Охотники за динозаврами (сборник) - Шалимов Александр Иванович. Страница 5

— Машина дорога больше нет.

Это будет означать, что надо переложить снаряжение на носильщиков и продолжать путь пешком в знойной духоте тропического леса. Но Квали молчит. Каждое утро он усаживается рядом с шофером головной машины и мы едем дальше. Как он отыскивает путь в бесконечном зеленом лабиринте? Он ведет экспедицию на северо-запад. Я давно потерял представление, где мы находимся. Карт нет. По-видимому, мы огибаем Большие Болота с севера. Уже несколько дней не попадается никаких признаков жилья. Только узкие, еле заметные тропы. Кто их проложил, люди или животные, я не знаю.

Иногда мы переваливаем гряды невысоких холмов, в зарослях тростника переправляемся через ручьи и небольшие речки. Машины вязнут, их приходится вытаскивать и чуть ли не на плечах выносить на сухие склоны. Зеленому океану нет конца. Видимость — на несколько десятков метров, а дальше — исполинские серые стволы, обвитые лианами.

Крупных животных мы не встречаем. Их отпугивает прерывистый захлебывающийся вой перегретых моторов. Лишь время от времени беззвучно скользят по мшистому ковру стремительные и опасные, как сама смерть, змеи. Мучительно хочется выбраться из зеленого плена, увидеть небо над головой и солнечные дали саванн, знакомые созвездия, почувствовать на лице освежающие порывы ветров. Но джунгли бесконечны. Захватив караван в свою паутину, они не хотят выпустить его и тянутся день за днем.

Где-то на юге течет многоводная Конго, на севере несет свои воды ее приток Убанги. Но до них много дней пути, а мы делаем за день двадцать-тридцать километров.

Я часто думал о судьбе Мирослава Грдички. Заблудиться в этих бескрайних зарослях — значило погибнуть. Даже новейшие самолеты не могли бы помочь. Ты будешь слышать их гул над головой, но не увидишь их, и они не увидят тебя. Разве что подожжешь джунгли, но тогда и сам найдешь гибель в пламени лесного пожара.

В Бумба не удалось узнать о чехе ничего нового, кроме того, что рассказал Барщак. Перси Вуфф, которому я поручил навести справки, вскоре объявил, что Грдичка вообще не появлялся в Бумба. Видимо, мой заместитель не захотел утруждать себя лишней работой. Сам я без труда выяснил, что кинооператор прожил в Бумба несколько дней в той же гостинице, в которой останавливались мы. Это было около десяти месяцев назад. Куда он отправился из Бумба, никому не было известно. Джонсон тоже ничего не знал, а может, не хотел говорить…

Старый охотник сильно изменился, помрачнел, стал молчаливым. Он хотел отказаться от участия в новой экспедиции. Уговорить его стоило большого труда. В пути он теперь всячески старался избегать разговоров и со мной, и с Перси Вуффом. Я не сомневался, что между ним и Перси в мое отсутствие что-то произошло. Но что именно?.. Для меня это оставалось загадкой. Они уже не проводили вместе вечеров за бутылками виски. После ужина Джонсон торопливо исчезал в палатке, а Перси долго сидел один у походного стола, положив квадратный подбородок на свои огромные кулаки. Мохнатые ночные мотыльки метались вокруг фонаря, а Перси сидел неподвижно, устремив на них немигающий взгляд. Иногда мне казалось, что он прислушивается к таинственным голосам джунглей. Впрочем, как только лагерь затихал, Перси поднимался и, тяжело ступая, шел в свою палатку. Он не рисовал больше пейзажей; от его полусонного равнодушия не осталось и следа, он стал озлобленным и дерзким. Однажды я застал его, когда он наорал на одного из рабочих и уже собирался пустить в ход кулаки. Пришлось вмешаться и остановить его. Негр поспешил благоразумно исчезнуть, а Перси бросил на меня исподлобья тяжелый взгляд, пробормотал что-то сквозь зубы и нырнул в палатку. Атмосфера явно накалялась. Я чувствовал, что каравану необходимо как можно скорее выбраться к солнцу и свету. Джунгли отравляли нас своим дыханием. Если мы не вырвемся из них в ближайшие дни, мы можем сами превратиться в диких зверей. Во время очередного привала я заговорил об этом с Квали.

— Еще один день, — сказал молодой негр. — Завтра вечер будет гора, потом озеро и Большой Болото. Лес кончится завтра…

К вечеру следующего дня джунгли начали редеть. Среди густой зелени крон все чаще проглядывали пятна голубого неба. Машины выбрались на сухой пологий склон. Здесь деревья росли не так густо, как внизу, и машины пошли быстрее.

Джунгли расступались, светлели, уходили в стороны. Вот всего несколько огромных деревьев осталось впереди, и за ними лежало обширное плато, поросшее густой травой и залитое неярким светом вечернего солнца.

Все вздохнули с облегчением. Даже негры, для которых джунгли были родным домом, повеселели. Я окинул взглядом караван и не мог не признаться себе, что только благодаря изумительному искусству нашего проводника и мужеству черных шоферов машины выдержали десятидневный переход. Это казалось почти чудом. Мы доставили в сохранности весь груз, даже громоздкие решетки металлических клеток, и не бросили в пути ни одной машины.

По совету Квали мы разбили лагерь на краю плато в тени огромных раскидистых деревьев, образующих последний форпост джунглей. Рядом был источник с холодной чистой водой. Пока разгружали машины и ставили палатки, Джонсон с одним из черных воинов, которых мы наняли в качестве носильщиков, пошел посмотреть, нет ли вблизи какой-нибудь дичи. Вскоре донесся выстрел, а еще через несколько минут охотники уже тащили большую пятнистую антилопу.

Лагерь огласился восторженными криками.

Ко мне подошел повеселевший Джонсон. Глаза его блестели.

— Рай для охотников, — сказал он. — Антилопу я подстрелил возле самого лагеря. Дальше на плато видел жираф и стада зебр. Они даже не испугались выстрела.

— Вы не бывали в этих местах?

— Даже не подозревал о их существовании. Квали молодец. Если так пойдет дальше, вы, шеф, может быть, заполучите и вашу бестию.

— А Ричардс тут не бывал?

Джонсон отвел глаза.

— Кто его знает… Пожалуй, нет.

— Вы говорите не очень уверенно.

— Да что я — нянька Ричардсу? — вспылил вдруг Джонсон. — Почем я знаю, где он был, а где не был… Мы работали вместе, это правда. Но не всегда. Последний год он больше ездил один.

— А десять месяцев тому назад?..

— Я уже говорил, что не знаю, куда он тогда ездил. Не знаю!.. Ничего не знаю… — Его голос сорвался на крик.

— Почему так нервно, Джонсон?

— Не люблю, когда допрашивают…

Он принялся набивать трубку. Его пальцы дрожали. Я подумал, что странное поведение старого охотника едва ли объясняется одной лишь усталостью и нервным напряжением последних дней. За всем этим что-то крылось. Но что…?

Мимо проходил Квали. Я подозвал его.

— Завтра будем отдыхать здесь, на этом плато, — сказал я ему. — Послезавтра поедем дальше. Куда Квали поведет нас теперь?

— Лагерь будет тут много день, — ответил Квали. — Дальше дорога машина нет. Идем, покажу…

— Пойдемте посмотрим, Джек, — пригласил я старого охотника.

Джонсон вскинул за плечо свой штуцер и молча пошел следом.

Квали повел нас в сторону заходящего солнца. Неяркий оранжевый диск слепил глаза, заставляя жмуриться. Около километра мы шли по густой траве, потом ее неожиданно сменила шероховатая поверхность серого известняка. Мы сделали еще несколько шагов и очутились на краю плато.

Крутые уступы скалистого склона обрывались к обширной плоской низменности. Она тянулась к далекому задернутому дымкой горизонту. Сначала мне показалось, что это саванны, но, приглядевшись, я понял, что внизу на многие десятки, а может быть и сотни километров раскинулись огромные болота.

Порыв вечернего ветра донес снизу характерный шорох тростника. В эти бескрайние, поросшие тростником пространства погружалось сейчас солнце.

— Так везде, — сказал Квали, указывая на обрывы плато. — Дорога машина нет…

Джонсон молча посасывал потухшую трубку.

— Где же священные камни? — спросил я у негра.

— Вот они. — Квали снова указал на обрывы. — Завтра спуститься, и Квали покажет.

— А куда пойдем искать следы?