Псевдоним хищника - Ольховская Влада. Страница 22

– Я все равно не понимаю, за что ты так обидела Максима! Он всегда был предан тебе и такого отношения не заслужил!

– Честность я считаю привилегией. Поэтому можно сказать, что он это как раз заслужил. Почему я сказала ему? Потому что он спросил меня. Он хотел узнать, есть ли у меня со Штайном близкие отношения. Напрямую спросил, и это было правильно. Он начал подозревать еще после первой встречи со Штайном. Решил узнать наверняка. Он был не готов к ответу. В этом его промах. Но в остальном он заслужил правду.

– Ева… Он любит тебя, и ты это знаешь. Это что, не имеет значения?

Ева и бровью не повела.

– Нет. Его любовь – не моя.

– В смысле? – смутилась Вика.

– В прямом. Я ничего не делала, чтобы завоевать его любовь. Ничем ее не поощряла. Не просила, не предпринимала действий, не соглашалась даже. Это чувство он взрастил сам. Оно не обязывает к благодарности. К взаимности – тем более.

Она была права настолько, что и возразить нечего. Вике хотелось спорить из солидарности с Максом, но в то же время она слишком хорошо понимала, о чем говорит Ева.

Ей и самой приходилось сталкиваться с подобным. Когда ее первый муж, итальянец Антонио Сальери, вдруг решил, что любит ее безумно и жить без нее не может, он тоже пошел в романтическую атаку. Вика могла ему подыграть, но полюбить – нет, тогда она все равно думала о Марке.

Если задуматься, любовь – не обязанность. Получается, что если бы Максим, например, влюбился в Вику, то ей пришлось бы уйти от Марка? Смешно. В этом свете любовь вдруг переставала быть таким абсолютным и всеобъемлющим чувством.

Однако полностью отказаться от своих убеждений Вика не могла…

– Но ведь это Максим! Случаи разные бывают, а мы говорим конкретно о нем! Он тебя поддерживал, даже когда не понимал. Он с тобой всегда был! Без него тебе и половины своих планов провернуть не удалось бы.

– Я ценю его отношение. Я испытываю к нему определенную симпатию. Ты считаешь, что его действия из прошлого являются причиной для секса?

– Да при чем здесь секс! – закатила глаза Вика. – Мы про любовь говорим!

– Как я должна его любить? Для меня это слово не несет распоряжения. Это не набор действий, который я знаю. Я считаю, что это социальный миф. Та романтическая любовь, о которой ты говоришь.

Ее холодная непоколебимая уверенность постепенно убивала гнев Вики. Максима, безусловно, жалко, но… он, пожалуй, и сам понимает, что не может чего-то требовать от Евы. Понял это раньше, чем все остальные.

А им оставалось лишь успокоиться и предоставить Еве самой разбираться в своих решениях.

– Что ты планируешь делать дальше? – поинтересовалась Вика. – Матиас ведь не будет жить с нами вечно!

– Сейчас этот вопрос не является для меня актуальным.

– Ну а с Максимом что? Я не про извинения говорю, понятно, что их от тебя не дождешься. Ты прекратишь с ним общение?

– Это не от меня зависит, – пояснила Ева. – Я не предлагала менять наши отношения. Я просто сказала ему правду. Если он примет эту правду, мы продолжим общение. Как раньше. Если не сможет принять, наши пути больше не пересекутся. На меня это не повлияет.

Максим всегда жалел, что нельзя жить одной лишь логикой. С аналитическими способностями у него было все в порядке, предсказать итог своего поведения он мог практически всегда. Ситуация с Евой не стала исключением, он заранее знал, что его ждет. Нелепость ситуации заключалась в том, что он до последнего надеялся, что все обойдется: он ошибся, она не такая.

Потому что здесь в игру вступали чувства, а они логике не поддаются никогда. Этим он себя успокаивал… пока не доигрался.

То, что он чувствовал сейчас, было сложно описать. Злость, обида, унижение и презрение к ней и к себе – все смешивалось в один шипящий коктейль. Он пытался построить правильную стратегию дальнейшего поведения, но у него ничего не получалось. Чувства все еще пылали слишком сильно, мешая рассуждать здраво. Не только – и даже не столько – чувства к ней, просто отношение ко всей ситуации.

Он надеялся, что одиночество принесет ему успокоение, но даже в пустоте своей квартиры он думал о ней. Все это превращалось в навязчивую идею, наваждение, с которым требовалось покончить.

Первым и самым очевидным шагом было не общаться с этой семьей. По крайней мере пока. С Марком придется видеться по работе, это факт, с остальными – не обязательно. А еще необходимо восстановить связи со старыми друзьями, завести если не личную, то хотя бы социальную жизнь. Сделать все, чтобы появились занятия, которые его отвлекут и не дадут думать о собственной ошибке.

Он был благодарен Марку за своевременное молчание. Когда они находились на работе, тот даже не пытался поговорить о случившемся. А когда рабочий день заканчивался, Максим поспешно уезжал. Он боялся сорваться.

Он уже решил, что на праздники уедет. Выберет какой-нибудь курорт и махнет туда, где есть сто путей отвлечься от серьезных мыслей. Никакой Евы, никакого немца, который внезапно нарисовался в их жизни…

Вот только пока Максим пытался его забыть, немец сам позвонил ему.

– Надо встретиться, – невозмутимо заявил Матиас.

– Откуда у тебя этот номер?

– Что, так сложно догадаться?

Несложно, конечно. Номер дала Ева. И близкая связь этих двоих усугубляла ситуацию.

– Я не собираюсь с тобой встречаться, нам не о чем говорить.

– Есть о чем, поверь.

– Хреновый ты переговорщик – мотивировать не умеешь…

– Мне не нужно придумывать мотивацию, если разговор в твоих интересах.

Его немецкий акцент раздражал, а еще больше бесило осознание его правоты. Максим еще не успел остыть и отстраниться от ситуации, его легко было заинтриговать и даже обнадежить.

Поэтому когда Матиас назвал время и место встречи, он уже знал, что поедет.

Немец этот до сих пор оставался для него загадкой. Марку он, может, и друг, но это не делает его хорошим человеком по умолчанию. Приперся непонятно откуда и сразу принес кучу проблем!

Тем не менее Ева выбрала его. Одна мысль об этом до сих пор обжигала ненавистью. Этого истинного арийца не было рядом, когда она нуждалась в помощи! Он не беспокоился за нее, когда она была ранена, не давал ей денег, не скрывал ото всех ее план. Да он даже не знал ее толком! Судя по рассказам Марка, общение этого немца недоделанного и Евы сводилось к паре часов.

Но вот он приехал, прекрасный принц, или в ком там нуждалась эта сумасшедшая… Почему-то заслуги Максима сразу отошли на второй план. Значит, правду говорят, что женщин интересует тот, кто их игнорирует? Но ведь Матиас девушку не игнорировал, судя по всему, он тоже за ней увивался! Да и поведение Евы никогда нельзя было предугадать.

Может, причины вообще нет… Ева поступила так, как ей хотелось, руководствовалась животным инстинктом. Максим заставлял себя в это поверить, чтобы любое чувство к ней сменилось презрением, но пока получалось плохо.

А теперь немчура снова высунулся, потому что ему поговорить захотелось! Что инициатива исходит от него, Максим не сомневался. Если бы его хотела видеть Ева, она бы позвонила ему сама. Стеснения эта девица не испытывает и другим свои дела не передает. Возможно, Матиас вообще не оповестил ее о своих планах.

Максиму очень хотелось, чтобы его соперник прокололся, допустил непростительную ошибку. Например, попытался подкупить его – мол, ты к ней не лезешь, исчезаешь, а я тебе приплачиваю. Такой банальный ход не умилил бы Еву, а вызвал бы у нее скуку. Такого она не любит. Поэтому Максим приготовился записывать их разговор на диктофон.

Конечно, вероятность того, что немец поведет себя так глупо, была крайне мала. Но она существовала! Матиас не знает толком ни девушку, ни Максима, поэтому в его случае допустим любой неудачный шаг.

Встречу немец назначил в отдаленном районе – не на самой окраине, но от центра далековато. Здесь, в стороне от больших улиц, располагались производственные предприятия, склады и немногочисленные офисы. Матиас дожидался его возле своей машины на улице.