Возвращенец (ЛП) - Панке Майкл. Страница 39

- Заходи, если хочешь.

Гласс проследовал в освещенное строение. В тесной комнате, по-видимому, приспособленной под барак, толпились люди. В примитивном глиняном камине возле задней стеки курился огонёк. Единственным достоинством пахнущей кислятиной комнаты было тепло. Жар распространял не только огонь, но и скучившиеся людские тела.

Коротышка собирался что-то произнести, но внезапно его тело затряслось от тяжёлого мокрого кашля. Похожий кашель сотрясал и большинство остальных, и Гласс испугался, что подхватит заразу. Когда коротышку перестало трясти, он вновь повторил:?- У нас нет лишней еды.

- Я же сказал, мне не нужна еда, - ответил Гласс. - Давай сговоримся о цене одеяла и рукавиц, и я уйду, - Гласс указал на угол стола. - Кинь-ка мне тот разделочный нож.

Коротышка выпятил грудь, словно его оскорбили.?- Мы не скупцы, мистер. Но ри нас тут обложили. Украли весь скот. На прошлой неделе к воротам подъехали пять индейцев и сказали, что хотят торговать. Мы открыли ворота, а они начали стрелять и хладнокровно убили моего приятеля.

Гласс молчал, и мужчина продолжил.?- Мы не можем выйти на охоту или за дровами. Так что надеюсь, ты поймешь, почему мы бережем припасы, - он смотрел на Гласса, ожидая от того одобрения, но Гласс молчал.

Наконец Гласс произнес:?- Стрельбой в белого человека и мандана проблемы с ри не уладить.

Тут слово взял стрелявший, грязный человек без передних зубов.?- Да я только и видел, что индейца, болтавшегося тут посреди ночи. Откуда я знал, что вас в седле двое?

- Тогда возьми за правило сначала рассмотреть цель, а уж потом стрелять.

Вновь затараторил коротышка.?- Я сам прикажу своим людям, когда стрелять, мистер. Для меня, что ри, что мандан - все на одну рожу. К тому же они теперь объединились в одно большое вороватое племя. Я лучше пристрелю не того, чем поверю не тому.

Слова хлынули из коротышки, как из прорванной дамбы. Разговаривая, он размахивал костлявым пальцем.?- Я этот форт своими руками строил. И лицензию на торговлю получил от самого губернатора Миссури. Мы отсюда ни за что не уйдем и пристрелим любого краснокожего, кто покажется на глаза. Плевать мне, даже если придется всех этих убийц и воров порешить.

- А с кем же ты тогда собираешься торговать? - поинтересовался Гласс.

- Мы сами разберемся, мистер. Это важный форт. Рано или поздно сюда придет армия и прогонит дикарей. К тому же на реке появится множество торговцев - вы сами это сказали.

Гласс вышел в ночь, и ворота за ним закрылись. Он сделал глубокий выдох. В холодном воздухе дыхание его мгновенно окуталось паром, и его отнёс морозный бриз. Возле реки Гласс заметил Манде-Пахчу. Индеец повернулся на скрип ворот и подъехал поближе.

Новым разделочным ножом Гласс прорезал дыру в одеяле и натянул его на себя через голову, как капоте. Затем надел меховые рукавицы и посмотрел на мандана, размышляя, что сказать тому на прощание. А что тут скажешь? У меня свое дело. Гласс не мог искоренить всё зло на своем пути.

В конце концов он отдал Манде-Пахчу разделочный нож.?- Спасибо тебе, - произнес Гласс.

Мандан посмотрел на нож, а затем на Гласса, заглянув тому в глаза. Он еще долго смотрел, как Гласс повернулся и побрел вверх по Миссури, растаяв в ночи.

Глава девятнадцатая

Джон Фицджеральд собирался заступить в дозор вниз по реке от Форт-Юниона. Там стоял Кабан. Его грудь вздымалась, наполняя морозный воздух облачками пара.?- Мне заступать, - дружелюбно произнес Фицджеральд.

- И с каких это пор ты так рвёшься в дозор? - спросил Кабан и побрел к лагерю, намереваясь поспать оставшиеся до завтрака четыре часа.

Фицджеральд отрезал толстую плитку табака. Ароматная смесь наполнила его рот и успокоила нервы. Он долго жевал, прежде чем сплюнуть. Ночной воздух обжигал ему легкие при вздохе, но Фицджеральд не возражал. Мороз был следствием ясного безоблачного неба. А ясная ночь играла Джону на руку. Убывающая луна ярко освещала реку. Джон надеялся, что света хватит, чтобы свободно плыть по реке.

Спустя полчаса после того, как заступил в караул, Фицджеральд зашел в густой ивняк, где припрятал свою добычу: кипу бобровых шкур для обмена, двадцать фунтов вяленого мяса в джутовом мешке, три пороховых рожка, сто свинцовых пуль, небольшой горшок для стряпни, два шерстяных одеяла и конечно же Анстадт.

Он сложил припасы в кучу возле берега и направился вверх по течению за каноэ. Пока он крался вдоль берега, он размышлял, вышлет ли капитан Генри за ним погоню. Тупой ублюдок. Фицджеральд никогда ещё не видел человека, так притягивавшего к себе несчастья. Под руководством родившегося под несчастливой звездой капитана Генри охотники "Пушной компании Скалистых гор" постоянно находились на грани катастрофы. Оставалось только дивиться, как они до сих пор не погибли. У них осталось только три лошади, что ограничивало охотничьи угодья трапперов до прилегающих рек, где зверь уже давно перевёлся. Бесчисленные попытки Генри выторговать новых лошадей (или, в большинстве случаев, выкупить обратно собственных мулов) неизменно с треском проваливались. Даже ежедневная добыча пропитания для тридцати человек стала проблемой. Охотничьи партии не видели бизонов уже несколько недель. Теперь их меню состояло из жилистого мяса антилопы.

Последняя капля терпения иссякла неделю назад, когда Коротышка Билл нашептал Фицджеральду последние сплетни.?- Капитан подумывает подняться вверх по Йеллоустону и занять развалины старого форта Лайзы на Бигхорне.

Джон не знал, сколько миль до Бигхорна, но знал, что ему с ними не по пути. Сам он желал пойти в противоположном направлении. Поначалу жизнь на фронтире оказалась более сносной, чем он ожидал, сбежав из Сент-Луиса. Но со временем Фицджеральд устал от плохой пищи, холода и постоянного дискомфорта от ночевок под одной крышей с тридцатью вонючими охотниками. Не говоря уже о неплохих шансах сыграть в ящик. Он соскучился по вкусу дешёвого виски и аромату дешёвых духов. А с семьюдесятью долларами золотом - наградой за погребение Гласса - он не переставал думать об азартных играх.

За полтора года суматоха в Сент-Луисе должна была улечься, может, и дальше на юге. Он собирался это выяснить.

На длинной песчаной отмели возле форта лежали два каноэ, перевернутые верх дном. Фицджеральд тщательно осмотрел их несколько дней назад. Он пришел к выводу, что из двух меньшее сработано лучше. Кроме того, если плыть по течению, то с небольшим каноэ он управится один. Он тихо перевернул каноэ, закинул внутрь два весла и столкнул его по песку к воде.

И ещё кое-что. Планируя свой побег, Фицджеральд озаботился тем, как вывести из строя второе каноэ. Он подумывал пробить дыру в берестяной обшивке, но затем пришел к более простому решению. Он вернулся ко второму каноэ и достал из-под него весла. Без вёсел от каноэ небольшой прок.

Фицджеральд столкнул каноэ в воду, запрыгнул в него и двумя гребками ввёл лодку в воду. Река подхватила каноэ и понесла по течению. Спустя несколько минут он остановился, что подобрать украденные припасы, и вновь направил лодку в течение. Через пару минут Форт-Юнион исчез за его спиной.

Капитан Генри в одиночестве сидел в своей затхлой комнате, единственном уединённом помещении Форт-Юниона. Кроме уединения, большой редкости в форте, комнате нечем было похвалиться. Тепло и свет проникали только из открытого дверного проема соседнего помещения. Генри сидел в холоде и темноте, думая, что делать дальше.

Потеря Фицджеральда сама по себе не являлась проблемой. Генри не доверял ему с первого же дня в Сент-Луисе. Они могли обойтись и без каноэ. Другое дело, если бы он украл последних лошадей. Потеря пушнины была прискорбна, но едва ли смертельна.

Урон нанес не сам побег, а его воздействие на остальных. Дезертирство Фицджеральда прозвучало громким и чётким заявлением, которое не решались произнести остальные. "Пушная компания Скалистых гор - неудавшееся предприятие. Он сам неудачник. И что же теперь делать?