Пылающий остров (илл. В. Лукьянца) - Казанцев Александр Петрович. Страница 48

Высокие стены отгораживали ее от океана и от всего мира, надежно скрывая этот очаг будущих мировых потрясений.

Когда на яхте зажгли огни, а в небе высыпали поразительно яркие звезды, на палубе встретились Тросс и Бернштейн. Оба были в противогазах, и голоса их звучали приглушенно, словно они старались, чтобы их никто не услышал.

— Вы упомянули как-то об Оппи, о профессоре Оппенгеймере… Как вы относитесь к нему, создателю первой атомной бомбы? — спросил Тросс.

— Знаете ли вы его судьбу?

— Еще бы! — отозвался профессор Бернштейн. — Он всегда был примером для меня. Он создавал средство защиты Америки, но после совершенно неоправданного, ненужного взрыва бомбы в Хиросиме и бессмысленного уничтожения сотен тысяч людей он отказался от участия в создании более мощного атомного оружия — термоядерной бомбы.

— И не побоялся комиссии антиамериканской деятельности.

— Да, не побоялся ничьих обвинений.

— А вы, проф? Вы тоже не побоялись бы?

— Я боюсь, Тросс, очень боюсь. С того самого часа, как поджег облако на этом проклятом параде.

— Чего же вы боитесь?

— Себя, его, вас… я все еще не сделал нужного шага, чтобы довериться вам. Вот и боюсь себя…

— Я тоже боюсь, — сказал Тросс. — Боюсь за вас.

— Я постараюсь во всем разобраться. Непременно разберусь. Обещаю вам…

Звезды светили так ярко, что казалось, погасни на яхте огни, от звезд легли бы тени.

Глава II. ГАЗООБРАЗНОЕ ПИВО

Ганс Шютте и профессор Бернштейн медленно поднимались по ржаво-желтой естественной лестнице. Внизу, у подножия скалы, виднелась шлюпка с двумя матросами.

Ганс Шютте покачивался из стороны в сторону, тяжело придавливая сапогами выветренную, рассыпающуюся под ногами породу. Сквозь стекла противогаза он посматривал на фиолетовый силуэт ушедшего вперед профессора, который выстукивал рукой в воздухе какую-то затейливую дробь.

Они поднялись уже довольно высоко. Позади на спокойной воде замерла яхта. Края вогнутой чаши острова были хорошо видны. Они поднимались все выше по мере приближения к океану, где заканчивались обрывами.

Остров повсюду был абсолютно гол. Не только деревца или кустика, но даже признака мха нельзя было найти на этих кочкообразных пузыристых скалах.

Фиолетовый газ с шипеньем выделялся из многочисленных расселин, по всем направлениям пересекавшим каменный массив острова.

Обходя эти расселины и прислушиваясь к треску и шорохам, сопровождавшим их шаги, Ганс и Бернштейн осторожно продвигались вперед.

— О том, чтобы устроиться на острове, и не приходится думать, — донесся до профессора приглушенный противогазом голос Ганса.

Бернштейн обернулся и увидел, как Ганс покачнулся, но устоял, широко расставив ноги.

— Вы совершенно правы, уважаемый герр Шютте. Нам придется жить на яхте.

Становилось совсем темно. Солнце зашло за горизонт, и цвет газа из фиолетового превращался в густо-черный.

— Вот уж действительно родина сатаны! — вздохнул Ганс, странно кружась на месте. — Кстати, герр профессор, становится слишком темно. Не пора ли нам вернуться? Или, может быть, лучше вытащить яхту на берег?

Профессор удивленно обернулся к своему спутнику:

— Ах, темно? Вы совершенно правы, уважаемый герр Шютте. Что ж, отправимся, пожалуй, обратно.

— Что за проклятый газ! У меня до сих пор стоит шум в голове. Я, право, чувствую себя как после пяти дюжин пива. Уверяю вас, герр проф, совершенно так же заплетается язык и земля качается под ногами!

— Неужели это так, герр Шютте? — забеспокоился профессор. — Вам в таком случае не следовало бы сюда ходить. Ведь я не ощущаю этого, поскольку первым надел противогаз. На меня не подействовала закиси азота, образованию которой способствует фиолетовый газ. А ведь закись азота, как вам, наверное, известно, не что иное, как веселящий газ!

— О герр профессор! Право, все это чепуха. Раз мы стоим уже у черта на спине и нюхаем его дыхание, на все можно наплевать! И на всякую там закись азота, и даже на босса вместе с его яхтой!

Бернштейн испугался:

— Я не вполне понимаю вас, уважаемый герр Шютте.

— Пустое все! Немного кругом идет голова. А может, это остров крутится? Может быть, это ему нравится? Впрочем, меня ничем не удивишь. Ничем! Я видел собак, летающих по воздуху. Да-да-да, удивить меня ничем нельзя!

Ганс стал сильно качаться.

— Не присядете ли вы, уважаемый герр Шютте, вот на это возвышение? Здесь меньше всего газа.

— Я с удовольствием сел бы на предложенное вами кресло, если бы не был уверен, что это — забытое здесь чертово копыто. Но если вы меня так просите, то я могу сесть даже на рога. Особенно если меня просит образованный человек.

— Присядьте, я очень прошу вас, герр Шютте, а я схожу за матросами, чтобы помочь вам дойти.

— О нет! Притормозите, проф! Еще не было случая, чтобы Гансу Шютте кто-нибудь помогал! Мы просто посидим здесь и немного отдохнем. Я могу подвинуться и одолжить вам кусочек этого чертова уха.

— Разрешите все же сходить за матросами.

— Если вы не знаете, что такое кулак Ганса, то, пожалуйста, идите! Если вдобавок вы можете ходить по этой вертящейся адской чашке…

— Н-нет… Тогда уж лучше я посижу.

— Приятно, не правда ли, сидеть в самом аду гостем и знать, что ты еще не умер и сюда еще не попал! Скажите, герр проф, откуда взялся этот проклятый остров?

— Видите ли, уважаемый герр Шютте, это относится к области гипотез. Есть основания предполагать, что остров космического происхождения.

— О, герр проф, у меня сейчас плохо варит голова, я неважно вас понял… Вот у меня есть сын, прекрасный сын! Он почти доктор физических наук. Он бы вас сразу понял!

— Я имею честь быть знакомым с доктором Ланге и его ассистентом Карлом Шютте.

— Прекрасный сын! Уверяю вас, герр проф, прекрасный сын!

Язык Ганса основательно заплетался, и он сам сильно напоминал пьяного.

— Наука знает несколько случаев падения на землю крупных космических тел. Например, гигантский метеорит упал где-то в Сибири в 1908 году. Возможно, что остров Аренида представляет собой подобное же космическое тело.

— Ах, значит, этим чертовым камешком господь бог загустил в землю из рая!.. Очень приятно. А скажите, что это за газ, который должны мы собирать здесь для нашего босса — обожаемого мистера Вельта, для Фредерика, для Фреда? Я знаком с ним больше полувека… Но что это за дым такой, ничего не знаю. Ничего! Вы тоже возитесь с этим газом с мальчишеских лет. О! Я знаю, проф, — Ганс погрозил пальцем, — вы когда-то мыли колбы у Ирландца!

Профессор опустил голову, как бы задумавшись.

— Единственно, что я об этом газе узнал, герр проф, в некоторой дозе его вполне можно применять вместо пива. Газообразное пиво! Право, недурно! Я мог бы взять на это патент и начать конкурировать с хозяином по сбыту этого газа. Скажем, открыть газовый кабак.

— Газ этот существует в единственном месте на земле, — задумчиво начал профессор Бернштейн. — Он принадлежит к числу веществ самораспадающихся, или, как их в науке принято называть, радиоактивных. Вещества эти на нашей планете встречаются лишь в твердом виде, и то исключительно редко и в малых количествах. Теперь их получают искусственно.

— Ну, этого я, герр проф, не понял! У меня сейчас неподходящая для этого голова. Она у меня легка, как пух, и тяжела, как свинец. Уверяю вас, проф, я не знаю, чего в ней сейчас больше — пуха или свинца!

— Вам не лучше, герр Шютте?

— Нет, мы еще посидим и… поболтаем.

Стемнело. Газ стал невидимым. В небе появились звезды. Особенно ярким было созвездие Южного Креста.

В темной воде бухты отразились зажженные на яхте огни. Самой яхты не было видно, и два ряда огней казались висящими в воздухе.

— Герр Шютте, я хочу воспользоваться вашей откровенностью, — обратился к Гансу профессор. — Что вы думаете о мистере Троссе?

— О, мистер Тросс!.. Это хит-трая бес-стия!.. Он обведет вокруг пальца кого угодно — меня, вас, но только не босса, только не его…