Возвращенец (ЛП) - Панке Майкл. Страница 25

Он знал, что должен поспать. С помощью костыля он надеялся пройти на следующий день десять или пятнадцать миль. Но тем не менее, неумолимая сила манила его продлить мимолётное мгновение удовольствия – сытости, отдыха и тепла.

Гласс потянулся к ягдташу и извлек медвежий коготь. Он медленно поворачивал его в свете костра, вновь потрясенный засохшей кровью на кончике когтя – его кровью, как он теперь понял. Он принялся сверлить толстое основание когтя бритвой, пробив небольшое отверстие, которое аккуратно расширил. Из ягдташа он достал бисерное ожерелье с лапками ястреба. Сквозь проделанное отверстие в основании когтя Хью просунул нитку ожерелья и затянул её тугим узлом. Затем завязал ожерелье у себя на шее.

Глассу нравилось, что нанесший ему раны коготь теперь безжизненно болтается на шее. Талисман на удачу, подумал он и заснул.

Глава одиннадцатая

16 сентября 1823 года

- Чёрт побери! - Джон Фицджеральд смотрел на реку, вернее, на изгиб реки.

К нему подошел Бриджер.?- В чём дело, на восток сворачивает? ?Без предупреждения Фицджеральд наотмашь ударил мальчика по губам. Бриджер отлетел, шлёпнувшись на землю с растерянным выражением лица. ?- Ты чего?

- Ты думаешь, я не вижу, что река сворачивает на восток? Когда мне понадобится твоя помощь в разведке, я тебе скажу! А до тех пор держи глаза открытыми, а чёртов рот на замке!

Бриджер, конечно, был прав. Больше сотни миль река, вдоль которой они следовали, бежала в основном на север; для них это было идеальным маршрутом. Фицджеральд даже не был уверен в названии реки, но знал, что любая река в конце концов вливается в Миссури. Фицджеральд был убежден, что продолжи река и дальше бежать на север, через день пути она вполне могла привести их к Форт-Юниону. Фидцжеральд даже лелеял надежду, что они уже добрались до Йеллоустоуна, хотя Бриджер придерживался мнения, что они слишком далеко отклонились на восток.

В любом случае, Фицджеральд намеревался держаться реки, пока они не дойдут до Миссури. По правде говоря, он совсем не разбирался в географии обширных равнин, простиравшихся перед ними. После того, как они вышли из верховьев Гранда, местность почти не содержала ориентиров. Горизонт протянулся на многие мили - море тихой травы и холмов, каждый из которых похож на предыдущий.

Придерживаясь реки, они получали простой ориентир и неиссякаемые запасы воды. Тем не менее, Фицджеральд не желал сворачивать на восток - новое направление реки, насколько видел глаз. Время оставалось их врагом. Чем дольше они бродили отдельно от Генри и отряда, тем больше становились шансы попасть в беду.

Так они и стояли несколько минут, пока Фицджеральд смотрел на реку и кипел от гнева. Наконец Бриджер глубоко вздохнул и произнес:?- Нам надо срезать на северо-запад.

Фицджеральд собрался было одернуть его, но был в совершеннейшем отчаянии, не зная, как поступить дальше. Он указал на сухую прерию, простиравшуюся до самого горизонта. ?- Полагаю, ты знаешь, где там добыть воды?

- Нет. Но при такой погоде она нам почти и не нужна. ?Бриджер заметил нерешительность Фицджеральда, и это лишь укрепило его в собственном мнении. В отличии от Фицджеральда он умел ориентироваться на открытой местности. При нём всегда был внутренний компас, который руководил им в неизведанной местности. ?- Думаю, мы не более чем в двух днях от Миссури и, возможно, от Форта.

Фицджеральд сдержался, чтобы вновь не ударить Бриджера. По правде говоря, он опять подумывал убить мальчишку. Он так бы и поступил на Гранд, не чувствуй себя зависимым от дополнительной винтовки. Два стрелка - это совсем немного, но все же лучше, чем один.

- Слушай, парень. Нам надо тут кое-что обговорить между собой, прежде чем присоединимся к остальным. ?Бриджер ждал этого разговора, после того как они бросили Гласса. Он потупил взгляд, уже стыдясь того, что должно произойти.

- Мы сделали для Гласса всё от нас зависящее, остались даже дольше положенного срока. Семьдесят долларов - ничтожная цена за то, чтобы ри [30] сняли с тебя скальп.

Бриджер молчал, и Фицджеральд продолжил.?- Гласс уже был мертвецом с той самой минуты, как его медведь разделал. Нам оставалось лишь схоронить его. ?Бриджер по-прежнему на него не смотрел. Фицджеральд вновь начал терять терпение.

- А знаешь что, Бриджер? Плевать я хотел на твое мнение о нашем поступке. Но скажу тебе одно - проболтаешься, я перережу тебе глотку от уха до уха.

Глава двенадцатая

17 сентября 1823 года

Капитан Эндрю Генри не остановился для того, чтобы оценить девственное великолепие открывшейся перед ним долины. С наблюдательного пункта на вершине высокого утеса над местом слияния Миссури с Йеллоустоуном Генри и его семерым спутникам открывался вид на широкий простор, ограниченный невысоким плато. Перед плато высились два пологих холма, поднимавшиеся, подобно соломенным волнам, между крутой речной террасой и Миссури. Ближний берег был лишен растительности, но на противоположном по-прежнему стояли тополя, не желавшие уступать осени зелень листвы.

Не остановился Генри и чтобы задуматься над философским значением слияния двух рек. Он не воображал высокие горные долины, откуда брали свое начало прозрачные, как бриллианты, воды. Не задержался он и чтобы оценить практическую важность местоположения форта, аккуратно вбиравшего в себя всю торговлю по двум великим водным артериям.

Мысли капитана Генри занимало отнюдь не то, что он увидел, а скорее то, чего не видел. Он не видел лошадей. Он заметил, как по лагерю бродили люди и дымил большой костер, но ни единой лошади. Ни даже чёртова мула. Он выстрелил в воздух из винтовки, скорее от злости, чем возвещая о приходе.

Люди в лагере побросали свои дела, высматривая стрелка. В ответ им прогремело два выстрела. Генри и его семёрка направились вниз по долине к Форт-Юниону.

Прошло восемь недель, после того как Генри оставил Форт-Юнион, поспешив помочь Эшли в борьбе с арикара. Уходя, Генри оставил два указания: ставить ловушки у прилегающих ручьев и любой ценой сохранить лошадей. Похоже, что удача капитана Генри так и не переменится к лучшему.

Кабан снял винтовку с правого плеча, где она, похоже, проделала борозду. Он собрался было перенести тяжелое оружие на левое плечо, но там уже натерла мозоль лямка ягдташа. Наконец он сдался, решив просто держать его в руках перед собой, но и это решение дало знать о себе ноющей болью в запястьях.

Кабан вспомнил уютный соломенный матрас в задней комнате лавки бочара в Сент-Луисе и вновь пришел к заключению, что присоединяться к капитану Генри было ошибкой.

За первые двадцать лет жизни Кабан не проходил зараз больше двух миль. За прошлые шесть недель он ежедневно проходил не меньше двадцати миль, а зачастую отряд покрывал все тридцать и даже больше. Два дня назад Кабан протер третью пару мокасин. По утрам в дыры попадала студеная роса. Острые камни изрезали ступни. А самое худшее - он наступил прямиком на опунцию. Неоднократные попытки извлечь шипы разделочным ножом не увенчались успехом, и нарывающий палец заставлял морщиться при каждом шаге.

Не говоря уже о том, что никогда в жизни он не был так голоден. Кабан истосковался просто по удовольствию обмакнуть галету в соус или вонзить зубы в жирную ножку цыпленка. Он с благоговением вспомнил груду еды на жестяной тарелке, которую трижды в день приносила ему жена бочара. Теперь его завтрак состоял из холодного вяленого мяса - да и того было негусто. Они редко останавливались на обед, который также состоял из холодного вяленого мяса. Учитывая нежелание капитана стрелять, даже ужин в основном состоял из вяленого мяса. Когда у них была свежая дичь, Кабан с трудом её поглощал, давясь кусками или усиленно стараясь разбить кости, чтобы извлечь костный мозг. Еда на фронтире требовала чертовски больших усилий. Затрачиваемые на еду усилия оставляли его голодным.

вернуться

30

Ри - название племени арикара.