Черная Индия (илл. В. Ермолова) - Верн Жюль Габриэль. Страница 28

Там все четверо сели, и Джемс Старр, у которого всегда была наготове цитата из сочинений великого шотландского романиста, сказал:

— Вот что написал Вальтер Скотт в главе восьмой «Эдинбургской темницы»: «Если бы мне нужно было выбрать место, откуда лучше всего видны восход или закат солнца, я выбрал бы именно это». Погоди же, Нелль, вскоре появится солнце, и ты увидишь его во всем великолепии.

Взоры девушки обратились к востоку. Гарри, сидевший рядом, внимательно и тревожно наблюдал за нею: не окажется ли восход солнца слишком сильным для нее впечатлением? Все молчали; притих даже Джек Райан.

В прозрачной дымке над горизонтом обозначилась узкая светлая полоса с розовым оттенком. Воздушные облачка, заблудившиеся в зените, были тронуты нежным светом. У подножья Трона Артура смутно виднелся еще окутанный сумраком спящий Эдинбург; в темноте там и сям виднелись светлые точки — первые огоньки, засветившиеся в окнах старого города. На западе горный хребет, поднимавшийся вдали причудливыми зубцами, замыкался линией острых вершин, каждую из которых солнечные лучи должны были вскоре украсить огненным султаном.

Тем временем на востоке морская даль вырисовывалась все яснее. Гамма красок возникала постепенно, в том же порядке, что и в радуге. Красный цвет дымки на горизонте мало-помалу переходил к зениту в фиолетовый. С каждой секундой палитра становилась все ярче. Розовый цвет переходил в красный, красный — в огненный. В точке пересечения светозарной дуги с окружностью моря рождался день.

Нелль переносила взгляд от подножья холма к городу, отдельные кварталы которого начали постепенно выступать из общей массы. Там и сям поднимались высокие строения, остроконечные колокольни, и контуры их рисовались все отчетливее. В воздухе разливался словно какой-то пепельный свет. Наконец, первый солнечный луч коснулся глаз девушки; это был тот самый зеленоватый луч, который поднимается утром или вечером из моря, когда горизонт совершенно чист.

Еще через полминуты Нелль выпрямилась, указывая рукой на какую-то одну точку над новым городом.

— Огонь! — воскликнула она.

— Нет, Нелль, — ответил Гарри, — это не огонь. Это золотой венец, которым солнце отмечает вершину памятника Вальтеру Скотту!

Действительно, верхушка колокольни высотою в двести футов блистала, как маяк первого класса.

День настал. Взошло солнце. Его диск казался влажным, точно действительно вышел из морских волн. Сначала сплюснутый вследствие рефракции, он постепенно принял круглую форму. Его сияние вскоре стало нестерпимым, словно открылся в небе зев раскаленного горна.

Нелль была вынуждена тотчас же зажмуриться и даже прикрыть слишком тонкие веки плотно сжатыми пальцами.

Гарри хотел, чтобы она отвернулась в другую сторону.

— Нет, Гарри, — возразила она, — нужно, чтобы мои глаза привыкли видеть то, что видят твои.

Сквозь ладони Нелль видела свет, еще розовый, но белевший по мере того, как солнце поднималось над горизонтом. Постепенно ее глаза привыкли к нему. Потом ее веки разомкнулись, и глаза наполнились, наконец, сиянием дня.

Девушка упала на колени и взволнованно воскликнула:

— Бог мой, как прекрасен твой мир!

Потом она опустила глаза и огляделась. У ее ног расстилалась панорама Эдинбурга: чистенькие, прямые кварталы нового города, нагромождение домов и причудливая сетка улиц Старой коптильни. Надо всем этим господствовали две высоты: замок, прилепившийся к базальтовой скале, и Колтон-Хилл с руинами современного греческого памятника на своем округлом хребте. От столицы лучами расходились прекрасные, обсаженные деревьями дороги. На севере Фортский залив, подобно морскому рукаву, глубоко врезывался в берег, в котором открывался Лейсский порт. Выше, на третьем плане, развертывалось живописное побережье Файфского графства. Эти северные Афины соединялись с морем дорогой, прямой, как Пирей. К западу расстилались прекрасные песчаные пляжи Ньюхейвена и Портобелло, где песок окрашивал в желтый цвет первые волны прилива. Даль оживляли рыбачьи лодки и два-три парохода, поднимавших к небу султаны черного дыма. За всем этим зеленели необозримые поля.

Равнина была там и сям слегка всхолмлена. Ломонд-Хилл на севере, Бен-Ломонд и Бен-Лиди на западе отражали солнечные лучи так, словно их вершины были покрыты вечными снегами.

Нелль не могла говорить. Уста ее шептали несвязные слова. Руки у нее дрожали, голова кружилась. Силы на миг оставили ее. На этом свежем воздухе, перед этим дивным зрелищем она вдруг почувствовала, что слабеет, и упала без сознания на руки Гарри, успевшего подхватить ее.

Эта девушка, жизнь которой до сих пор протекала в глубине шахты, увидела, наконец, все то, что составляет мир, каким его создала природа и человек. Ее взгляд, обежав город и поля, впервые обратился к необъятности моря и к бесконечности небес.

18. ОТ ОЗЕРА ЛОМОНД К ОЗЕРУ КЭТРАЙН

Неся Нелль на руках, Гарри вместе с Джемсом Старром и Джеком Райаном спустился с Трона Артура. После нескольких часов отдыха и завтрака в «Ламберт-отеле» решено было закончить экскурсию прогулкой по стране озер.

Силы вернулись к Нелль. Глаза ее могли теперь спокойно переносить солнечный свет, а легкие — вдыхать свежий, живительный воздух. Зелень деревьев, изменчивые оттенки растений, небесная лазурь развертывали перед ее глазами богатую гамму красок.

Поезд, на который они сели, привез Нелль и ее спутников в Глазго. С моста, переброшенного через Клайд, они любовались движением морских судов на реке. Ночь они провели в «Королевском отеле».

На следующий день они поехали поездом, идущим через Думбартон и Баллох к южной оконечности озера Ломонд.

— Это родина Роб-Роя и Фергуса Мак-Грегора, так поэтично воспетая Вальтером Скоттом, — воскликнул Джемс Старр. — Ты знаешь эти места, Джек?

— Знаю по песням, мистер Старр, — ответил Джек Райан, — а когда край так дивно воспет, он должен быть великолепным!

— Так оно и есть, — произнес инженер, — и наша милая Нелль сохранит о нем самые лучшие воспоминания.

— С таким проводником, как вы, мистер Старр, — ответил Гарри, — путешествовать вдвойне полезно: пока мы будем осматривать страну, вы будете рассказывать нам ее историю.

— Согласен, Гарри, — сказал инженер, — насколько мне позволит память, но с одним условием: пусть наш веселый Джек помогает мне. Когда я устану рассказывать, он должен петь.

— Ну, меня упрашивать не придется, — ответил Джек и взял вибрирующую ноту, словно желая настроить горло на основной тон.

Между торговой столицей Шотландии и южной оконечностью озера Ломонд по железной дороге Глазго — Баллох насчитывается не более двадцати миль.

Поезд миновал Думбартон, королевский город и столицу графства, замок которого, все еще укрепленный согласно Союзному договору, живописно венчает обе вершины огромного базальтового утеса.

Думбартон построен при слиянии Клайда с Ливеном. По этому поводу Джемс Старр рассказал несколько эпизодов из полной приключений жизни Марии Стюарт. Из этого замка отправлялась она во Францию, чтобы стать женой Франциска II и французской королевой. Там же в 1815 году английское правительство намеревалось заточить Наполеона, но потом выбор пал на остров Святой Елены, и пленник Англии отправился умирать на скалу в Атлантическом океане, что еще более умножило его легендарную славу.

Вскоре поезд остановился в Баллохе, возле деревянной эстакады, у самого берега озера. Туристов, совершающих экскурсию по озерам, ожидал пароход «Синклер». Нелль и ее спутники сели на него, купив билеты до Инверснайда, на северной оконечности озера Ломонд.

День начинался ясный и солнечный, без обычного британского тумана. Ни одна из деталей пейзажа, разворачивающегося на протяжении тридцати миль, не должна была ускользнуть от пассажиров «Синклера». Нелль, сидя на корме между Джемсом Старром и Гарри, всем своим существом впитывала величавую поэзию, столь щедро разлитую в прекрасной природе Шотландии.