отвлечена на борьбу с Испанской республикой).

По сообщению Кейтеля, у Великогермании в сентябре 1938 г. было менее 50 дивизий, у Франции — 100, у Чехословакии — 40 дивизий. [1231] Гитлер в случае войны с Чехословакией очень опасался чешских воздушных налетов на промышленные районы Саксонии. [1232] Он отмечал, что взятие чешских долговременных укреплений «<было бы> делом очень тяжелым и стоило бы нам много крови…». [1233] По профессиональной оценке Кейтеля, в 1938 г. у вермахта было недостаточно сил, чтобы прорвать линию укреплений Чехословакии. [1234] «Захваченной в Чехословакии военной техникой можно было вооружить две дюжины пехотных дивизий» Гитлера [1235] — то есть половину всех дивизий Великогермании в 1938 г. В 1939 г. Германии — в результате стараний Чемберлена (1938) — досталось 600 чешских танков (производства заводов «Шкода»), свыше 1500 самолетов, 43000 пулеметов, 500 полевых орудий (с тремя миллионами единиц боеприпасов), около миллиарда единиц боеприпасов к стрелковому оружию — по утверждению самого Адольфа Гитлера. [1236] Йодль потом заявлял, что в 1938 г. немецкий вермахт не справился бы с вооруженными силами Франции и ее чешских и польских союзников. «Подобная авантюра… могла закончиться только самым сокрушительным поражением», — писал о войне на западной границе штабной генерал Зигфрид Вестфаль. [1237] Подобные опасения своего генштаба Гитлер опровергал соображением, что союзники не станут воевать. [1238]

Во всяком случае, к моменту, когда в 1939 г. Англия объявила войну, на ее стороне оставалась только Франция (причем Гитлер больше не был связан военными действиями в Испании). Потворство экспансионистским притязаниям Третьего рейха в течение предыдущего года стоило Англии (и Франции) военной поддержки Красной Армии — чего, естественно, не могло компенсировать трехнедельное сопротивление польского войска.

Для объяснения такого итога британской внешней политики Невилла Чемберлена вновь и вновь, однообразно и постоянно, повторяют следующий довод: к тому моменту, когда Чемберлен выдал Чехословакию, Советский Союз увязал выполнение своих обязательств по отношению к ней с соответствующим военным вмешательством Франции*.

(* Целый набор казуистических рассуждений на эту тему приводит, например, в контексте своей апологии Чемберлена венгерский историк Джон Лукач. Но даже у него можно найти текст заявления от 21 сентября, сделанного от имени Советского Союза ("Советский Союз готов в соответствии с советско-чехословацким договором о взаимной помощи оказать Чехословакии немедленную и действенную помощь в случае, если Франция, верная своим обязательствам, окажет соответственную помощь" [1239] <Ср.: "Только третьего дня чехословацкое правительство впервые запросило советское, готово ли оно, в соответствии с чехословацким пактом, оказать немедленную и действенную помощь Чехословакии в случае, если Франция, верная своим обязательствам, окажет такую же помощь, и на это советское правительство дало совершенно ясный и положительный ответ". Из речи председателя советской делегации М. М. Литвинова на пленарном заседании Ассамблеи Лиги наций 21 сентября 1938 г. // Документы внешней политики СССР. Т. 21. М.: Политиздат. 1977. С. 509 (прим. перев.)>). Именно эту увязку советской военной помощи Чехословакии с помощью французской по традиции принято изображать как обходный маневр Москвы, как уловку, чтобы ускользнуть от выполнения обязательств по этому договору о взаимопомощи. И поэтому уже тогда соответственно настроенная пресса обычно умалчивала (как и Лукач, который ни разу не упоминает об этом на 878 страницах своего труда), что договор о взаимной помощи, заключенный между Чехословакией и Советским Союзом 16 мая 1935 г., обязывал Советский Союз оказать военную помощь Чехословакии при условии, что таковую окажет Франция (в соответствии с договором о взаимопомощи между Чехословакией и Францией). [1240] Далее, всегда отмечается (как выражение намерений Сталина не оказывать помощи Чехословакии) оговорка Советского Союза (у которого тогда не было общих границ ни с Чехословакией, ни с Германским рейхом) о необходимости согласия Польши (или Румынии) пропустить Красную Армию. Как будто эти императивы, связанные с самыми элементарными географическими соображениями, не были превосходно известны обеим сторонам уже при заключении договоров о взаимопомощи. Как будто возможность прохода Красной Армии ради выполнения союзнических обязательств не зависела от воздействия на Польшу и Румынию со стороны Франции и Англии. Потому-то Советский Союз — предусмотрев это в тексте договора — и обусловил свою военную помощь Чехословакии выполнением Францией своих обязательств о помощи (прим. автора).)

(Но со своей стороны Чемберлен оказывал на французское правительство — которое в военном плане могло рассчитывать лишь на английскую поддержку — сильнейшее личное давление, добиваясь, чтобы союзные обязательства по отношению к Чехословакии не были выполнены. Он намеренно препятствовал французскому выступлению на стороне Праги, и не только тем, что уже 12 марта 1938 г. отказался гарантировать Франции поддержку со стороны Англии при выполнении союзных обязательств перед Чехословакией. Британский историк Р. Сэтон-Уотсон, изучавший эти события, подчеркивал, что «хотя Великобритания не имела никаких обязательств <по отношению к Чехословакии>, она делала все возможное, чтобы Франция не выполняла своих союзных обязательств». [1241]

Несмотря на это, 26 сентября 1938 г. французский главнокомандующий Гамелен доложил о том, что Франция могла бы атаковать Германию с запада (где у Франции было 23 дивизии, а у Германии — только 8) и выбить немецкие войска из Чехословакии. На следующий же день лорд Галифакс послал телеграмму, в которой требовал проинформировать французское правительство об отношении Англии к этому вопросу. «Мы верим, что они не станут нападать на Германию… Если нам не избежать участия в войне, то, по крайней мере, нам не следует разворачивать серьезную военную кампанию или предпринимать какие-либо меры для спасения Чехословакии». А 30 сентября 1938 г. чешский министр Вавречка заявил, что Чехословакия не обратилась за помощью к Советскому Союзу в одностороннем порядке, опасаясь, что их борьбу могут воспринять как борьбу на стороне большевиков. «И тогда, возможно, вся Европа будет вовлечена в войну против нас и России». [1242])