В бой идут одни пацаны - Тамоников Александр Александрович. Страница 41

Подготовившись, сводная группа начала движение. К кишлаку Йол, на въезде в который располагалась тринадцатая пограничная застава Московского погранотряда, дорога шла через Куляб, дальше на перевал к районному центру Шуробад, где находилась пограничная комендатура двенадцатой – пятнадцатой застав. Потом колонна пошла по серпантину, который носил название Николаевский спуск.

Немного истории. Николаевский спуск был построен еще до Великой Октябрьской революции личным составом одной из первых российских пограничных застав. Начальника заставы звали Николай.

Он был женат. Его супруга жила в Петербурге, увлекалась игрой на фортепиано и ни в какую не желала ехать на заставу без любимого инструмента. А в ту пору добраться туда можно было на лошадях, на ишаках либо пешком. По тропе. Дороги как таковой не было.

Начальник заставы сильно любил супругу. Ради того, чтобы она переехала к нему, он начал строить эту дорогу, справился с этим делом и привез жену с фортепиано.

В конце 1993 года это была четырнадцатая застава, расположенная в двухстах метрах от реки Пяндж.

Спустившись с перевала, группа прошла кишлак Андрираб-Боло, свернула направо, миновала гранатовые сады и во второй половине дня вышла к тринадцатой заставе. Та была расположена очень удобно. Приграничная зона хорошо просматривалась. У душманов на сопредельной стороне не было удобных позиций для ведения огня. Горы находились глубже. К реке подходила равнинно-холмистая местность, кое-где виднелись афганские кишлаки.

Этого нельзя было сказать о расположении двенадцатой заставы. Пограничная река Пяндж тут огибала горы и чуть далее от кишлака Йол практически не охранялась. Духи пользовались этим, часто наведывались на территорию соседнего государства. После трагических июльских событий двенадцатую заставу перенесли на несколько километров ближе к тринадцатой. Личный состав зарылся в землю. Теперь у них были не казармы, а блиндажи. Боевики частенько обстреливали дорогу и новые позиции двенадцатой заставы.

Командир тринадцатой заставы передал майору Маджитову задачу исправить ситуацию и накрыть огневые точки противника. Переговорив с пограничниками, Маджитов собрал офицеров группы и объяснил, что им предстояло сделать.

– В общем, задача не самая сложная, мужики. Нам надо выйти к двенадцатой заставе, развернуться, определить позиции духов и подавить их огнем боевых средств, имеющихся у нас.

Левченко спросил:

– Командир двенадцатой заставы наведет нас на цели? Ведь ему должно быть известно расположение позиций духов.

– Не могу сказать. Если духи постоянно меняют позиции, так как наведешь? Посмотрим по обстановке.

– Понятно.

Дождавшись темноты, группа двинулась в путь. Решено было идти без света, как говорится, след в след. Таким образом бойцы преодолели около семи километров и подошли к двенадцатой пограничной заставе, по которой и в эту ночь велся огонь с гор, подконтрольных душманам. Красные вспышки демаскировали позиции противника.

Группа быстро рассредоточилась. Подчиненные Левченко развернули минометы, заняли свои позиции танки и БМП. То, что группа прибыла к заставе без света, сыграло свою роль. Боевики не видели подхода подразделения и никак не ожидали массированного обстрела своих высот.

Группе майора Маджитова не составило труда подавить огневые точки противника. Душманам был нанесен серьезный ущерб.

Командир заставы поблагодарил мотострелков. Перекусив сухим пайком, личный состав Маджитова стал готовиться на ночлег.

В горах было еще не холодно, поэтому солдаты и офицеры размещались где придется. В кузовах «ГАЗ-66», в десантных отсеках БМП. Кто-то ложился прямо на землю, расстелив плащ-палатку.

На рассвете в лагерь прибыл капитан-пограничник. Маджитов объявил подъем, собрал офицеров и прапорщиков.

Пограничник сказал:

– Вашей группе предстоит спуститься в кишлак Саригор и зачистить его. По нашим данным, там могут находиться афганские моджахеды.

Суворов спросил:

– Так могут находиться или находятся?

– Не надо перебивать по званию! – заявил капитан и добавил: – Вчера боевики были в кишлаке.

– Сколько? – Суворов не обратил внимания на замечание.

Капитан покосился на него и ответил:

– Точное количество не определено, но не менее двадцати духов.

Комбат сказал:

– Тогда какие проблемы? Спустимся к кишлаку от новой заставы и отработаем его.

Пограничник заметил:

– Это не так просто. Дело в том, что подходы к Саригору с этого направления заминированы.

– В таком случае выделяйте сапера, – проговорил комбат.

– У меня нет сапера. На двенадцатой заставе тоже нет.

– Тогда дайте хотя бы карту минных полей.

Пограничник развел руками.

– Нет такой карты.

– Черт побери тебя, капитан! – повысил голос Маджитов. – Ты определил задачу, выполнение которой невозможно. Или хочешь, чтобы вся группа полегла в этих проклятых горах?

– Я постараюсь что-нибудь сделать.

– Да уж постарайся. Без специалистов мы к кишлаку не пойдем. Можешь сообщить об этом своему начальству.

Капитан это сделал. Вскоре прибыли саперы с тринадцатой заставы.

Капитан представил их, а Маджитов недовольно проговорил:

– А раньше об этом подумать было нельзя?

– Я сделал то, что мне приказано, передал задачу.

– А мы тут подрывайся на минах?

– Вы получили саперов.

Маджитов сплюнул на землю.

– Ну и служба у вас тут! Поставлена, конечно, на высшем уровне.

Капитан огрызнулся:

– Не вам оценивать, как мы несем службу.

– Если у вас все на мази, то на хрена же вызывали нас? Разбирались бы с духами сами.

– Ты, майор, не знаешь о судьбе двенадцатой заставы?

– Знаю.

– Мы делали все, что в наших силах. Но их не хватает. И не я вызывал вас, так что вопрос свой переадресуй вышестоящему командованию.

– Ладно, все понятно. Не будем собачиться.

Маджитов разделил подразделение на две группы. Первую он возглавил сам и вместе с саперами повел ее прямо через минное поле на Саригор.

Командование второй группой майор возложил на старшего лейтенанта Левченко. Михаил увел своих людей в небольшое ущелье, изобилующее зарослями кустарника. Здесь запросто могли укрыться духи, поэтому бойцы преодолевали ущелье перебежками, обстреливая кустарник там, где проявлялось малейшее движение.

Боевиков в ущелье не оказалось, и группа вышла к правой окраине кишлака. Левченко отдал приказ открыть огонь по ближайшим зданиям, провоцируя потенциального противника на ответ, дабы моджахеды раскрыли свои огневые точки. Но как только начался обстрел, над кишлаком взлетела зеленая ракета. Это означало, что группа Маджитова уже в кишлаке.

Группа Левченко зашла в селение. Комбат допрашивал местного мужчину лет сорока.

Михаил подошел к майору и спросил:

– Ну и что тут?

– Ничего. Были духи, отряд в тридцать стволов. Увидели нашу технику и решили свалить.

– А этот?.. – Левченко кивнул на местного жителя. – Он не оставлен в кишлаке духами?

– Черт его знает, но здесь у него дом, семья, дети.

– Это совершенно не мешает сотрудничать с душманами.

– Даже если и так, Миша, что еще ему остается делать? Откажется помогать, всю семью вырежут. А то, что он передаст духам о нас, они и без него уже знают.

– Отпустишь?

– А ты предлагаешь расстрелять?

– Пусть живет.

– Вот и я так думаю.

Комбат отпустил мужика.

Офицеры осмотрелись. Кишлак был почти заброшен. В нем оставались две-три семьи, да и те наверняка лишь потому, что им некуда было идти. Или не давали боевики. За кишлаком виднелись остатки строений двенадцатой заставы. Стены казармы теперь поднимались над землей не выше семидесяти сантиметров. Из-за них виднелись спинки кроватей.

Маджитов спросил:

– На заставу не хочешь сходить?

– Нет, – ответил Левченко. – Там наверняка полно растяжек. Да и что смотреть? Развалины?