Хаос и Амбер - Бетанкур Джон Грегори. Страница 25

— Эй! Погляди?ка! — Брат вдруг резко остановился и указал на два горбатых камня, которые кружили друг перед другом в самой середине загона, будто волки. — Они сейчас подерутся!

— Подерутся? — Я тоже остановился и придирчиво посмотрел на камни. Откуда ты знаешь?

— По опыту! Смотри!

Я вздохнул, встал рядом с Эйбером и облокотился о забор. Два валуна скользили, перекатывались и кружили в странном танце. Они то разлетались в разные стороны, то вдруг мчались навстречу друг другу быстрее, чем бежал бы человек. Удары сопровождались оглушительным стуком, во все стороны сыпались мелкие каменные осколки. Но вот камни разъехались в стороны после очередного столкновения, и я заметил, что у более крупного из двух в самой середине чернеет трещина. Камень раскололся надвое, и его половинки разбежались в стороны.

Эйбер разочарованно простонал.

— Обычно они так сильно не стукаются, — объяснил он. — Один из двух пятится.

— Выглядят они устрашающе, — признался я.

— Да нет. Надо просто осторожность соблюдать. На них даже покататься можно, если есть желание. Довольно весело.

Я покачал головой. Каким бы странным ни показался мне дом, но все, что я видел внутри него, выглядело вполне нормальным в сравнении с тем, что его окружало. Меня вдруг охватила глубочайшая тоска. Мне захотелось оказаться в Илериуме или в Джунипере, где я знал правила игры и где на меня из?за угла не обрушилось бы ничего фантастического.

Вверху сверкнула голубая молния. Она была довольно яркая и потому привлекла мое внимание. В следующее мгновение небо рассекли языки ослепительного голубого света, и где?то совсем близко прогрохотал гром.

— Гроза? — спросил я.

Эйбер растерялся и посмотрел на небо.

— Не знаю. Раньше я ничего подобного не видел.

— Может, нам лучше уйти в дом? — предложил я. С драконом можно было подождать. Раз уж он окаменелый, значит, никуда не убежит. Кроме того, я хорошо помнил, как на нас напали в Джунипере. Все началось с грозы. Враги нацелили молнии на нас, разрушили с их помощью верхние этажи замка и погубили десятки людей.

— Да, пожалуй, — согласился Эйбер, развернулся и зашагал в сторону внутреннего дворика. Я поспешил за ним.

И тут молния сорвалась с неба и воткнулась в землю в двадцати футах впереди нас. Я заслонил лицо руками, но все же немного песка попало мне в глаза.

— Беги! — крикнул Эйбер. Я обернулся и увидел, что брат распростерт на земле. Его сбило ударом молнии. — На нас напали! Нужно скорее в дом!

Я бросился к нему.

— Напали? Здесь?!

— Да! Беги, спасайся!

— Без тебя — ни за что.

Я рывком поднял брата на ноги, и мы вместе со всех ног припустили к дому.

Сверкали и сверкали молнии. Зловеще рычал гром. Один из огненных зигзагов нацелился на нас, но угодил в загон для камней и расщепил деревянный заборчик. Камни словно бы заметили лазейку и потянулись к образовавшейся прорехе.

Мы дружно промчались мимо заборчика и побежали вокруг дома. Уже была видна входная дверь.

Я пропустил Эйбера вперед и вильнул в сторону. Чутье и военный опыт подсказывали мне, что нужно увеличить расстояние между нами и маневрировать неожиданно. Тогда тому, кто швырялся в нас молниями, стало бы труднее заполучить нас обоих. А если бы мерзавцу повезло с метким выстрелом, то пусть уж лучше погибнет только один из нас двоих.

Не успел я пробежать и полдюжины шагов, как сверкнула голубая молния. Она двигалась так быстро, что опередить ее было невозможно. Послышался треск электрических разрядов, и меня будто бы молотом по макушке треснули. Голубое сияние окружило меня, прожгло мою кожу насквозь, ослепило меня. Я пошатнулся. Все вокруг стало жутким и далеким.

А потом я судорожно вдохнул — и почувствовал, как пламя змеей вползло мне в грудь и свернулось там кольцами.

ГЛАВА 14

Боль… ничего, кроме боли… боль, обернутая в еще большую боль…

Я думал, легкие у меня взорвутся. Я не мог ни дышать, ни двигаться, ни мыслить. Я пробовал кричать, но с губ не срывалось ни звука.

…пламя истязало меня, вгрызалось в мою плоть…

Я видел, как начал оглядываться Эйбер. Да — да, именно «начал оглядываться», и делал он это чрезвычайно медленно. Казалось, он вообще не движется.

О боги, какая боль!.. пусть она прекратится!..

Губы Эйбера разжались. Похоже, он мне что?то кричал, но мой слух был наполнен трескучими раскатами грома, и я не слышал ни слова.

Руки… голова… глаза…

Все вокруг светилось, испускало искристый голубой свет, излучаемый мной. Тени, резкие и черные, залегли мрачными перстами во все стороны. Все наполнилось ощущением неотвратимой обреченности.

Боль!..

У меня начало темнеть перед глазами. Нет, я не мог умереть здесь. Только не сейчас… Это было несправедливо… Я был еще жив…

Мрак.

Я медленно приходил в себя. Все вокруг притихло. Я чувствовал, что куда?то переместился и смотрю на себя словно бы издалека, но все равно, в какую бы сторону я ни смотрел, все вокруг было бело. Отделенный от собственного тела, наблюдатель, видящий мир чужими глазами, я вглядывался в эту белизну и искал в ней ответа.

Но даже если моя жизнь была всего лишь пылинкой на шахматной доске величиной с мироздание, мои мысли оставались ясными и четкими. Я помнил о молнии. Я помнил о боли, хотя она ушла. Призрачное спокойствие, не похожее ни на что из того, что мне доводилось испытывать раньше, нисходило на меня.

Безмолвие нарушил хохот — пронзительный и мелодичный.

— Кто здесь? — окликнул я.

На расстоянии ладони от моих глаз мелькнула белесая дымка и тут же вспыхнул слепящий свет. Я отчаянно заморгал и заслонил лицо рукой.

Этот свет — он двигался и дышал, он ел и пил со мной. У него — чем бы это ни было — были глаза. Но не человек смотрел этими глазами, этими окнами, за которыми открывалась душа. Они были так чисты и совершенны, что сердце у меня заныло от одного лишь взгляда на них.

— Почему ты здесь? — спросил голос. Казалось, он доносился снизу, потом — сверху, потом — опять снизу.

— Сначала ответь, где я, — сказал я.

— Здесь, со мной, — отвечал голос. Я облизнул губы.

— Я — первый?

И снова прозвучал смех.

— Нет. Были и другие.

— Где я?

— Ты — рядом с твоей матерью.

— Значит… я умер? — Я снова облизнул пересохшие губы. — И это — Семь Небес? Награда мне по заслугам?

Я кожей почувствовал, что мой собеседник озадачен.

— Где я? — упрямо повторил я свой вопрос.

— Прощай… — прозвучал голос. — Прощай…

— Нет! — крикнул я. — Погоди! Мама, я… Мир вдруг изменился. Неожиданно все стало иным. Возникли звуки… ворчание грома… людские крики…

Я лежал ничком, прижавшись к песку левой щекой. Я чувствовал, как шевелится песок, как он ползет, будто живой.

Открыв глаза, я заморгал, потрясенный яркостью цветов. Синее, коричневое, красное, зеленое наплывали друг на друга, как размытые дождем краски.

Мой взгляд не хотел или не мог сосредоточиться, поэтому я уставился на пару голышей, валявшихся в нескольких дюймах от меня. Камешки вертелись и хитро приплясывали. Я смотрел и смотрел на них, и постепенно они обрели резкие и четкие очертания.

Я не умер — это была первая и самая важная мысль.

Меня окружал едкий, неприятный запах. Пахло паленым мясом. Я осторожно кашлянул.

— Лорд Эйбер? — послышались голоса вдалеке. — Поднимите его! Скорее! В дом!

Я попробовал приподняться, попытался оттолкнуться от песка руками, но руки не пожелали меня слушаться, и я обмяк, поняв, что лишен сил шевелиться.

Что же случилось?

Молния… молния ударила меня.

Каким?то образом я уцелел. Я снова моргнул, глубоко вдохнул и рывком сел. И так закашлялся, что чуть не лопнул.

Впереди под подошвами сапог захрустел песок. Чьи?то руки подхватили меня, приподняли.

— Он жив! — крикнул кто?то.

А я подумал: «Он» — это я или Эйбер?» Как ни невыносимо тяжело это было, но я все же приподнял голову и попытался увидеть, что происходит. Глаза заволокло слезами. Я мало что смог увидеть.