Ребекка (другой перевод) - дю Морье Дафна. Страница 33

Ну, что ж! Если он страдает, то так ему и следует — за то, что он женился на вас спустя десять месяцев после ее смерти. Я видела его глаза. Он переживает муки ада, и он их вполне заслужил.

Он знает, что она видит его; она приходит к нему — и не с прощением, а наоборот, полная угроз и злобы. Она никогда не прощала обид. «Я прежде отправлю их в ад», — говорила она, если сердилась на кого-нибудь. Она была смелой и независимой. Если следовало бы родиться мужчиной, а не женщиной, я часто говорила ей это. Я ведь ухаживала за ней, она была еще ребенком, вы знали об этом?

— Нет, не знала. И вообще больше не желаю вас слушать, миссис Дэнверс. Я ведь тоже живой человек, и неужели вы не понимаете, каково мне слушать все, что вы говорите!

— Ребенком она была очень хороша собой, и когда люди останавливались на улице, любуясь ею, она говорила: «Я вырасту и стану настоящей красавицей, Дэнни, правда?» Она обводила своего отца вокруг пальца, и то же было бы с ее матерью, если бы она была жива. В день, когда ей минуло четырнадцать лет, она взяла в руку упряжку и погнала четверку лошадей. Мистер Джек, ее кузен, сидевший рядом, хотел взять вожжи из ее рук, но она сопротивлялась, как дикая кошка, и, в конце концов, сбросила его с сиденья. Они были подходящей парой — она и мистер Джек.

Семья отправила его служить на флот, но он не захотел подчиниться дисциплине, он был слишком умен, чтобы исполнять их дурацкие приказы, в точности, как она. Никто и никогда не мог справиться с ней. Она жила так, как хотела, как ей нравилось. В шестнадцать лет она села на спину громадному жеребцу, и он смирился, весь покрытый пеной, с боками, окровавленными ее шпорами! «Это научит его повиноваться, не так ли, Дэнни?»

Никто и никогда не мог с ней справиться на земле. А вот море настигло ее и погубило, оно оказалось сильнее нее. — У миссис Дэнверс затряслись губы, и она начала бесшумно плакать, вытирая сухие глаза платком.

— Миссис Дэнверс, — тихо сказала я. — Вы не здоровы, вам следует пойти к себе в комнату и лечь в постель.

— Оставьте меня в покое, — вдруг набросилась она на меня свирепо. — Какое вам дело до моего горя… Я не хожу по комнате из угла в угол, как мистер де Винтер.

— Он никогда этого не делает, — возразила я.

— Он делал именно это, когда она умерла: взад и вперед, взад и вперед, по библиотеке, как дикий зверь в клетке, и так бесконечно — целые дни и ночи напролет!

— Я не хочу вас больше видеть и слышать!

— А вы думаете, что он был счастлив с вами во время вашего медового месяца?! Вы — молодая, совершенно неопытная девушка, которая годится ему в дочери. Вы являетесь сюда, в Мандерли, и хотите занять место моей леди, вы, над которой смеется вся челядь, вплоть до последней кухонной замарашки!

— Я думаю, что вам следует замолчать и уйти в свою комнату, миссис Дэнверс!

— Ах так, хозяйка дома приказывает мне замолчать и уйти. А вы в это время побежите жаловаться к мистеру де Винтеру и скажете, что миссис Дэнверс была груба с вами и обидела вас. Нажалуетесь ему, как тогда, когда сюда приезжал мистер Джек!

— Я никогда не говорила мистеру де Винтеру о Фэвелле.

— Это вранье, больше никто не видел, кроме вас. Ни Фритса, ни Роберта не было дома, когда он приезжал. И именно после того, как вы пожаловались, я решил как следует проучить вас и его. Мистер Джек! Почему мне не следует встречаться с мистером Джеком здесь, в Мандерли? Это единственное, что мне осталось от моей леди, от миссис де Винтер.

«Я не желаю его видеть здесь, я предупреждаю вас об этом в последний раз», — заявил мистер де Винтер. Он все еще не забыл, как ревновал Ребекку!

Я вспомнила гневные раскаты голоса Максима, когда он говорил с миссис Дэнверс о Фэвелле. Так это была ревность? Максим ревновал!

— Он ревновал ее, пока она была жива, и все еще ревнует, когда ее давно нет на свете. Он не пускает мистера Джека в дом, как не пускал и при ней. Но она не обращала на него никакого внимания: «Я буду жить так, как мне хочется, Дэнни, и никто не сможет мне помешать». Мужчине нужно было только раз взглянуть на нее, чтобы влюбиться навеки. Она привозила с собой на уик-энд целую толпу гостей, и я их всех видела. Она устраивала пикники и заплывы в море на лодке. Все мужчины сходили по ней с ума, и все ревновали друг к другу: и мистер де Винтер, и мистер Кроули, и мистер Джек, все, кто знал и видел ее.

— Я не хочу этого знать, я не могу больше слушать!

— Все ваши старания тщетны, вам никогда не одолеть ее. Она все еще хозяйка в доме, а вы — бледная тень, которой следовало бы лежать на кладбище вместо нее. Вы здесь никому не нужны, почему вы не уезжаете отсюда? Вы не нужны ему и никогда не были нужны!

Она подтолкнула меня к открытому окну:

— Посмотрите вниз, почему бы вам не прыгнуть и не сломать себе шею? Это легкая смерть, быстрая и безболезненная. Почему бы вам не прыгнуть? мистер де Винтер не любит вас, и вы здесь абсолютно никому не нужны. Не бойтесь, я не столкну вас, я хочу, чтобы вы сами приняли это решение. Не бойтесь. Ну, решайтесь!

Я невольно выглянула в окно и увидела, что все кругом окутано густым туманом. Не были видны даже ступени террасы, о которые я должна была сломать себе шею.

— Ну же! Одна минута, и вы уже перестанете чувствовать себя несчастной…

И вдруг раздался звук разорвавшейся ракеты, за ним второй, третий.

— Что это? — спросила я.

— Сигнал бедствия, какое-то судно терпит крушение у наших берегов.

Мы стояли, прислушиваясь и вглядываясь в густой туман. И вдруг я услышала звук шагов на террасе.

19

Это был Максим. Я не видела его, но слышала голос. Он звал Фритса, который вышел на его зов.

— Судно село на мель, я наблюдал за ним с мыса и видел, как оно наскочило на риф. Они не смогут его стащить с мели, во всяком случае, до прилива. Они, вероятно, сбились с пути и думали, что подходят к порту в Керритсе. Страшный туман там, на море, густой и плотный, как стена. Распорядитесь, чтобы в доме приготовили еду на случай, если потерпевшие крушение захотят прийти сюда. Позвоните в контору мистеру Кроули и расскажите ему о том, что случилось, и принесите мне, пожалуйста, сигарету.

Миссис Дэнверс отошла от окна. Ее лицо потеряло всякое выражение, и передо мной снова была бледная и бесстрастная маска, к которой я привыкла.

— Нужно идти вниз. Фритс будет искать меня для того, чтобы я отдала распоряжения на кухне. Мистер де Винтер может привести домой целую кучу людей. Уберите руки, я закрываю окно и ставни. Хорошо еще, что море спокойно, иначе им всем пришлось бы худо. Но сегодня им ничего не угрожает, хотя владелец судна наверняка потеряет его, если оно действительно село на мель, как говорит мистер де Винтер.

Она оглядела комнату, словно желая убедиться, что оставляет все в полном порядке, и поправила покрывало на двуспальной кровати. После этого она спокойно пошла к двери и открыла ее передо мной.

— Я прикажу приготовить в столовой холодный ленч, тогда не будет иметь значения время, когда люди придут к столу. А кроме того, прошу вас передать мистеру де Винтеру, когда вы его увидите, что во всякое время будет подана и горячая пища, когда бы кто ни пришел.

— Да, миссис Дэнверс, хорошо.

Я спускалась по лестнице как бы в полусне. Фритс проходил через холл и, увидев меня, остановился.

— Мистер де Винтер был здесь только что. Он взял сигарету и снова ушел к морю. Там потерпело крушение какое-то судно. Вы слышали ракеты, мадам? Я сначала подумал, что это садовники развлекаются остатками вчерашнего фейерверка. Но после второй и третьей вспышки мне стало ясно, что это сигналы с судна, терпящего бедствие. В этом, в сущности, нет ничего удивительного. Туман настолько густой, что не видно дороги на земле, где уж тут идти по морю! Если вы захотите застать мистера де Винтера, то он пошел прямо через луг каких-нибудь две минуты назад.

— Спасибо, Фритс.

Я вышла на террасу. Туман начинал подниматься, и стало немного светлее. Я взглянула наверх, на окно в центре, возле которого стояла всего лишь несколько минут назад, и вдруг почувствовала, как кровь ударила мне в голову, голова закружилась и перед глазами поплыли темные круги. Я вернулась в холл и тихо села на стул, держа руки на коленях.