Второе признание (сборник) - Стаут Рекс. Страница 29

– Да.

– Мне нет нужды объяснять, почему я решил возместить ущерб, нанесенный вашей собственности? Верно?

– Нет.

– Да бросьте. Не надо вам ничего объяснять. Только не вам. Если там оказалось больше, чем требуется, не страшно. Я так и хотел. Признание Кейна целиком и полностью удовлетворило окружного прокурора. Дело возбуждено не будет. Ваш запрос в лабораторию нью-йоркской полиции доказал, что вы не согласны с его решением. Да я и не ждал, что вы согласитесь. Только не вы. Рони был способный малый, он подавал большие надежды и заслужил, чтобы его смерть расследовал лучший ум Нью-Йорка. Я, как вы знаете, живу не в Нью-Йорке. Прощайте и удачи вам.

Связь прервалась. Вульф повесил трубку. Я последовал его примеру.

– Господи, – тихо проговорил я и присвистнул. – Кажется, у вас новый клиент. Деньги передает с курьером. Звонит, когда никто не ждет. Выражает надежду, что ему не придется прибегать к последнему доводу и убивать вас. Сдачу оставьте себе… Лучший ум Нью-Йорка… Удачи… Гудки. Кажется, я уже говорил, что он редкостный ублюдок.

Вульф сидел с полузакрытыми глазами. Я спросил:

– Как записать, от кого деньги? От Икса? От мистера З.? От Зека?

– Арчи!

– Да, сэр.

– Я велел тебе забыть имя этого человека, и я не шутил. Просто не хочу его слышать, и все потому, что он – единственный человек на земле, которого я боюсь. Я не боюсь, что он причинит мне боль. Я боюсь того, что в один прекрасный день, угрожая этой болью, он заставит меня плясать под свою дудку. Ты ведь слышал, что я говорил мистеру Сперлингу.

– Ладно. Но все-таки как записать, от кого деньги?

– Ни от кого. Для начала тщательно проверь стопки. Можешь пересчитать деньги в пачках, но главное, посмотри, не было ли в посылке чего еще. Оставь в сейфе тысячу долларов (скоро они мне понадобятся, возможно завтра), но письменно ничего не фиксируй. Только тебе для сведения: они пойдут мистеру Джонсу. Остальное отвезешь в какой-нибудь пригородный банк, скажем где-нибудь в Нью-Джерси, и положишь в сейфовую ячейку, которую арендуешь под вымышленным именем. Если понадобится поручительство – сошлись на мистера Паркера. После того, что случилось в ночь на воскресенье, надо быть готовыми к непредвиденным ситуациям. Если мы когда-нибудь все-таки схлестнемся с ним и будем вынуждены бежать из этого дома и забыть все прежние знакомства, нам понадобятся деньги. Надеюсь, мне не доведется к ним прикоснуться. Надеюсь, они так и будут лежать в той ячейке, когда я умру. В этом случае они твои.

– Большое спасибо. Мне тогда будет уже за восемьдесят, и они мне очень пригодятся.

– Не за что. А теперь о том, что надо сделать сегодня. Во-первых, когда будут готовы фотографии, которые ты там наснимал?

– В шесть часов. Раньше не обещали.

– А ключи?

– Вы просили после обеда. Их сделают к половине второго.

– Хорошо. Сол будет здесь к двум?

– Да, сэр.

– Пусть вечером, после ужина, приедут Фред и Орри. Не думаю, что днем они тебе понадобятся; вы с Солом управитесь и без них. Так и сделаем. Надо…

Тут его прервали: прибыл доктор Волмер. Его дом и приемная находились на нашей же улице, в районе Десятой авеню, и мы много лет прибегали к его помощи, когда нужно было, к примеру, наложить швы на голову Доры Чапин или выдать справку о том, что Вульф невменяем. Появляясь у нас, Волмер всегда подходил к одному из маленьких желтых кресел (у него был короткие ножки), садился, снимал очки, разглядывал их на свету, снова надевал и спрашивал:

– Нужны какие-нибудь таблетки?

Сегодня он добавил к этому:

– Боюсь, я спешу.

– Как обычно, – заметил Вульф тоном, который он приберегал для тех немногих людей, которые ему действительно нравились. – Вы читали о деле Рони?

– Конечно. Ведь вы в нем участвуете… или участвовали.

– Все еще участвую. Тело находится в морге в Уайт-Плейнс. Съездите туда? Вам придется пойти к окружному прокурору, чтобы получить разрешение. Скажите, что это я вас послал и что меня нанял один из деловых партнеров мистера Рони. Если им этого покажется мало, пусть позвонят мне, я постараюсь их удовлетворить. Вы должны освидетельствовать тело: никакого вскрытия, просто проведите поверхностный осмотр, чтобы определить, как он умер – мгновенно или после длительной агонии. Самое главное, осмотрите голову: я хочу знать, не оглушили ли его перед тем, как переехать автомобилем. Я понимаю, что шансов обнаружить прямые свидетельства немного, но все же попытайтесь, в любом случае, я в долгу не останусь.

Волмер прищурился:

– Это надо сделать сегодня?

– Да, сэр.

– У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, чем его могли ударить?

– Нет, сэр.

– Газетчики утверждают, что у него не было ни семьи, ни родных. Хотелось бы точнее знать, кого я представляю – его партнера?

– Я сам объясню, если спросят. Вы представляете меня.

– Ясно. Сплошные тайны. – Волмер встал. – Если один из моих пациентов умрет, пока я там…

Не договорив, он быстро направился к двери. Мне пришлось пошевеливаться, чтобы вовремя открыть для него входную дверь. За эту привычку резко вставать и уходить, как только он уяснит, что к чему, Вульф особенно его любил.

Я вернулся в кабинет.

Вульф откинулся на спинку:

– До обеда осталось десять минут. Так вот, сегодня вы с Солом…

Глава пятнадцатая

За одиннадцать ключей слесарь содрал с меня восемь долларов восемьдесят центов, то есть вдвое больше обычной цены, но я не стал скандалить, так как прекрасно понимал: он до сих пор взимает с меня дань за маленькую ложь, которой шесть лет назад по моей просьбе попотчевал сыщика из убойного отдела. Очевидно, он решил, что мы с ним подельники, а значит, ему причитается часть добычи.

Если бы Луис Рони жил в многоквартирном доме с привратником и лифтером, то, даже невзирая на ключи, мне потребовалась бы определенная ловкость. К счастью, все оказалось проще. Он обитал на Восточной тридцать седьмой улице, в добротном старом пятиэтажном здании; вестибюль был оборудован рядами почтовых ящиков, кнопками-звонками и переговорными устройствами для связи с квартирами. Фамилию Рони я отыскал справа, в самом конце, это означало, что его жилище находится на последнем этаже. Первый же выбранный мной ключ подошел, мы с Солом вошли в лифт и сами, без всяких лифтеров, которых тут и в помине не было, нажали кнопку с цифрой «пять». Что же, очень удобно для многообещающего молодого карьериста вроде Рони: вероятно, к нему в любое время дня и ночи могли заглянуть посетители всех мастей.

Наверху я открыл дверь со второй попытки. Отчасти чувствуя себя хозяином квартиры, я придержал дверь для Сола, пропустил его вперед, а сам зашел вслед за ним. Мы очутились в середине узкого, не очень длинного коридора. Повернув направо, в ту часть квартиры, которая выходила окнами на улицу, мы вошли в довольно просторную комнату. Обстановку составляли современная мебель, подобранные ей в тон яркие ковры, за которыми явно ухаживали, пестрые картины на стенах, солидная подборка книг и камин.

– Уютное гнездышко, – заметил Сол, осматриваясь вокруг. Одно из различий между мной и Солом заключается в том, что мне порой надо взглянуть на вещь дважды, чтобы удостовериться, что я ничего не упустил, тогда как ему достаточно одного взгляда.

– Ага, – согласился я, кладя свой портфель на кресло. – Я так понял, жилец отсюда съехал, так что квартирка свободна – можешь ее снять.

Я вытащил из портфеля резиновые перчатки и отдал ему одну пару. Он тут же начал их надевать.

– Как плохо, – сказал он, – что ты не забрал у него партбилет тогда, в ночь на понедельник. Это избавило бы нас от лишних хлопот. Мы ведь за ним сюда явились, да?

– В первую очередь за ним, – ответил я, натягивая вторую перчатку. – Прихватим все, что найдем интересного, но сувенир на память от американской Компартии нас просто осчастливит. Неплохо бы отыскать какой-нибудь сейф, но возиться с ним не будем. – Я двинулся влево. – А ты давай с той стороны.