В бой идут одни пацаны - Тамоников Александр Александрович. Страница 35

– Настоящие. Духи атаковали блокпост с тыла. Ночью. Потери: девять человек, весь твой расчет, два танкиста, лейтенанты, четверо молодых бойцов, танк поврежден. Логинов убит.

– Что? – вскричал Левченко. – Как это убит?

– Пулевое ранение в грудь.

– Но этого не может быть!

К Левченко подошел подполковник, временно сменивший Алешина.

– Может, лейтенант! Твой друг погиб, подтверждено.

– Но как же так, товарищ подполковник?..

– Война, лейтенант.

– Но Серега?..

– Сожалею.

Менять Логинова должен был лейтенант Суворов.

Михаил попросил старшего офицера:

– Разрешите мне также убыть на блокпост?

– Хорошо, – согласился подполковник. – Комбат передал, что пост был атакован арабским спецназом, который сейчас находится неподалеку, в кишлаке. По крайней мере был там на момент доклада Маджитова.

– Мы с Суворовым проверим этот кишлак.

– Не горячись, пошли туда лучше толкового сержанта с группой бойцов. Хватит с нас Логинова.

Левченко считал, раз погиб Сергей, то, значит, убит и Абдурасулов.

– Разберемся на месте.

– Разбирайтесь! Только под пули не лезьте. Я все понимаю, но и вы послушайте меня. Каждый кадровый офицер здесь на вес золота, причем в полном смысле этого слова.

– Вот именно, что на вес золота. – Левченко сплюнул на каменистый грунт и подошел к Суворову: – Вместе поедем на пост, Серега.

– Поверить не могу, что Логинов погиб.

– А я, думаешь, могу? Мы же три с половиной года в училище вместе всегда были. Кровати рядом стояли, одной тумбочкой пользовались. Здесь тоже вместе. И вдруг… нет Сереги. Не верю. Может, ошибка какая?

– Комбат – и ошибся?

– А что, Карим не человек?

– Я не о том.

– А я о том.

– Ты чего завелся? Думаешь, тебе одному плохо? Я не хуже тебя знал Логинова.

Левченко положил руку на плечо лейтенанта.

– Ладно, Серега, извини. Нервы стали ни к черту. И это в двадцать два года. Что будет дальше?

– Я об этом не думаю. Прошел день, и хрен с ним.

На этом разговор прекратился.

Офицеры ждали наступления темноты, чтобы под ее прикрытием пройти на блокпост.

Где-то через полчаса послышался рев двигателей. На базу подошли танк и БМП. На трансмиссии «Т-72» лежали три тела, накрытые солдатскими одеялами. Из десантных отсеков БМП солдаты тоже начали доставать тела погибших.

Вместе со своими павшими бойцами в БМП было загружено и тело араба. Партизаны, увидевшие это, выбросили труп араба на землю и принялись избивать его ногами. Левченко пришлось дать очередь в небо, дабы прекратить это зверство.

Он подошел к танкисту, сидевшему на броне, и спросил:

– Где тело лейтенанта Логинова?

Танкист показал за спину:

– Первый за башней.

Левченко поднялся на броню, взялся за край одеяла, потянул на себя и увидел бледное лицо друга. Грудь Сергея была вся в крови. Солдаты уже ждали внизу, чтобы снять тело офицера.

Левченко вздохнул и сказал:

– Прощай, Серега! Если ты там, наверху, слышишь меня, то знай, друг, я отомщу за тебя. Не один десяток духов положу. Сукой буду, брат!

Левченко никто не торопил. Он прикрыл тело одеялом, спрыгнул на землю, отошел к БМП и сел на место механика-водителя, желая побыть в одиночестве.

Под покровом ночи колонна двинулась на разгромленный блокпост. Встретил ее комбат. Суворов доложил о прибытии, упомянул и о приезде Левченко. Маджитов впервые, сколько помнили его молодые офицеры, выглядел растерянным, усталым.

Михаил обратился к нему неформально:

– Ты что замученный такой, Карим?

– Знаете, мужики, каково мне было глаза Сереге закрывать? Ведь он смотрел на меня словно живой.

Левченко прикурил сигарету.

– Ты что делаешь? – воскликнул комбат. – Здесь же снайпера вражеские работают!

– Я за танком, успокойся. Да и плевать мне на все. Известно, как погиб Сергей?

– Да.

Комбат рассказал об утреннем бое и добавил:

– Непонятно, как на блокпост с тыла прошли арабы. Причем так, что дозор даже выстрелить не успел.

– Ты на что намекаешь, командир?

– Я, Миша, не намекаю. Кто-то из наших работает на духов. Он и отвлек тыловой дозор, позволил арабам подойти к посту. Иначе часовые увидели бы духов. Вот только кто этот подонок?

– А что выжившие солдаты говорят? – спросил Суворов.

– Ничего. По крайней мере те, с которыми я разговаривал.

К офицерам подошел лейтенант Абдурасулов.

Левченко удивился.

– Ты живой?

– Выжил. Повезло. Я видел, как убили Логинова, принял командование на себя. Мы отбили нападение духов, заставили их уйти в кишлак.

– Интересно. И откуда ты руководил боем? – Левченко подозрительно посмотрел на лейтенанта.

Абдурасулов вздохнул и ответил:

– Да пришлось пометаться под пулями, от танка к БМП, от нее к блиндажу.

– А ну покажи магазин! – вдруг потребовал Левченко.

– Ты что, Миша? – воскликнул комбат. – Анвар действительно руководил действиями бойцов.

– Я сказал, покажи! – продолжал настаивать Левченко.

Абдурасулов пожал плечами, отстегнул магазин от автомата, протянул Левченко.

Тот осмотрел его и спросил:

– Руководя боем, ты израсходовал только половину патронов? И ни одной гранаты?

«РГД» и «Ф-1» находились на месте, в отсеках «лифчика», как и дополнительные магазины.

– Я старался бить прицельно, короткими очередями, а иногда и одиночными.

Левченко бросил лейтенанту магазин.

– Ладно!

Комбат сказал, что возвращается на базу. Ему еще предстояло пережить разнос начальства. Абдурасулов тоже хотел уехать, но Левченко оставил его на посту, приказал собрать свободных бойцов, восстанавливать окопы и рыть новые. Сам же Михаил с Суворовым и двумя бойцами пошел прочесывать кишлак.

Они без проблем добрались до брошенного селения и пошли по центральной улице. Суворов слева, Левченко справа, за офицерами бойцы. Стволы автоматов направлены вверх. Все были готовы открыть огонь на любой шорох, какое угодно движение.

Но кишлак оказался пуст. В одном доме они заметили куски окровавленного бинта. Видимо, здесь арабы перевязывали своих раненых. Больше ничего. Боевики выполнили свою задачу, как уж смогли, и ушли.

Группа, ведомая Левченко, прошла кишлак и направилась к посту со стороны окопа минометного расчета. Оттуда вдруг ударил автомат. Бойцы бросились к дувалам, и это спасло их.

Суворов крикнул:

– Возвращаемся в кишлак. Пацаны слишком хорошо несут службу.

Группе пришлось отходить в селение и огибать минное поле. Заодно Левченко проверил караул.

На посту Абдурасулов доложил:

– За время вашего отсутствия мы отбили атаку боевиков.

– Да? – Левченко усмехнулся. – И много духов наступало на блокпост?

– Не меньше десятка.

– Ты их сам видел?

– Так точно!

– Кому ты, «пиджак», лапшу на уши вешаешь? – повысил голос Левченко. – Как бы мы прошли кишлак, если бы там были духи? Да еще с десяток? Это мы, придурок, хотели выйти со стороны минометного расчета. А ты дал приказ открыть огонь, хотя сперва должен был через оптику посмотреть, кто идет.

– Почему вы все время оскорбляете меня? – спросил Абдурасулов.

Михаил отмахнулся:

– Уйди. Тебя оскорбить невозможно. В следующий раз смотри, по кому стреляешь, лейтенант.

Слово «лейтенант» было сказано с неприкрытым сарказмом.

Из блиндажа вышел солдат.

– Командир, я… – дальше он заговорил по-узбекски.

Солдат совсем не знал русского языка. Видя, что Левченко не понимает его, он указал на Абдурасулова, на тыловой пост, на кишлак.

Абдурасулов что-то крикнул ему. Солдат опустил голову и пошел в блиндаж.

– Что он хотел? – спросил Левченко.

Абдурасулов ответил, не моргнув глазом:

– Молодой! Первый бой. Хотел похвастаться, как дрался с наемниками.

– Да? А на тебя почему показывал?

– Так я же руководил боем.

– Ну да, после того как погиб Логинов. Странное дело, в Сергея стреляют в упор, разрывают грудь, у тебя же ни одной царапины.