Потрошитель душ - Леонтьев Антон Валерьевич. Страница 61

Орест Самсонович кивнул, а полковник предупредил:

– Но учтите, о вашем участии в поимке Джека упоминаться не будет! Потому что это свершилось благодаря моим соколам и лично мне!

– Мне нет дела до дележа сомнительной славы, Брюхатов, мне хочется положить конец этой кровавой вакханалии и поймать это исчадие ада, – произнес Орест Самсонович. – И у меня есть план по поимке Джека. Ведь мадемуазель Чернозвонова может легко изменить внешность, делать это она умеет виртуозно. Вы ищете девушку – она станет бабушкой. Вы ищете бабушку – она станет бравым солдатиком или дряхлым архимандритом с седой бородой. Она ускользнет, клянусь, ускользнет!

Во время монолога Ореста Самсоновича полковник, понимая, что тот десять раз прав, мрачнел.

– И переберется за границу, а оттуда, кто знает, отплывет в Новый Свет, чтобы и там творить кровавые бесчинства! Мы не только упустим ее, но и позволим совершать новые убийства!

– От меня никто не уйдет! – прошипел Брюхатов, но уверенности в его голосе не было. – Ладно, что вы предлагаете, Бергамотов? Как можно поймать того, кто прилагает все усилия, чтобы не быть пойманным?

– У меня имеется план, – загадочно произнес Орест Самсонович. – И думаю, он сработает! Как тогда, в Ливадии [23]. Но действовать надо сообща и как можно быстрее. Мы ведь все работаем вместе?

Полковник нехотя кивнул, а Орест Самсонович принялся излагать свой план…»

Доктор Бергамотов вздохнул и, закрыв на мгновение глаза, приготовился к встрече с той, которая была ему так дорога.

И которая, по мнению всей страны, была безжалостной маньячкой.

С момента задержания Ариадны Хвалуевой по подозрению в причастности к серийным убийствам прошла неделя. Кем только ее не именовали в прессе и Интернете – «кровавой Вангой», «сумасшедшей дочкой маньяка», «предсказательницей смерти»…

Он шагнул в небольшую комнатку, в которой на металлическом стуле сидела Ариадна. Хотя прошло всего (или уже?) семь дней, она переменилась – и так изящная, стала тощей, блеклые светлые волосы безжизненно свисали на лоб. И только глаза, загадочные темные глаза по-прежнему мерцали, как два черных бриллианта.

Опустившись на стул напротив, Михаил Николаевич обернулся и посмотрел на сидящего в углу и уткнувшегося в книжку охранника в форме. Чего стоило получить свидание с Ариадной, Бергамотов думать не хотел, но Юрий Викторович все устроил.

– Я не убийца! – сказала девушка, и доктор, снова посмотрев на охранника, произнес:

– Я знаю!

Он говорил это не просто так, желая успокоить или не намереваясь вступать в споры с опасной преступницей, а потому что в самом деле так считал. Ариадна была невиновна – и пусть весь мир уверен в обратном!

– Я хотел сказать… – Доктор покраснел и уставился на руки Ариадны – такие тонкие, нежные, неспособные на убийство. – Я хотел сказать тебе, что ты можешь рассчитывать на меня! Что я тебя не брошу! Что я… Что я люблю тебя!

Раздался приглушенный стук – это охранник в форме, явно слушавший, несмотря на всю свою заинтересованность чтением, их беседу, уронил книжку. Доктор Бергамотов автоматически отметил, что это изданный в мягкой обложке «Орест Бергамотов и Загадка Синего Дома» – далеко не самый лучший роман ЛДК.

Точнее, конечно, не ЛДК, а… А «Ивана Рипперова»! И доктор был уверен: Ариадна не была этим самым Иваном Рипперовым и новоявленным Джеком-потрошителем.

– Спасибо! – сказала девушка тихо. – Но меня любить нельзя. Это приносит беду. Извини, что обманывала все время…

Михаил Николаевич взял ее руки в свои и зашептал:

– Но это же так понятно, что ты скрывала, что твой отец серийный убийца…

– Руки со стола убрать! – раздался суровый окрик. Доктор дернулся, убрал, как велено, руки и продолжил:

– Я бы тоже это скрывал…

Ариадна вздохнула, убрала за ухо светлую прядь и произнесла:

– Но своей ложью о якобы погибших в авиакатастрофе родителях я поставила под сомнение весь свой дар… Ну, свое проклятие! А ведь я клянусь – ко мне приходят видения! Да, история о родителях – это выдумка, но я отчасти даже сама уверовала в нее. Потому что смирилась с тем, что потеряла и маму и…

Она сделала паузу и добавила:

– И отца… И так страстно желала, чтобы, если мне суждено их потерять, это произошло иначе! Лучше бы они погибли тогда во время взрыва самолета! И чтобы прошлое изменилось! Но прошлое изменить нельзя. Но зато можно изменить будущее!

Она взглянула на Бергамотова, и тот ощутил острый приступ жалости. Все ему твердили, что девчонка виновна и что она, как и раньше, запудривает ему мозги, пытаясь манипулировать им даже из СИЗО, но Михаила Николаевич не верил.

Или все же…

Он отогнал еретическую мысль и осторожно носком ботинка дотронулся до ступни Ариадны.

Девушка, казалось, не шевелилась и как будто заснула. И тут Бергамотов понял – он уже такое видел. Неужели на нее снова накатило видение?

Или она просто дурила его – последнего, кто верил в этот ее дар? Вернее, конечно, в проклятие…

– Потому что у меня снова было видение! – произнесла она еле слышно. – И клянусь, я знаю, что это видение не из прошлого, а из будущего! Золотой ключик, запомни, золотой ключик!

– Золотой ключик? – пробормотал доктор, а охранник в форме гаркнул:

– Ваше время истекло!

– Что это значит? – поспешно спросил доктор, но Ариадна апатично сидела на стуле, не поднимая на него глаз. Доктор снова оказался в коридоре и с бьющимся сердцем отправился на улицу, где его поджидал Владислав Столяров.

Молодой человек распахнул дверцу своего автомобиля, и доктор Бергамотов плюхнулся на сиденье.

Заместитель начальника секции классического детектива тактично не задавал вопросов, и Бергамотов был очень ему за это признателен. Он пытался собраться с мыслями. И попробовал при этом размышлять, как его знаменитый тезка.

Он любит Ариадну. И это факт номер один. Ее обвиняют в трех убийствах. Это факт номер два. У нее было видение, и она сообщила ему новую деталь – золотой ключик. Это факт номер три?

Но та ли она, за кого себя выдает? Невинная, запутавшаяся, обладающая паранормальными способностями девушка? Или же… Или же жестокая, хладнокровная, манипулирующая его глупыми романтическими чувствами убийца?

Михаил Николаевич застонал, и Столяров сочувственно произнес:

– Плохо дело, да? Но я тоже не верю, что она виновна! Может, мошенница, но не убийца!

Доктор с благодарностью взглянул на Владислава. Ну надо же, значит, в этом мире уже два человека, которые не верят в виновность Ариадны. Или Столяров сказал это, чтобы утешить его?

Доктор Бергамотов продолжил размышлять, следуя традиции своего тезки. Золотой ключик – это что? Самый что ни на есть настоящий небольшой ключик из золота? И где ему такой найти – в ювелирном магазине, что ли? Или имеется в виду одноименная конфета? Что, ему искать тех, кто поглощает эту конфету, – и это будет убийца? Нет, не может быть…

Они затормозили на светофоре, и блуждающий взгляд доктора Бергамотова уперся в стоящую на тротуаре афишную тумбу. Издав дикий вопль, Михаил Николаевич, несмотря на то что уже загорелся желтый, распахнул дверцу и, игнорируя готовые стартовать автомобили, бросился им наперерез к тротуару.

Позади него раздалась какофония автомобильных гудков, но Бергамотова это не остановило. Задыхаясь, он подбежал к тумбе и уставился на афишу, которая гласила:

– «Золотой ключик, или Новейшие приключения Буратино! Экспериментальная эротически-готическая постановка по мотивам одноименной повести А. Н. Толстого театра-студии…»

– Бергамотов, вы что, с ума сошли! – раздался крик подбежавшего Столярова. – Вы или остаетесь здесь, или едете со мной!