Черные звезды (сборник) - Савченко Владимир Иванович. Страница 58

Реакция была настолько сильной, что они едва не бросились вместе отвинчивать затворы. Потом овладели собой.

— Зачем вы разогнали звездолет до такой скорости, Антон? Трудно будет возвращаться на расчетную траекторию.

— Чтобы уничтожить рой наверняка. Так вышло по расчетам. — Голос капитана звучал прерывисто. Он только что окончил устанавливать контейнер на носу ракеты и сейчас, устало прислонясь к стене кабины, расшивал скафандр. — Видите ли, ракета-разведчик не может развить ускорения больше километра в секунду за секунду. При малых скоростях «Фотона» и роя она покроет расстояние между ними за сорок пять — пятьдесят секунд. Это солидное время в восприятии «ракеток» — они успеют заметить опасность и разлететься. Пришлось бы выпустить огромный заряд антигелия, почти половину нашего запаса. Это было бы опасно для звездолета…

— Понимаю: вы решили использовать релятивистские эффекты? — Ло Вей кивнул, не отрывая взгляда от пульта управления ракетой: он настраивал ее для автоматического полета.

— Да. При такой скорости мы выигрываем во времени в шесть раз. Теперь «ракетки» если и заметят встречное тело, все равно не успеют уклониться… Все готово?

— Готово.

Через соединительную камеру они вышли из разведракеты в коридор звездолета. Новак отключил электромагнитные держатели: теперь ракета висела в жерле катапульты, связанная с «Фотоном-2» лишь малыми силами тяготения.

Антон и Ло направились в камеру управления катапультой. Гулкая тишина коридора настороженно слушала их быстрые шаги. Ло Вей остановился у двери общего зала:

— Смотрите!

В бронированном щите зияла овальная дыра с неровными оплавленными краями. Ло просунул в нее голову, посмотрел в зал — там было пусто.

Новак потрогал край дыры пальцами.

— Вырезали током. Теперь они ищут нас. Идем скорей!

…Ближайшая уже затерялась во вращающемся пространстве. В том месте, куда, как в туннель, сходились звездные круги, в темноте парил рой. Ло Вей направил на него параболические антенны радиотелескопов. На экране появился сгусток из множества зеленых точек. Было видно, как «ракетки» медленно сновали в рое. Ло принялся промерять точное расстояние между звездолетом и роем, чтобы передать автоматам ракеты-разведчика последние поправки.

— Ну? — спросил Новак. Прошло не более трех внутренних часов со времени остановки двигателей, но Антон уже устал от напряжения. «Скорей! Скорее покончить с этим!»

— Сейчас… — Ло Вей повернул несколько рукояток на пульте, потом, вспомнив, поднял голову. — Антон, будет сильный толчок. Надо предупредить их.

— Верно, еще покалечатся. — Капитан включил микрофон общей связи. Внимание! Максим, Сандро, Патрик, Юлий — слушайте! Через пять секунд звездолет испытает толчок силой в три-четыре «жэ». Где бы вы ни находились, закрепитесь в креслах или возьмитесь за поручни. Начинаю счет: пять… четыре… три…

В этот момент под ударами загремела дверь камеры. Новак растерянно посмотрел на Ло Вея.

— Они не слышали. В этой части коридора нет динамиков… Что делать? — Секунду поколебавшись, он подошел к двери, рывком открыл ее и, не дав никому опомниться, оглушительно заорал:

— Отойдите от двери! Возьмитесь за поручни! Сейчас будет сильный толчок!!!

Здесь были все четверо: Максим, Патрик, Сандро и Торрена — тяжело дышащие, с яростными лицами. На мгновение они опешили, но тут же молча все вместе рванулись в камеру. Новака выручило лишь то, что они мешали друг другу.

— Ло, включай! — последним усилием сдерживая натиск, крикнул Антон.

Все оцепенели. Но вместо толчка отдачи, который должен был известить о том, что заряженная антигелием ракета выброшена катапультой в пространство, прозвучал растерянный возглас Ло Вея:

— Смотрите! Смотрите, что делается!

Сейчас это можно было видеть не только на экране радиотелескопа, но и в иллюминаторы: рой «ракеток» ожил и светился! Он как бы выворачивался наизнанку — «ракетки» расходились во все стороны от центра. Рой распустился празднично сверкающим бутоном, который скоро превратился в большое кольцо.

«Они поняли опасность, — мелькнуло в голове Новака. — Готовятся! Ну вот…»

Однако «ракетки» снова сошлись в плотный шар. Внутри него замигали вспышки. В первый момент астронавты не поняли, почему каждая последующая вспышка оказывалась тусклее предыдущей.

— Уходят! — шумно выдохнул Максим.

— Улетают к Ближайшей…

— Возвращаются…

Вскоре ритмически вспыхивающую точку стало трудно различить среди звезд. Вот и на экране изображение роя поблекло, сошло на нет. Астронавты молча смотрели друг на друга.

— Испугались они, что ли? — пожал плечами Патрик.

— Нет. Они поняли… — в раздумье заговорил Максим. — Испугались! Несколько «ракеток» из этого роя шутя смогли бы разбить наш звездолет. Они поняли нас, вот что. Даже не то слово «поняли». «Ракетки», по-видимому, давно поняли, что мы такое, может быть, еще на Странной. Судя по тому, как они с расстояния в тысячу километров сумели разобраться в том, что творилось в звездолете, для них это не проблема… Но сейчас они впервые приняли нас всерьез. Да, да! — Он тряхнул головой. — Они поняли, что мы не только «что-то»: слабая и еле-еле живая белковая материя, но и что мы кто-то. Ты был прав, Антон: для «ракеток» это явилось несравненно более трудной задачей, чем для нас… и все-таки они постигли! Поняли, что встретились с иной высокоорганизованной жизнью, которая развивается по своим законам, стремится к своим целям. И что нельзя ни пренебречь этой жизнью, ни бесцеремонно вмешаться в нее. Трудно сказать, что им внушило уважение: нацеленный на рой контейнер с антигелием, наши схватки…

— …или, может быть, наша кинограмма дошла до их сознания? — вставил Патрик.

— Во всяком случае, единственное, в чем ты был прав, Антон: к ним нельзя подходить с нашими мерками и нашими представлениями, — заключил Максим.

— Что ж… — устало опустил глаза Новак, — если вы считаете, что во всем остальном я был не прав, то… мне нельзя быть вашим капитаном. Выбирайте другого.

— Ну зачем так? — примирительно сказал Торрена. — Собственно, пока еще никто не прав. Мы так и не узнали, что они хотели…

— Э! Зачем слова, зачем выяснять отношения, Антон? — с ленивой и холодной усмешкой молвил Максим. — Долетим как-нибудь… Хотел бы я знать, что будет на Странной через десять лет?

А Новак думал о том, что согласие в команде восстановится не скоро.