Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии - Ваджра Андрей. Страница 110

По своей сути, американская школа похожа на советские заведения для умственно отсталых детей, в которых им прививались элементарные навыки, позволяющие адаптироваться в обществе. Вот что о ее методах обучения пишет российский эмигрант, сейчас преподающий в США:

«Тесты по языку основаны на проверке словарного запаса: считается, что образованность есть знание кучи красивых слов. По математике — много типовых задач, похожих на твои головоломки, но попроще и одинаковые. То есть надо быстро выполнять некий набор заученных мозговых движений. Есть даже такое занятие — подготовка к тестам. Любимая задачка — продолжи последовательность: надо угадать закон (иногда довольно сложный) и продолжить ряд.

А еще содержание обучения очень мало зависит от возраста учеников — от класса к классу меняется лишь количество задач, которые нужно решить за отведенное время. В спецклассе, где учится Максим, они изучают в начале 5 класса программу 6–го и 7–го. А в конце 5 класса, как сказала нам учительница математики на родительском собрании, они будут решать задачи на уровне девятого класса. Из этого следует одно: объем новых знаний, который дается с 5–го по 9–й классы, очень невелик. (Я не могу представить себе советский спецкласс, где решают задачи девятого класса в пятом.) В этом еще одна беда американской школы — жевание мочала годами» [86].

О том, что представляет собой метод образования в американских школах, также можно понять из интервью российского академика Владимира Игоревича Арнольда «Парламентской газете». Размышляя о западной системе образования, он вспомнил курьезный случай, который произошел с министром национального образования Франции. Когда тот спросил французского школьника, сколько будет два плюс три, то получил весьма оригинальный ответ: «Два плюс три будет столько же, сколько три плюс два, потому что сложение коммутативно…»

В. Арнольд: У него был компьютер, и преподаватель в школе научил им пользоваться, но суммировать «два плюс три» в уме парень не мог. Министр был потрясен и предложил убрать из всех школ преподавателей, которые учат детей компьютеру, а не математике.

Журналист:И в чем вы видите основную причину случившегося?

В. Арнольд: Я могу продемонстрировать это еще одним примером. Несколько лет назад в Америке шли так называемые «Калифорнийские войны». Штат Калифорния вдруг заявил, что школьники не так подготовлены, чтобы учиться в университете. Ребятишки, приезжающие в Америку, к примеру, из Китая, оказывается, подготовлены гораздо лучше, чем американские. Причем не только в математике, но и физике, химии, в других науках. Американцы превосходят своих зарубежных коллег во всевозможных сопутствующих предметах — в тех, которые я называю «кулинария» и «вязание», а в «настоящих науках» сильно отстают. Таким образом, при поступлении в университет американцы не выдерживают конкуренции с китайцами, корейцами, японцами.

Журналист:Понятно, что такое наблюдение вызвало шок в американском обществе, так как в нем не принято отводить соотечественникам «вторые места» ?!

В. Арнольд: Американцы тут же создали комиссию, которая определила круг проблем, вопросов и задач, который должен старшеклассник знать и уметь решать при поступлении в университет. Комитет по математике возглавил Нобелевский лауреат Гленн Сиборг. Он составил требования к ученику, оканчивающему школу. Главное из них — умение 111 разделить натри!».

Журналист:Вы шутите?

В. Арнольд: Отнюдь! К 17 годам школьник должен эту арифметическую операцию делать без компьютера. Оказывается, сейчас они этого не умеют… Восемьдесят процентов современных учителей математики в Америке понятия не имеют о дробях. Они не могут сложить половину с третью. Среди учеников этот контингент составляет 95 процентов!

Журналист:Звучит анекдотично!

В.Арнольд: …Теперь о физике. Я сам читал требования к «их» федеральной программе. Там, в частности, говорится о том, что школьник должен знать о двух фазовых состояниях воды, которая в холодильнике превращается из одного в другое. Гленн Сиборг потребовал, чтобы было введено в программу три фазовых состояния — еще и водяной пар. Однако Конгресс и сенаторы запротестовали, прошли бурные дебаты, и штат Калифорния был осужден и осмеян за то, что посмел усомниться в качестве образования американцев. Один из сенаторов, например, сказал, что он набрал 41,3 процента голосов избирателей, и это свидетельствует о доверии к нему народа, а потому он всегда боролся в образовании только за то, что он понимает. Если же нет, то и учить такому не следует… Аналогичными были и другие выступления. Два года продолжалась битва. И все–таки победил штат Калифорния, так как очень дотошный адвокат нашел в истории США прецедент, при котором закон штата становился в случае конфликта выше федерального. Таким образом, образование в США временно все–таки победило…

Журналист:А вы не преувеличиваете? Значит, теперь там научатся делить 111 на тройку?

В.Арнольд: Ирония ваша понятна, но я попытался докопаться до корней проблемы. И докопался до… Томаса Джефферсона.

Журналист:Третьего президента США ?

В. Арнольд: Его — голубчика! Отец–основатель Америки, творец конституции, идеолог независимости и так далее. В своих письмах из Вирджинии у него есть такой пассаж: «Я точно знаю, что ни один негр никогда не сможет понять Евклида и разобраться в его геометрии». Поэтому нынешние американцы вынуждены отвергать Евклида, математику и геометрию. И все это заменяется знанием того, на какую кнопку надо нажимать… Размышления, мыслительный процесс заменяется механическим действием, и это выдается за борьбу с расизмом! [87]

В своей образованности Европа ничуть не уступает США. В Германии функционально неграмотное население составляет 14%, в Великобритании — 22%. Во Франции, которая считается образцом высокой культуры, их — 36%. В связи с этим в сентябре 1997 года очередной номер солидного французского еженедельника «Пуэн» вышел с кроваво–красным анонсом на черной обложке: «40% школьников не умеют читать — немыслимо!»

А вот что по поводу европейской системы образования пишет российский эмигрант, преподающий сейчас в Сорбонне: «В Швейцарии треть взрослого населения не в состоянии прочесть инструкцию к лекарству и разобрать то, что написано в избирательном бюллетене, что, однако, не мешает жителям этой маленькой, но гордой страны активно участвовать во всенародных референдумах — ключевом инструменте их «прямой» демократии. Немногим лучше дело обстоит в Бельгии. В Испании система образования разваливается прямо на глазах. Преподаватели испанских университетов жалуются, что уровень подготовки многих студентов настолько низкий, что на первом курсе их вновь приходится учить простейшим правилам правописания и арифметики [215]. О невежестве европейцев, которым пока еще далеко до зияющих высот клинического скудоумия обитателей Нового Света, можно тоже слагать легенды. Одна моя знакомая европейка, представительница так называемого среднего класса, убеждена в том, что солнце восходит на юге, а заходит на севере. Учительница франкоязычной средней школы, в которой учится сын одного моего коллеги, не знает, кто такой Александр Дюма и кто такие «три мушкетера». Упоминание о таких странах, как Украина или Азербайджан, ввергает европейца в состояние глубокого культурологического шока» [88].

Подобное невежество не случайно. Вся система западного образования основана на том принципе, что человеку необходимы лишь только те знания, которые могут пригодиться в практической жизни, то, что позволит ему без лишних проблем работать и потреблять. Человек должен быть функционален, и не более того. Запад никогда не ставил перед собой цель воспитания непрерывно самосовершенствующейся, гармонично развитой духовно, интеллектуально и физически личности, обладающей целостным представлением о мире и стремящейся к творческой самореализации. Запад стремился репродуцировать человека–функцию — надежный, управляемый микроэлемент социально–экономической метасистемы. Примитивный индивид — основа стабильности и прогресса по–западному. Он хорошо выполняет свою профессиональную и социальную роль, он четко знает «что есть добро и зло» и живет точно по изначально установленным правилам, т.е. он «правильный» во всех смыслах этого слова. Но вместе с тем он не имеет внутреннего содержания (что собственно и позволяет ему достигать «правильности»). По сути, современный западный обыватель — это лишь ухоженная, с любовью взлелеянная психосоматическая оболочка, внутри которой экзистенциональная пустота. Обладающий примитивным разумом и набором базовых жизненных правил, заменяющих ему духовность, человек утратил свою непосредственную индивидуальность, а потому и качества даже относительно свободного и независимого существа. В таком состоянии он абсолютно зависим, представляя собой идеальный объект для манипуляций. Вместе с угасанием поля традиционной культуры, на Западе исчезло и духовное напряжение, а вместе с ним воля индивида к ежесекундному отстаиванию себя как уникального, самобытного духовно–психологического явления. Становясь примитивным, он способен защищать себя лишь как индивидуалистически настроенную биологическую особь.