Доктор Праздник - Диксон Дебора. Страница 34

— И все представляется так будто из облачка никогда не пойдет снег. Но вдруг что-то нарушает равновесие, и начинается снежная буря. А иногда даже самый легкий ветерок превращает снегопад в вихрь. Быстрый, мощный, почти слепящий.

Она начала оседать, но вовремя опомнилась. Вырвавшись из его рук, Тэйлор поправила воротник и достала из кармана пальто ключи.

— Спасибо за предупреждение Отныне я буду осторожнее и не позволю встрече с тобой нарушить равновесие.

Давясь от смеха, Дрю отворил ей дверь.

— Это довольно сложно. Ты же пообещала Ною, что поможешь с организацией парада. Там, где ты сказала: во дворе средней школы, в десять утра. А послезавтра мы пойдем по окрестным домам с рождественскими песнопениями.

Прищурившись и стиснув губы, Тэйлор вышла, не произнеся ни слова. Он следил за ней взглядом, пока она не села в машину и не отъехала. Тогда он затворил дверь и сказал:

— Тэйлор Мария Бишоп, я сделаю все, что в моих силах, чтобы уложить вас вверх ногами и как следует встряхнуть.

Он помчался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и свистел все время, пока не добрался до комнаты Ноя.

Не размыкая глаз, Тэйлор высунула руку из-под одеяла и наощупь стала искать телефон. Найдя его, Тэйлор сняла трубку и вновь ее положила. Только один человек способен звонить так рано, а она не в состоянии была заниматься словесной дуэлью на рассвете. Возможно, он поймет намек.

Но он не понял.

Тэйлор со вздохом раскрыла глаза и опять потянулась за трубкой, думая, что сумеет повторить тот же манер. Однако, как только она за нее взялась, то услышала взбешенный голос Дрю:

— Только попробуй еще раз повесить трубку!

Подскочив и выпрямившись, она поднесла трубку к уху.

— Дрю! Что случилось?

— Мне требуется помощь. Я даже не знаю, кому еще звонить. — Он говорил с интонациями человека, висящего над пропастью на обрывке веревки. — Ной не желает завтракать.

Тэйлор отняла трубку от уха и посмотрела на нее, словно она не в порядке. Наверное, она ослышалась. Встряхнувшись, чтобы отогнать туманные призраки дурно проведенной ночи, она тягостно проговорила.

— Ты позвонил мне, — и она поглядела на будильник, — в шесть тридцать, чтобы разбудить меня и сообщить, что Ной не поел «Тостики с хвостиком»?

— Нет. Ной не поел «Слойки с какао-шоколадной прослойкой».

— Что ж, теперь я чувствую себя гораздо легче!

— Тэйлор, это серьезно.

Что-то в его голосе заставило ее выпрямиться и крепче прижать трубку к уху.

— Ну хорошо, давай рассказывай.

Молчание на другом конце провода говорило о том, что он обдумывает, как бы поточнее описать ситуацию.

— Дело в том, что на Ноя это непохоже. Он сидит за столом и глядит, скрестив руки и отказываясь взять даже кусочек.

— И не говорит, почему?

— Он заявляет, и я точно воспроизвожу его слова: «Ты не можешь заставить меня съесть завтрак». Ирония судьбы заключается в том, что завтрак — это единственная любимая его еда. Слойки с прослойкой каждый день — не мое изобретение. Это единственное, что ему нравится. Он каждое утро ест их вместе с какими-нибудь фруктами. Изо дня в день. Это превратилось в своеобразный ритуал.

— Ты поставил ему не ту тарелку?

— Нет.

— Кончились фрукты?

— Нет.

— Произошло утром что-нибудь необычное?

Она буквально услышала его вздох.

— Абсолютно ничего. Я позвал его завтракать. Начал пить кофе. Он не торопился, и тогда я позвал его еще раз…

— Тебе приходилось раньше звать его дважды?

— Нет.

— Значит, мир перевернулся, — рассмеялась Тэйлор.

— Не можешь меня по этому поводу просветить?

Оперевшись об изголовье, Тэйлор заявила:

— Жизнь, к какой ты привык, похоже, подходит к концу. Твое терпение явно испытывается в смысле его предела.

— Выскажись, Тэйлор. Что ты знаешь такого, чего не знаю я?

— Я знаю, что твой сын доверяет тебе в достаточной степени, чтобы подвергнуть испытанию. Он пытается выяснить, насколько ты был искренним, когда говорил, что ни на кого его не променяешь. Будь благодарен, что он не проверяет тебя, перелив воду в ванной через край… хотя, — задумчиво продолжала она, — это может быть следующим шагом.

После такого пророчества настала напряженная тишина. Затем Дрю спросил:

— Как мне следует поступить?

— Зависит от того, что ты уже сделал. — Когда он промолчал, она рискнула сделать предположение. — Ты ему случайно не сказал дурным и громким голосом, что он будет сидеть за столом до тех пор, пока не кончит есть?

— Угу… Может быть, я и сказал ему что-то похожее.

Бедный Дрю, подумала она, не в первый раз он попадает в подобное положение.

— А как он на это отреагировал?

— Скрестил руки и уютно устроился на своем стульчике. Заявив при этом, что я не в состоянии заставить его съесть завтрак.

Тэйлор прижала ладонь к губам, чтобы не рассмеяться во весь голос. Она представила себе лицо Дрю, обнаружившего, что его прелестный ангелочек Ной превратился в упрямого дьяволенка. Вежливо прокашлявшись, она отважилась прописать совет:

— Ну, что ж, прежде всего, никогда не позволяй себе угроз в связи с едой. Это глупо и бесполезно. Поставь перед ним хорошую еду, и он ее съест, когда проголодается. Я еще не встречала ребенка, который бы предпочел голодную смерть туго набитому животику. Надолго никого не хватает.

Во-вторых, никогда не прибегай к угрозам, оборачивающимся против тебя самого. Когда ты вновь будешь ходить на работу, то не сможешь сидеть целый день в ожидании того, что он, наконец, съест завтрак. И, наконец, когда надо… жульничай.

— То есть, как это «жульничай»?

— Заходи в комнату, улыбайся и говори, что если он уже позавтракал, то может выйти из-за стола.

— А как насчет пущенной на ветер еды? Как насчет дежурных речей на тему детей Америки, умирающих от голода?

— Пусти еду не на ветер, а в унитаз, а потом пошли чек в «Фонд надежды». Пусть Ной поможет тебе отправить его по почте, а ты ему объясни, куда ты его шлешь и зачем. И никаких лекций.

— Именно так?

— Именно так.

— Тэйлор, — с уважением произнес он, — ты мне нужна, как круглосуточная дежурная.

— Это называется «мама», а такая роль меня не интересует. — Преувеличенно аккуратно Тэйлор положила трубку на рычаг и попыталась сдержать свой гнев.

Дрю услышал щелчок секундой раньше, чем успел произнести свою реплику. Так что оказалось слишком поздно; она как бы ушла, набирать номер заново было бы смешно. К тому моменту, как он нажмет на кнопки, она либо отключит аппарат, либо уменьшит звук звонка до минимума.

Черт! Он с силой бросил трубку и откинулся в кожаном кресле. Невысказанное встречное обвинение, словно эхо, прозвучало в кабинете, когда он потирал переносицу. Как он мог вести себя так глупо? Почему он просто не поблагодарил ее за совет и не оставил все, как есть? Замечание не имело к ней никакого отношения. Оно скорее отражало ощущение его неполноценности, как родителя. Но Тэйлор такому объяснению бы не поверила.

Да и с какой стати ей ему верить? С самого начала он только и делал, что восхвалял ее, как организатора праздников, и умолял помочь ему с Ноем. Он даже не просил ее поиграть с ним в старую, как мир, игру «только для взрослых». Что ж, сегодня же он исправит положение. Независимо от того, что они давно прошли стадию свиданий, где присутствует весь этот мусор типа «нам надо как следует узнать друг друга», встреча наедине изменит ее отношение к его мотивам.

Уже имея за спиной один кризис, он предвкушал следующий и улыбался. Сын в достаточной степени доверял ему, чтобы вести себя плохо. С этим-то он справится. А потом он справится с Тэйлор. Она может вешать трубку, но отделаться от него ей не удастся.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Тэйлор наклонилась, чтобы добавить подарки от себя к аккуратно упакованным пакетикам, разложенным под идеально симметричной елкой. Хотя Марта с усердием и старанием подровняла дерево со всех сторон, Тэйлор не вполне была довольна результатом. Все изготовленные дома украшения очутились сзади и по бокам, а блестящие покупные, магазинные игрушки — спереди. В комнату забрел папа и обнял Тэйлор за плечи, составив ей компанию на то время, что она внимательно разглядывала елку.