Штрафбат. Миссия невыполнима - Кротков Антон Павлович. Страница 50

– Чёртов алкоголик! Только эти русские могут летать пьяными, – выругавшись, догадался Эсла. По спине американца заструился пот. Ему пришлось переключиться с автоматического прицеливания на ручной режим.

Два самолёта мчались над руслом высохшей реки. Высота была столь ничтожная, что реактивная струя, вырывающаяся из сопла МиГа, поднимала в воздух шлейф пыли и камней с речного дна и они стучали по обшивке самолёта-преследователя, грозя пробить стекло его кабины. Эсла нервничал. Он мог не экономить снаряды и поэтому то и дело жал на гашетку в надежде хотя бы случайно зацепить русского…

Борис увидел, как один из неприятельских снарядов, проскочивший над его правым крылом, попал в скалу впереди и поднял на воздух гигантский кусок камня весом несколько тонн. Столь исполинская сила вражеского оружия впечатляла. Надо было срочно выходить из-под удара. Чтобы сделать это, Борис закатил такую перегрузку, что у его самолета в нескольких местах полопалась обшивка и деформировались плоскости. Лётчику такой трюк тоже дался непросто: на какое-то время всё перед глазами заволокло красной пеленой, ныл позвоночник, из правого уха на шею капало что-то тёплое. Но зато чернокожий «охотник за скальпами» отстал…

Началась столь же древняя, как само искусство войны, борьба за позиционное преимущество. На протяжении сотен веков постоянно изобретались новые тактические приёмы. Во времена знаменитого сражения «Непобедимой армады» с английским флотом все шансы на победу получал тот, кто оказывался с подветренной стороны и благодаря этому получал свободу манёвра и право первым сделать бортовой залп из всех орудий… Ещё раньше целью полководцев было заманить противника на ровный участок местности, удобный для сокрушительной атаки боевых колесниц…

К середине XX века технический прогресс поднял искусство войны на заоблачную высоту. В реактивном воздушном бою схватки велись на скоростях в тысячу километров в час и выше в диапазоне высот фактически от нуля до стратосферы. Поистине, прежде люди только богов наделяли подобными сверхспособностями!

Тем не менее основные принципы вооружённого противостояния не изменились. В ходу оставались почти те же приёмы, что и у полководцев прошлого, – навязать противнику невыгодную позицию, заставить его допускать ошибки, использовать первый же удобный момент для перехвата инициативы и нанесения решающего удара.

Следующие три минуты противники применили всё своё мастерство, задействовали по максимуму весь свой громадный опыт. Тем не менее никому не удавалось снова получить позиционное преимущество. Между тем топливо было на исходе. Борис с опаской начал поглядывать на красную лампочку на приборной доске. Как только она замигает, это будет означать, что керосина осталось только на возвращение домой.

Однако так просто выйти из боя, просто отжав от себя ручку и врубив форсаж, вряд ли удастся. По своим скоростным характеристикам данный «Сейбр» немного превосходил миговскую «спарку». Чтобы вернуться на свой аэродром, надо было в оставшиеся пять-семь минут, пока в баках ещё достаточно топлива, разобраться с этим прилипчивым парнем.

И вскоре Борису представилась такая возможность. На какое-то мгновение «Сейбр» оказался у него в прицеле. Можно было стрелять. И тут Борис удивил сам себя. Вместо того чтобы обрушиться всей своей огневой мощью на подставившегося противника, Нефёдов демонстративно покачал крыльями и развернул свой истребитель, давая противнику возможность уйти с честью. «Мы по полной программе мутузили друг друга почти 20 минут. Но зачем доводить дело до убийства! Для нас обоих это чужая война, которая к тому же не сегодня, так завтра завершится. Так не лучше ли разойтись теперь миром?» – словно говорил противнику Анархист.

Эсла прочитал благородный жест русского и заколебался. Ему тоже не было чуждо рыцарство. Однако ставки в этом бою для него были слишком высоки. Если он не собьёт этот МиГ, то вся его жизнь рухнет. На карьере можно будет ставить жирную точку. Америка не любит неудачников. «К чёрту джентльменство! – мрачно выругался Эсла. – В этом мире можно выжить, только побеждая в конкурентной борьбе». Эсла дал длинную очередь почти в упор по благородно подставившему борт врагу. Но из-за сильного волнения промахнулся. Бой завертелся с ещё большей интенсивностью.

Вскоре Нефёдову вновь удалось предугадать манёвр врага и «выстрелить навскидку» по «Сейбру», проскакивающему на пересекающемся курсе. Американский самолёт задымил и начал круто разворачиваться для контратаки. Борис вдруг услышал в наушниках крик своего курсанта и грохот взрыва. Вначале он решил, что в переднюю кабину попал вражеский снаряд. Но по тому, как сразу потяжелел его самолёт, будто свинцом налилась ручка управления, Нефёдов понял, что произошло катапультирование. То, что он принял за разрыв снаряда, было срабатыванием пиропатронов отстрела фонаря кабины и пилотского кресла. Курсант-кореец просто сбежал в критический момент боя, воспользовавшись парашютом.

Без колпака задней кабины аэродинамика самолёта существенно ухудшилась. МиГ потерял в скорости и манёвренности. Шансы оставшегося пилота на выживание теперь выглядели весьма призрачными. Фактически он превратился в то, что охотники называют «сидячей уткой».

«А вечер перестаёт быть томным», – подумал Борис. Ему оставалось только отступать. Он начал уходить, зная наверняка, что теперь не сможет на равных драться с американцем. В таких ситуациях у проигрывающего схватку бойца остаётся лишь небольшая призрачная надежда, что ощущающий себя полным хозяином положения враг так увлечётся процессом добивания, что потеряет бдительность и совершит какой-нибудь промах. Правда, с настоящим профессионалом такого могло и не случиться.

Нефёдов перевёл машину в набор высоты, рассчитывая хотя бы на пикировании разогнать утратившую скоростную аэродинамику машину. Главным принципом, обеспечивающим возможность активной обороны, считается высокий уровень энергии самолёта, характеризуемый величиной избыточной тяги. Иными словами, только скорость является залогом победы. Потерял скорость – вбил первый гвоздь в крышку собственного гроба.

На высоте 13 780 метров «Сейбр» наскочил на нефёдовскую «спарку» сбоку, американский пилот открыл огонь. Осколки и пули изрешетили борт кабины МиГа. Нефёдов получил лёгкие ранения. Несколько осколков также вонзились ему в бок и спину. Но гораздо страшнее было то, что произошла разгерметизация кабины…

…Борис неожиданно получил резкий сильнейший удар в легкие. Инстинктивно он перевёл РУДы (ручки управления двигателями) на малый газ. Перевернул самолёт и обрушил его в отвесное пикирование. Состояние безразличия ко всему затуманило мозг. Бьющее в глаза солнце начало гаснуть…

Эсла торжествовал. Он прекрасно видел пробоины в борту кабины МиГа и понимал, что на такой высоте, даже если его противник не погиб от пуль и осколков, он всё равно мгновенно умрёт, ибо через несколько секунд после разгерметизации кабины кровь закипит в жилах того, кто в ней находится без специального снаряжения. Следуя за падающим врагом, Филипп надеялся увидеть и заснять на специально смонтированные на его истребителе, дополнительные кино-фотокамеры, как самолёт знаменитого русского аса врежется в землю.

Чтобы иметь возможность в полной мере насладиться зрелищем крушения русского истребителя, Эсла начал снижать скорость. В бою он бы никогда такого себе не позволил. Но ведь схватка-то уже была им выиграна! Так что можно было расслабиться и не заботиться о собственной безопасности. «Сейбр» по спирали, теряя скорость за счёт выпуска тормозных щитков, догонял МиГ. Филиппу не терпелось перед тем, как «спарка» врежется в землю и разлетится обломками на большой площади, заглянуть в её кабину, чтобы запечатлеть в памяти убитого им, прославленного, русского бойца. Вскоре он приблизился к русскому на расстояние всего 100 футов, но пока не мог видеть лётчика из-за ярких солнечных бликов на остеклении кабины МиГа.

Американец и не подозревал, что поторопился списать со счетов человека, которому за его долгую боевую карьеру не раз приходилось, подобно мифической птице Феникс, воскресать для похоронивших его врагов и друзей.