Все как у людей (сборник) - Орлова-Вязовская Алиса. Страница 30

Деля плакала очень долго, пока кто-то не сунул ей таблетку снотворного. Когда она проснулась, то еще долго притворялась спящей, потому что ей было стыдно за свое поведение.

Дома она решила взять себя в руки. Это был прекрасный сон, почти про Золушку. Не надо каждое чудесное происшествие воспринимать настолько всерьез. Ей даже повезло. У многих женщин не случаются такие сказочные истории про заморского принца. Хотя Джеф похож не на принца, а на Санта Клауса. И даже хорошо, что они живут в разных странах. Так она не узнает, что он, например, женился. А здесь сразу нашлись бы какие-то знакомые, которые рассказали бы про его женитьбу. И никто не будет знать, что у нее вроде как начался роман, но мужчина ее бросил. Для всех она так и останется обычная одинокая женщина с вычурным именем.

Поразмыслив, Деля решила даже сестре не рассказывать. Просто скажет, что выступали отлично, некоторые люди приходили их слушать каждый день, как настоящие фанаты.

Жизнь входила в свою колею. Деля так же посещала репетиции, из деликатности там никто не вспоминал при ней об этой истории. Только ночью Деля, лежа в темноте, вспоминала Джефа. Как он улыбается, как ходит, как ловко он управлялся на своей большой кухне, какой уют и спокойствие от него исходило. Но, дойдя в воспоминаниях о том, как исказилось его лицо, когда она обернулась в аэропорту, Деля начинала плакать, не понимая, кого ей больше жаль – себя или Джефа.

Через месяц Деля, спеша на работу, вместе с газетой вытащила из ящика конверт. Она держала его перевернутым, но почему-то сразу поняла, что письмо от Джеффри. Руки задрожали, и открыть аккуратно не получилось. Показалось, что конверт изодрала в клочки. Письмо было написано печатными буквами на ломаном русском языке. Джеф писал, что нашел русского иммигранта Игора, который согласился помочь изучать язык. И еще он купил самоучитель русского языка. Потому что хочет понимать и нормально разговаривать с женщиной, которая ему очень дорога. Когда Деля уехала, ему стало очень плохо. Он даже заболел. Если Деля не будет возражать, может ли он сделать визит? Если он ей неприятен или у нее нет желания встречаться с ним, то можно ли посетить их выступление и посмотреть на нее хотя бы из зала? У Дели начала кружиться голова. Она облокотилась на перила лестницы и закрыла глаза.

Деля накупила самоучителей и разговорников по английскому, и составила, как сумела, ответ Джеффу. Стесняясь как-то выразить свои чувства, да еще на чужом языке, ограничилась тем, что будет очень рада его приезду и с удовольствием пригласит на концерт и на прогулки по городу. Она опять не решилась рассказать сестре. Боялась вообще с кем-то говорить на эту тему. А вдруг он передумает и не приедет. Но Джеффри приехал. Они ходили по музеям, были в театре, просто гуляли по улицам, держась за руки, как подростки. Деле казалось, что она не ходит, а скользит по поверхности земли. Рядом с огромным Джефом она чувствовала себя изящной и грациозной.

Когда Джеффри надо было уезжать домой, Деля почувствовала, что ей хочется впасть в летаргический сон и проснуться только тогда, когда она опять сможет его увидеть. В аэропорту Джеффри впервые Делю обнял. Если бы ей предложили умереть на месте, наверное, в тот момент она бы согласилась.

После отъезда, Деля почувствовала себя больной и разбитой. Она стала слезливой, дерганной. Элька забеспокоилась, выпытывала, что случилось, ведь недавно сестра была такая веселая. Элькин муж предположил, что такие резкие перемены настроения – результат отсутствия мужика. Возраст есть, а мужика нет. Элька обиделась за сестру и с мужем два дня не разговаривала.

А еще через месяц Деля получила приглашение приехать в Огайо и визу невесты. Деля долго пялилась на документ с таким загадочным названием. Она так измучилась за этот месяц, хотя Джеффри несколько раз заказывал телефонный разговор, но ведь она его не видела, и по телефону объяснялись на ломаном языке.

Деля сказала сестре, что ее пригласили в Штаты поклонники русской народной песни, с которыми она познакомилась в поездке.

Элька обрадовалась, сестра переменит обстановку и развеется. Деля уехала. Домой она вернулась вместе с Джефом. Они оформили документы в посольстве и через два месяца зарегистрировали брак. Деля переехала к мужу в маленький городок штата Огайо и стала миссис Аделаида О`Браэн.

Элька достала всех знакомых и коллег по работе рассказами о сестре и ее американском муже. С пеной у рта доказывая, что всегда верила в удачное замужество сестры. Не зря Деля сидела так долго в девках, зато получила любящего заботливого мужа, не то, что козлы, которые Делю не сумели разглядеть. Пусть теперь локти кусают, что упустили!

Через полтора года Элька съездила к сестре и с умилением рассказывала о своих американских племянниках. Деля родила близнецов. Мы все рассматривали фото, где огромный бородатый дядька, похожий на Санта Клауса, держал на руках двух толстых смешных ребятишек и рядом, улыбаясь, стояла Деля в соломенной шляпе.

Анна Марковна поучительно говорила, что правда, мол, не родись красивой, а родись счастливой. Элька доказывала, что Деля просто идеально соответствует тому, что искал для себя Джеф. Элькин муж считал, что, наверное, американец просто очень привязан к матери, а Деля удивительно похожа на его мать, он видел ее, когда гостили у свояченицы.

Услышав от знакомых эту историю, в ансамбль русской песни повалили одинокие женщины. Но чудеса каждый день не случаются, на то они и чудеса.

Мой друг Эрик

Я сижу на скамейке, мне холодно и плохо. От ветра ноют виски, и болит затылок. Хотя, головные боли часто не зависят от погоды. Например, когда мне плохо, как сейчас. Если бы Викентий Павлович был жив, я сидел бы у него. Мы пили бы кофе, Викентий Павлович никогда не пьет чай. Мне было бы тепло и спокойно, и перестало бы трясти от холода и злости.

Злюсь я на всех. Не знаю почему. Просто меня все раздражают и больше всех – отец. Сын не может так говорить о своем отце, это не принято, но я ведь свободен в своих мыслях?.. Меня бесит в нем даже внешность. Ненавижу, когда он ходит по квартире в майке.

Все его тело покрыто рыжеватыми волосами, они торчат даже на спине, бр-р-р. А он уверен, что выглядит мужественно, и очень собой гордится. Наверное, из-за мамы. Она считает его очень привлекательным. Мама ревнует его всегда и ко всем. Когда я был маленьким, мы жили в гарнизоне, она часто отправляла меня к отцу, что-то передать. И потом подробно выспрашивала, были ли около папы какие-нибудь тетеньки.

Потом отец вышел в отставку, и знакомый устроил его начальником охраны на комбинат. Теперь мама подозревает всех работниц комбината в покушениях на отца. Для меня у нее времени почти не остается. Дом, работа, слежка за отцом. Раньше, когда она не работала, постоянно ходила ко мне в школу. Она была председателем родительского комитета. Из-за ее активности я пережил много насмешек от одноклассников и кличку «Сыночка». Теперь меня так не зовут, моя новая кличка – «Загруженный».

Иногда я завидую одноклассникам. Мне кажется, что у всех все в порядке, в отличие от меня. Но дружить ни с кем из них мне не хочется, не интересно. В глубине души я считаю себя незаурядной личностью. Хотя бы по тому, что они вообще не читают ничего сверх программы, а современные вещи воспринимают только в экранизации. А я в пятнадцать лет прочел «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. И еще читал «Сто лет одиночества» Маркеса и «Кентавр» Апдайка. Эти книги мне давал Викентий Павлович. Он так интересно все рассказывал, объяснял. Я начал читать Кортасара «Беглец», но без Викентия Павловича, мне не понятно и не интересно.

Отец всегда насмехался над Викентием Павловичем. Называл его «Викеша-профессор». Я могу долго думать и вспоминать о Викентии Павловиче. Но когда я это делаю, голова начинает болеть сильнее, и что-то ноет в груди.

Я очень замерз, надо встать и уйти, но некуда. Среди одноклассников у меня друзей нет. Их интересы кажутся мне глупыми и пустыми. Мне, например, скучно обсуждать марки авто, девчонок, клубы. Наши девчонки меня вообще не интересуют. Класс поделен на «звезд» и «серых мышей». Я оказался не у дел. Они не знают, куда меня отнести. Мне наплевать, лишь бы не трогали.