Шерлок Холмс в Тибете - Норбу Джамьянг. Страница 41

– А также на то, чтобы заставить мечи летать по воздуху, – холодно добавил Холмс.

– Сила разума представляет собой чистую энергию, которая по сути своей нейтральна и может быть поставлена на службу как добру, так и злу. Поэтому, когда мы беремся обучать оккультным наукам новичка, мы организуем его упражнения и размышления так, чтобы вселить в его сердце истинно альтруистические мотивы, не позволяющие ему направлять свои оккультные силы на злые цели. И я почти не припомню случаев, чтобы это мотивационное обучение прошло впустую.

– Однако в случае с Нечистым оно пошло насмарку, – констатировал Холмс.

– Увы, да.

Шерлок Холмс вновь взялся за свою трубку и устремил задумчивый взгляд вдаль. Минуту или две спустя он вновь обратился к нам.

– Если предположить, что наш таинственный приятель в паланкине и Нечистый, убивший двенадцатого далай-ламу, – одно и то же лицо, то кража свитка начинает приобретать куда более зловещее значение. – Холмс серьезно взглянул на ламу Йонтена. – Боюсь, что вы ошибаетесь, ваше преподобие. Не может быть, чтобы это изображение ничем не отличалось от прочих.

– А может, его украли, чтобы помешать поездке далай-ламы в храм? – рискнул предположить я. – Не нужно ли ему случайно изображение мандалы для медитации?

– Нужно, бабуджи, – ответил лама Йонтен. – Однако совершенно не обязательно использовать именно это изображение. Сгодится любая хорошая копия. Во время медитации мандала служит человеку не более чем планом, позволяющим направлять психическую энергию по правильным каналам. Вообще-то Ледяной храм – большая каменная мандала тантры Колеса Времени, только трехмерная. Иными словами, у его святейшества будет достаточно зрительных опор.

– Тогда нам ничего не остается, кроме как признать, что украденное нынешней ночью изображение обладало какими-то особыми свойствами, – запальчиво произнес Шерлок Холмс.

– Обладало, сэр.

В коридоре один-одинешенек стоял тот самый парнишка, что играл вчера в оранжерее с животными. Подобно ламе Йонтену, он был укутан в толстую бордовую накидку. Лама Йонтен и Церинг тут же вскочили, и мы с мистером Холмсом последовали их примеру.

– Ваше святейшество, вам следовало бы оставаться в постели, – обеспокоенно сказал лама Йонтен.

– Но разве я могу спать, когда столько всего происходит? К тому же я хотел видеть чужестранцев. – Он вошел в гостиную и уставился на нас с любопытством, но не без дружелюбия.

– Вы ведь из Благородной Земли (Арья-варта, или Индии)? – вежливо спросил он у меня высоким мальчишеским голосом.

– Да, ваше святейшество. Я родом из провинции Вангала (Бенгалии), где родился великий мудрец Атиша [81].

– Я мечтаю как-нибудь совершить паломничество по святым местам Благородной Земли. Но это только после того, как мы разберемся с текущими делами.

Сказав это, он повернулся к Шерлоку Холмсу и склонил перед ним голову.

– Хочу поблагодарить вас, достопочтенный сэр, ведь сегодня ночью вы спасли мне жизнь. Лама Йонтен сказал мне, что, если бы не ваша бдительность и отвага, убийца мог бы… причинить мне вред. – Казалось, осознание этого факта потревожило его, но вскоре мальчишеская природа взяла верх, и он продолжил с любопытством засыпать нас вопросами. – Но вы не похожи на чужестранца.

– Я должен ходить в наряде ладацка, – улыбнувшись, ответил Холмс.

– Вы бы лучше выдавали себя за казаха-полукровку. Тогда было бы понятно, почему у вас светлые глаза.

– Ваше святейшество очень наблюдательны, – сказал Холмс. – Должно быть, именно поэтому вам удалось заметить что-то особенное в украденной танке.

– Сколько я себя помню, она всегда висела в часовне, и я никогда не обращал на нее особого внимания. Но однажды в часовню из сада забралась обезьянка. Она кое-что разбила и сорвала со стены рисунок. Когда я ее наконец поймал, мне пришлось подобрать свиток и повесить его обратно на крючок. Тогда-то я заметил, что на обороте что-то написано.

– Написано? – повторил Шерлок Холмс, и я заметил, что он взволнован. – А что там было написано?

– Ну, в начале несколько слов о том, что эту танку заказало первое мое воплощение сразу после возвращения из царства Северной Шамбалы. Вот, кажется, и все. Хотя… Подождите, там еще были какие-то странные стихи, записанные Первым Воплощением собственноручно.

– Вы их помните?

– Нет, в тот раз я только пробежал по ним взглядом. Они были очень запутанные, эти стихи, и я ничего не понял. – Мальчик, должно быть, почувствовал, насколько нас разочаровал его ответ, и беспокойно взглянул на Холмса: – Это очень важно? Хоть бы я вспомнил! Хоть бы сумел помочь!

– Не волнуйтесь, Ваше Святейшество, – мягко произнес Холмс. – Вы помогли нам уже тем, что рассказали о самом существовании этих стихов.

– Да, и мистер Холмс непременно одолеет наших врагов, мой господин, – попытался взбодрить упавшего духом мальчика лама Йонтен. – А вам пора отдохнуть. Чтобы полностью оправиться от болезни, вы должны беспрекословно следовать указаниям достопочтенного настоятеля-врача, который велел вам как можно больше отдыхать. – Лама Йонтен поднял глаза на высокого бородатого монаха, возникшего в дверном проеме. – Ступайте же, лорд-гофмейстер ждет вас.

Юный далай-лама вежливо распрощался с нами и вышел из комнаты вместе с лорд-гофмейстером. Мы тоже поклонились ему. Я не мог не отметить, что он, несмотря на болезнь, живой и смышленый мальчик, ничуть не испорченный своим высоким положением, мягкий и вежливый вопреки окружающим его изменам и насилию. Меня огорчала и пугала мысль о том, с чем он мог столкнуться в скором времени.

Похоже, Шерлока Холмса одолевали те же безрадостные мысли. Нахмурившись и задумавшись о чем-то, он молча устремил взор вдаль, чуть прикрыв тяжелые веки, и под глазами у него легли глубокие тени. Тишину комнаты наполнило тиканье золоченых часов.

– Мы должны вернуть ее! – вскричал вдруг Шерлок Холмс, ударив себя кулаком в ладонь.

– Что? – удивленно вопросил я.

– Вы о танке, мистер Холмс? – спросил лама Йонтен.

– Да. Я убежден, что именно здесь обрывается нить, ведущая к раскрытию тайны.

– Но послушайте, сэр, ведь в этом деле все настолько причудливо и непросто… – сказал я.

– Общее правило таково, – ответил Холмс, – чем страннее случай, тем меньше в нем оказывается таинственного. Как раз заурядные, бесцветные преступления разгадать труднее всего, подобно тому как труднее всего разыскать в толпе человека с заурядными чертами лица.

– Но каким образом свиток поможет нам разобраться в этом запутанном деле?

– В искусстве раскрытия преступлений первостепенное значение имеет способность выделить из огромного количества фактов существенные и отбросить случайные. Иначе ваши энергия и внимание непременно распылятся, вместо того чтобы сосредоточиться на главном. Если мы на время забудем обо всех странных событиях этой ночи, включая даже печальную гибель нашего монаха-стража, что у нас останется? Пропажа свитка. Вот вам простое объяснение, почему все остальное, сколь бы странным оно ни было, не столь важно.

– Но как вы собираетесь его вернуть?

– Легко. Я намерен ограбить китайское посольство, – спокойно ответил Холмс. Этот ответ меня слегка потряс, но заставил вновь восхищаться бесконечной изобретательностью и дерзостью моего спутника.

– Но это невозможно, – посетовал лама Йонтен.

– А почему бы и нет? Давайте взглянем на это дело беспристрастно. Они ограбили часовню далай-ламы, и, как мне кажется, будет уместно, если мы ответим им тем же самым.

– Ага! Qui pro quo [82], мистер Холмс, – сказал я.

– Именно так.

– Но если вас поймают, разразится грандиозный дипломатический скандал, – нервно сказал лама.

– Что ж, пока мы не можем полностью исключить эту возможность, не так ли? Но давайте-ка взглянем на дело вот с какой стороны. Единственный наш шанс раскрыть замысел врагов – это заполучить танку. Поэтому мы можем либо опасаться скандала и ждать, пока они нанесут удар, либо рискнуть и, возможно, воспрепятствовать их подлым уловкам.