В бой идут одни пацаны - Тамоников Александр Александрович. Страница 22

– Ай, спасибо, товарищ лейтенант! – Кагомов был готов целовать руки Левченко.

Михаил отстранил от себя таджика.

– А ну прекрати! Ты же солдат.

– Да, спасибо.

Левченко взглянул на Логинова, тот подмигнул другу. Михаил понял смысл сигнала.

– Но так просто, Кагомов, ты не отделаешься.

– Готов понести любое наказание, товарищ лейтенант.

– Любое, говоришь?

– Так точно, но только, конечно, не расстрел.

– Расстрел тебе уже не грозит. Но сгноить на тумбочке вечным дневальным я вполне тебя смогу. Есть и другой вариант…

– Какой? – быстро спросил таджик, которому совершенно не хотелось постоянно находиться в наряде.

– Я думаю, литров десять хорошего крепленого вина или самогона решили бы твою проблему. Но пойло нужно сегодня. Чтобы снять стресс, полученный из-за твоего разгильдяйства! Что скажешь, Кагомов?

– Ай, согласен, конечно.

– На что? На наряды или на пойло?

– Ай, конечно, на пойло.

– Где возьмешь?

– В кишлаке. Самогон – не знаю, а вино в каждом доме есть.

– Оно денег стоит. Если думаешь силой взять, не советую. За мародерство расстреляем.

– Найду деньги. Что-то у меня есть, остальное у земляков возьму.

– Договорились. Вино принесешь в офицерскую комнату.

– Разрешите выполнять?

– Вечером. А сейчас хватай трос и лезь в воду. Или я за тебя еще и вытаскивать машину из водоема буду?

– Понял. Все сделаю как надо. Не беспокойтесь.

– Это ты беспокойся, Бон. Ступай, искупай вину.

– Есть!

Кагомов выполнил обещание. Вечером в комнате офицеров стояла десятилитровая канистра с крепленым вином. Надо признать, очень хорошим.

Спустя неделю в Арчу приехал заместитель министра обороны Таджикистана по боевой подготовке войск полковник Абдурахманов с группой офицеров. Проведя смотр личного состава и техники, они выехали на рекогносцировку, определили условный рубеж обороны батальона в районе четвертой, пятой и шестой пограничных застав, недалеко от городка Пархар.

Левченко и другие молодые офицеры впервые увидели афганские горы за рекой Пяндж, в отличие от таджикских, приветливых, темные, хмурые, скалистые, уходящие вершинами в белоснежные облака. Офицеры нанесли на карты линию обороны, указали расположение своих подразделений, обозначили сектора обстрела.

Левченко поинтересовался у комбата:

– С чем связаны эти действия, товарищ капитан? Со стороны Афганистана ожидается наступление душманов?

– Ну, ожидается или нет, а разведка установила, что моджахеды планируют прорыв на данном участке большими силами с целью захвата крупных городов. Ты же, наверное, слышал, что талибы мечтают создать единое мусульманское государство, в которое вошли бы и бывшие восточные республики Союза. Силы они скопили немалые. Конечно, все их планы обречены на провал, но кровушки они, если их не остановить на границе, прольют много. Поэтому-то нам и обозначили линию обороны. Двинутся духи реально на Таджикистан или ограничатся, как и прежде, ударами небольших формирований, покажет время. Лично я считаю, что не двинутся. – Маджитов сменил тему и спросил: – Это правда, что ты всю технику в Арче спас?

– Не всю, а только одну БМП, да и то ничего особенного не сделал, загнал в пожарный водоем, и все дела.

– А мне, командиру батальона, об этом, значит, докладывать не надо?

Левченко улыбнулся:

– Этот вопрос не ко мне. Я всего лишь взводный.

– Ладно, спрошу Марина. А вообще ты молодец, объявляю тебе благодарность.

– И как мне отвечать? «Служу независимому Таджикистану», правительство которого купило нас у Ташкента, как баранов?

– Можешь не отвечать никак. Интересно, надолго ли задержится здесь заместитель министра?

– А что ему у нас делать? В Душанбе спокойней, да и семья под боком.

– Ты прав. Никакого резона ему тут засиживаться нет.

– Да хоть бы и остался. Чем он мешает?

Маджитов скрипнул зубами.

– Терпеть не могу, когда штатное начальство начинает учить, как воевать. Сами разберемся.

Левченко согласно кивнул и заявил:

– Это точно!

Проводив начальство, Марин построил роту, минометную батарею и танковый взвод и зачитал переданный ему заместителем министра обороны приказ о постепенной замене солдат старшего возраста на молодых призывников. Эту новость партизаны восприняли с радостью. Но, как оказалось, не все.

После построения к Левченко подошел Орзу Азимов, таджик, которому перевалило за пятьдесят.

– Командир, можно обратиться?

– Сколько раз вам говорить, что в армии можно только Машку за ляжку, а все остальное – «разрешите»!

– Э-э, какая разница?

– Чего тебе?

– Тут такое дело, командир. Я у себя на родине грабанул продовольственную базу и наверняка угодил бы в тюрьму. А тут мобилизация. Вот я и пошел в военкомат, чтобы уехать, пока милиция не загребла.

– В общем, скрылся от следствия, да?

– А что было делать?

– Зачем же грабил? Семье есть нечего было?

Таджик мотнул головой.

– Нет, семья не голодала. На дело меня подвязал местный авторитет, у него в Душанбе пара магазинов. А зачем покупать продукты, если их можно и так взять? Он нашел нас троих. Обещал неплохие деньги. Мы дело сделали, а он нам по сто долларов дал. С базы вывезли четыре грузовика с продовольствием.

Левченко усмехнулся:

– Да, отблагодарил вас коммерс по-царски. Но что ты от меня-то хочешь? Я не адвокат.

– Э-э, зачем адвокат. Хочу спросить.

– О чем?

– Как демобилизуют, я съезжу тихонько домой, посмотрю, как там и что, если милиция ищет, то вернусь. Назад возьмете?

– Тебе здесь что, колхоз? Приняли на работу, уволили, затем снова приняли?

– Командир, так мне податься будет некуда. В тюрьму не хочу. Без меня семье тяжело придется.

– Ладно, Орзу, решим твой вопрос. Все же не на курорт просишься, а на войну.

– Ай, спасибо!

Дня через два Азимов уехал, но вскоре вернулся.

Увидев его, Левченко спросил:

– Что, ищут до сих пор?

– Нет, слава Всевышнему, все обошлось. Оказывается, мобилизованным президент амнистию объявил.

– Так чего тогда приехал?

– Отблагодарить вас! – Азимов достал из-за косяка двери двадцатилитровую канистру пива. – Вот, угощайтесь. А я переночую и назад.

Левченко открыл канистру.

– Действительно пиво. На хрена ты, Орзу, тащил сюда эту кислятину? Ладно бы вино или самогон. Кому же нужно это пиво?

– На вино денег не было, а пиво хорошее, в Кулябе брал. Не успело прокиснуть.

Марин махнул рукой.

– Ладно. Азимов, ступай, но завтра с утра я тебя в части не вижу, понял?

– Ага, как не понять!

– И смотри, если дружкам привез спиртного, то лучше сразу сюда неси. Найду, прикажу задержать как диверсанта.

– Ай, клянусь, нет спиртного. Анаша есть. Немного, но на пару косяков могу дать.

– Иди ты знаешь куда со своей анашой!..

Таджик улыбнулся во весь рот:

– Так точно, знаю! До свидания! – Азимов выскочил в коридор.

Больше никто из офицеров его не видел.

Еще одна неделя прошла спокойно. Наступление афганских моджахедов не состоялось, но отдельные отряды наемников прорывались через границу, что создавало напряженность в регионе.

В конце февраля Левченко заступил в наряд по части. Официально ее пока не существовало, но три подразделения, сведенные вместе для решения общей задачи, ни оперативно-тактической группой, ни военной группировкой назвать нельзя. Решили именовать это формирование частью.

Перед разводом командир роты Владислав Марин вышел на площадку, заменявшую плац, где лейтенант Левченко ждал подхода караулов и наряда.

– Маджитов звонил, – сказал Марин.

– И что?

– Предупредил, в штабе батальона находится проверяющий из штаба бригады подполковник Рыков. Раньше он в Ташкентском общевойсковом училище преподавал.

– Приехал проверяющий, и что? От этого нам зарплату поднимут или духи в Афган в испуге убегут?