Псевдоним хищника - Ольховская Влада. Страница 32

Запись, похоже, включили не сразу, потому что ведущий говорил:

– …Повторяем, преступник может быть вооружен и очень опасен. Любую информацию о Гаврииле Кадыкове вы можете сообщить по телефону…

Гавр почувствовал, как от страха пересохло горло и куда-то ухнуло сердце. Его шокировало не только то, что теперь каждый пэпээсник будет на него кидаться. Все это увидел его босс!

Он не представлял, где мог так сильно проколоться. Консул вообще тщательно готовил задания, чтобы его люди не были пойманы и узнаны. Даже на последние нелепые вылазки все они ездили в масках. Получается, его кто-то сдал из своих! Но кто? Вариантов у Гавра не было.

Да и не до вариантов сейчас было. Любое оправдание Консул не воспринял бы, а у Гавра просто не осталось слов.

– Вот это, конечно, неприятность, – покачал головой Консул. – Упущение, я бы сказал. Теперь будут искать не только тебя. Будут узнавать, где ты жил, с кем контактировал, с кем работал. Через тебя могут выйти на всех нас. Как считаешь, хорошо это или плохо?

– Плохо, – с трудом прохрипел Гавр.

– Вот и мне кажется, что плохо. Первым моим импульсом, признаюсь, было ликвидировать тебя. Потому что нет человека – нет проблемы. Но вот я позвал тебя сюда, увидел, какая ты творческая личность. У тебя даже идеи свои есть! Что на этом фоне стоит одна ошибка?

– Вы не убьете меня?

– Не убью. У нас есть проблема, с которой нужно разобраться, так мы справимся, не дрейфь. Спрячем тебя где-нибудь, Россия большая! Что побледнел? Мы своих не бросаем. Эй, воды ему дайте, а то хриплый совсем!

Гавр благодарно кивнул, на слова уже не было сил. Официантка принесла ему стеклянный стакан и бутылку воды. Девчонку колотило, она не смотрела ни на Гавра, ни на Консула. Дура малолетняя, нельзя же так явно показывать свой страх! Хотя Гавр подозревал, что минуту назад он сам смотрелся не лучше.

Переливать воду из бутылки в стакан он не стал, смысла не видел. Открутив металлическую крышку, он сделал несколько жадных глотков. Может, выпил бы и больше, все сразу, да не сумел. Горло свела острая боль…

Пальцы инстинктивно разжались, и бутылка полетела у него из рук. На ковре она не разбилась, но часть содержимого выплеснулась и как-то странно зашипела. Гавру уже было не до того. Он прижал руку к шее, силясь остановить боль, но это не помогло. Источник боли был внутри, не снаружи. Оторвав пальцы от шеи, он увидел на них кровь.

Дышать было невозможно, говорить – тем более. Рот наполнялся густой горячей жижей, и Гавр захлебывался. Не в силах удержаться на стуле, он повалился на пол. А где-то над ним звучал голос Консула, бесконечно холодный, разом потерявший весь интерес.

– Так будет с каждой тварью, которая решит вякать в моем присутствии. Мне плевать на ваше мнение. То же произойдет с теми, кто свою рожу засветит. Вы получаете от меня огромные бабки. Такие, какие вам никто не заплатит, и вы это знаете. Взамен я ожидаю только одного: чтобы вы выполняли свою работу. Не спрашивали, не советовали, вообще рот без надобности бы не открывали! А иначе…

Он еще что-то говорил, но Гавр уже не слышал. Он как будто погружался под воду, и вокруг него становилось очень тихо, свет тоже постепенно угасал. А самое главное, исчезала боль – только об этом он и мог думать.

Глава 9

Вика глубоко вдохнула холодный зимний воздух, чувствуя, как падают снежинки на лицо. Здесь было чуть-чуть спокойней, хотя до внутренней гармонии ей было как до Луны пешком. Пока Марк не вернется домой, об этом можно и не мечтать!

И все же близость природы помогала. Вика вышла на задний двор, с которого открывался отличный вид на лес, шумевший за участком. Небо постепенно светлело, словно предупреждая, что погода опять изменится.

В последние дни одиноких моментов в жизни девушки хватало. Но сейчас ей хотелось иного одиночества, осознанного и добровольного. Поэтому она решила выйти со двора, чтобы быть поближе к старым деревьям.

Калитки как таковой, выводящей за забор с этой стороны, не было. Но в лес можно было попасть, если пройти через вольер Табаты: небольшой домик, пристроенный прямо к забору. Там было два выхода: один вел во двор, другой как раз наружу. Вольер строили по проекту Евы, и она настаивала, чтобы все было именно так.

Проходить мимо гиены Вика не боялась, просто не любила. У нее это животное ассоциировалось с падальщиком, нападающим со спины, а почему, она и сама не знала.

Дверь в вольер была заперта, но Вика знала, где хранится запасной ключ. Она прошла внутрь и сразу почувствовала необычное тепло – здесь было намного жарче, чем в доме. Но оно и понятно, учитывая, что в маленьком домике живет африканское животное!

Вольер был разделен на две части прочной металлической решеткой. Большая часть пространства была отдана Табате. Пол здесь был устлан толстым слоем свежей соломы, в углу стояли металлические и деревянные миски, валялись игрушки и даже большое бревно, исцарапанное когтями гиены. Неприятного запаха не было совсем, но это объяснялось ежедневной уборкой, которую проводила Ева.

Гиена спала, но, как только вошла посторонняя, насторожилась. Она подняла аккуратную круглую голову, чуть повела ушами, как любопытный щенок. Глаза у Табаты были темные и блестящие, совсем как у собаки. Но Вика не умилилась сходству, потому что лежащее перед ней существо было крупнее средней собаки.

Табата шумно втянула носом воздух, словно оценивая, кто пришел к ней, потом вильнула пушистым длинным хвостом. Вика понятия не имела, что это означает в мире гиен: агрессию или симпатию. Да и знать не хотела.

– Я не к тебе, – предупредила она. – Я так, мимо прохожу.

Животное фыркнуло, укладывая голову на толстые лапы.

По другую сторону от металлической решетки находился тесный коридор, соединявший две двери вольера. В нем хранились инструменты для чистки клетки и мешки с соломой. Протискиваясь мимо них, Вика невольно прижалась к сетке и подумала: если бы Табата захотела, она могла бы дотянуться до нее если не зубами, то когтями точно.

Однако гиена, в отличие от своей гостьи, не была сторонницей ранних пробуждений. Она продолжала валяться на соломе, наблюдая за Викой одним глазом, и, казалось, готовилась задремать.

Выход в лес из вольера по ощущениям был равносилен прыжку в прорубь после горячей сауны. Но это был приятный контраст, пощипывавший кожу острыми иголочками. Вика даже зажмурилась от удовольствия, снова подставляя лицо снегу.

А когда открыла глаза и осмотрелась, поняла, что безмятежного отдыха здесь не будет.

Снег, толстым одеялом накрывший лес, возле забора был запачкан кровью. Солидных размеров пятно расползалось у вольера и тянулось полосой к деревьям. Рядом с ним снег был сильно примят, как будто кто-то метался тут. Возле алого пятна лежало что-то темное, но из-за снега Вика не могла разглядеть, что это такое.

А она должна была! Рядом с ее домом произошло нечто страшное, и ей полагалось знать все подробности. Поэтому она неуверенно двинулась вперед, однако после первого же шага знакомый голос остановил ее.

– Я бы не стала этого делать.

Повернувшись, Вика увидела у себя за спиной Еву. Девушка стояла у открытой двери вольера и тоже рассматривала перепачканный снег.

– Ты знаешь, что здесь произошло?

– Нет. Вчера вечером этого не было.

– Тогда подойдем с другой стороны… Ты имеешь к этому отношение?

– Опосредованное.

– Это как? – удивилась Вика.

Вместо ответа Ева подобрала крупную ветку, валявшуюся на земле, и прицельно, как копье, метнула в снег. Из белой пелены тут же вырвались стальные челюсти, раздробившие дерево в щепки.

– Это что, капкан?! – ужаснулась Вика.

– Да. Медвежий.

– Ты сошла с ума?!

– Странный вопрос.

Но Вике было не до шуточек.

– Ева, это же… это же преступление! Тут дети ходят! Вдруг это невинный человек пострадал?!

– Спокойно. Обо всем по порядку. Дети здесь не ходят. Я проверяла. Для остальных есть предупреждение. – Ева указала на забор, на котором были развешаны ярко-желтые таблички с надписью «Не приближаться».