Черный король - Грановская Евгения. Страница 56

– Вы сами сказали, что ситуация безвыходная. Вы вооружены, мы – тоже. В барабане у моего друга шесть патронов. Даже если он не попадет в вас с первого раза, у него будет еще пять попыток.

– Четыре, – поправил Бостанжогло. – Одну пулю он уже выпустил в воздух. К тому же ваш друг успеет выстрелить всего только раз. Потом мои люди скрутят его. Пока они будут бороться, я выскользну отсюда тем же путем, что и пришел.

Бородатый Стейниц, до сих пор стоявший молча у стены, взял с комода тяжелый бронзовый подсвечник и заслонил собою дверь.

– Чтобы выйти через эту дверь, вам придется пройти сквозь меня, – сказал он, – а это физически невозможно.

– Ах, вот вы как? – проговорил Бостанжогло, удивленно глядя на австрийца. – Господин Стейниц, что за мальчишество? Вы ведь солидный, пожилой человек!

– Это так, – согласился Стейниц. – Но рука у меня все еще крепкая, и если вы попробуете выйти, я проломлю вам череп.

– Но вы можете уйти прямо сейчас! Если вы так сделаете, я не стану вас преследовать.

– И тем не менее я останусь, – спокойно ответил Вильгельм.

– Гм… – Табачный король перевел взгляд на молодого американца. – Ну, а вы, господин Пильсбери? Почему бы вам не уйти? Вам всего двадцать три года, у вас впереди целая жизнь. Зачем вам лезть в это дело?

– Если вы сделаете попытку выйти, мне придется вас задушить, – пообещал Пильсбери.

Бостанжогло удрученно покачал головой.

– Ну, а вы, господин Ласкер? – спросил он у немца. – Вы-то что делаете в компании этих безумцев? Я всегда считал вас здравомыслящим человеком. Спортсмен, игрок, студент, умница! К тому же чемпион мира! Зачем вам это?

– Если ваш разбойник тронет хоть волосок на голове этой женщины – клянусь честью, я вас прикончу! – пообещал Ласкер, яростно вращая глазами.

– Словарь уголовного арго, страница шестьдесят семь, – пробормотал Пильсбери.

– Н-да… – Бостанжогло горестно вздохнул. – Боже-боже… Куда катится этот мир?.. Ну хорошо. Все мы оказались в ловушке, и надо искать из нее выход. Господин Чигорин, что, если мы с вами выйдем в соседнюю комнату и проведем что-то вроде деловых переговоров?

– Мне с вами не о чем переговариваться, – сухо проговорил Михаил Иванович.

Табачный король усмехнулся и покачал головой:

– Ошибаетесь. У меня есть товар, и я готов его вам продать. Но условия должны быть взаимовыгодными.

Чигорин подумал несколько секунд и сказал:

– Хорошо. Я готов все обсудить. Идемте!

Каюм посторонился, и соперники вышли в соседнюю комнату.

С полминуты все молчали, подозрительно и холодно поглядывая друг на друга. Стейниц по-прежнему стоял у двери, ведущей к лестнице, и сжимал в руке подсвечник. Ласкер целился из револьвера в бритую голову абрека. Каюм держал Анну за волосы, лишь чуть-чуть ослабив хватку. Анна тихонько всхлипывала. Пильсбери стоял у стены и с задумчивым видом осматривал свои пальцы.

– А хорошие револьверы, – сказал вдруг молодой бородач. – Где покупали?

– В Берлине, – ответил Ласкер.

– Так вы немец? То-то, я смотрю, говор какой-то странный. А что, правду говорят, что в Германии все женщины толсты, а мужчины вместо шляп носят на головах рогатые шлемы?

– Нет, неправда.

– А правду говорят, что вы вместо хлеба едите кислую капусту?

– Мы едим ее не «вместо», а вместе с хлебом, – ответил Ласкер.

Бородач обдумал слова немца, покачал головой и протянул:

– Чудно.

И в комнате снова повисла тишина.

Через пять минут Чигорин и Бостанжогло вернулись.

– Отпусти ее! – коротко приказал табачный король абреку.

– Но хозаин!

– Отпусти, я сказал!

Каюм угрюмо нахмурился, но выпустил волосы Анны из своей смуглой, крючковатой лапы. Анна бросилась на грудь Чигорину и зарыдала.

– Ну-ну, – мягко произнес он, поглаживая женщину ладонью по волосам. – Будет.

– Вы можете идти, господа! – с довольной улыбкой объявил шахматистам Бостанжогло. – Мы с Михаилом Ивановичем обо всем договорились!

Четверо мужчин и одна женщина неторопливо пробирались по утоптанной тропе. Выцветшее предрассветное небо было мрачным и тяжелым. Все пятеро были бледны и измотаны. Даже у воинственного Ласкера усы не топорщились в стороны, а постыдно обвисли по краям рта.

– Эй, Ласкер, – по-дружески, без всяких церемоний, окликнул немца Пильсбери. – Объясните мне, как так получилось, что ваш револьвер оказался заряженным? Я собственными глазами видел пустой барабан.

Ласкер ответил хмуро, почти сердито:

– Я сунул револьвер в левый карман. В тот самый, в котором я на всякий случай всегда храню пулю. Пока Бостанжогло пугал нас тюрьмой, я вставил ее в барабан, только и всего.

– Одна пуля? – переспросил Пильсбери. – Вы хотите сказать, что у вас была всего одна пуля?

– Да, всего одна, – подтвердил Ласкер.

– Но ведь вы выстрелили ею в воздух!

– Выстрелил, – согласился Ласкер.

Пильсбери побледнел еще сильнее.

– Выходит, когда вы угрожали этим разбойникам, барабан снова был пуст? – изумился он.

– Выходит, так, – ответил Ласкер.

Пильсбери остановился и уставился на немца широко раскрытыми глазами.

– Но ведь это был риск. Огромный риск!

– Угроза сильнее ее исполнения, – ответил на это Ласкер. – Вы вон тоже грозились задушить этого купца. И он вам поверил.

– Это другое, – возразил Пильсбери.

– Это одно и то же, – твердо сказал Ласкер. – Кстати, я тоже хотел вас спросить. Что за странный табак вы курите? Я люблю покурить трубку, но никогда не встречал такого запаха.

– Это… специальная трава, – дрогнувшим голосом ответил Пильсбери. – Мне порекомендовали ее в лечебных целях.

– От чего же вы лечитесь?

– От… зубной боли, – с трудом выдавил из себя Пильсбери. Он повернулся к Чигорину и поинтересовался: – Господин Чигорин, а как мы будем добираться домой?

Шахматисты переглянулись.

– Об этом я не подумал, – ответил Михаил Иванович, хмурясь.

Ласкер обвел приятелей насмешливым взглядом и хмыкнул:

– Эх, вы, горе-вояки. Куда бы вы без меня делись?

Не дав шахматистам опомниться, немец сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул. Из-за дерева вышла маленькая фигурка. Это был тот самый мальчишка, который проследил шахматистов до самого особняка.

– Ты сделал, что я тебя просил? – спросил его Ласкер.

– Я, герр Ласкер! Сани ждут вон за той рощицей! – показал пальцем мальчишка.

– Молодец, Прошка! Поди скажи кучеру, чтобы подогнал их поближе. С нами женщина, и нам тяжело идти.

– Яволь! – ответил мальчишка, повернулся и помчался, поскрипывая валенками, к березовой рощице.

Пильсбери посмотрел ему вслед и улыбнулся.

– Вы его и по-немецки говорить обучили? – сказал он.

– Я же говорил – это очень способный мальчишка. Ну, а пока кучер подгоняет сани… Господин Чигорин, может, расскажете нам?

– О чем?

– На каких условиях Бостанжогло отпустил Анну?

– Эти условия касаются только меня, – ответил Михаил Иванович.

Шахматисты угрюмо переглянулись. Тон Чигорина недвусмысленно давал понять, что он не желает отвечать на вопросы.

– Ясно, – ответил Пильсбери. – Что ж, тогда мы, пожалуй, оставим расспросы.

Из-за рощицы показались сани.

– Вот и сани, – задумчиво проговорил Стейниц. – Слава богу. Признаюсь, мне не терпится поскорее убраться от этого особняка.

– У меня от него мурашки по коже, – подтвердил Пильсбери.

– Словарь русских поговорок? – насмешливо уточнил Ласкер.

Пильсбери покраснел и кивнул.

Молчали до самого дома Чигорина. Здесь шахматист и Анна сошли с саней и распрощались с друзьями.

– Не нравится мне все это, – хмуро произнес Ласкер, когда сани тронулись.

– Главное, что он вернул свою возлюбленную, – со вздохом ответил ему Пильсбери.

– И сохранил свою жизнь, – добавил Стейниц.

– Что ж, – усмехнулся Ласкер, – в таком случае наше приключение можно считать законченным! Я прав, господа?