Старый дом - Климов Михаил. Страница 39
Слышно было, как «лидер» крикнул кому-то: «Эй, продиктуй Прохору вот эти книги…» и в трубке послышался незнакомый голос, который без предисловий и здравствуйте начал диктовать названия.
В общем, у Славы получилось примерно сорок тысяч, и тридцать пять бы устроило, но, зная, как торгуется Горох, наш герой назвал пятьдесят.
Тот покряхтел в трубку, потом раздалась длинная реплика, в которой печатных слов не было, потом оно сказало:
– Значит, так, ты тут понаписал, что у меня в библиотеке все книги – фуфло, а я-то знаю, что покупал только хорошие и без ксеров. Выходит, придется мне думать, что ты зачем-то подменил страницы. Наверное, у тебя были свои экземпляры дефектные, ты мои книжечки и распотрошил… Двадцать тыс…
– Горох, – прервал его, собрав все свое мужество, Слава, – ты же хорошо знаешь, что сейчас гонишь туфту…
В принципе Борис Иванович Горохов не любил, когда его, солидного бизнесмена и «лидера» звали так фамильярно. И позволял это только очень близким людям и очень старым знакомым.
Но с Прохоровым их познакомил лет двадцать назад авторитет по кличке Джонни и был тогда «лидер строительной промышленности» у авторитета шестым номером. Слава нечасто позволял себе называть бандита этой кличкой в лицо, но сейчас была ситуация из ряда вон.
Если бы вчера он не узнал окончание своей истории с «итальянцем», если бы он был уверен, что «эмигрирует» не сегодня-завтра, и то нужно было бы побороться…
Не за деньги, за себя, иначе жил бы дальше с ощущением, что его поимели…
Но когда вопрос его отъезда еще до конца не решен, он, Прохоров, просто обязан был биться до конца. Вероятность проигрыша была велика, почти сто процентов, но ведь дело не в том, что кто-то сильнее тебя, правда?
Твое дело бороться, а Господь решит, кто должен победить…
Иначе в зеркало-то как на себя по утрам смотреть?
– Это не туфта… – взвыл между тем Горох.
– Я тебе сколько раз говорил, что «Альманах библиофила» – репринт? – орал Слава, не слушая своего собеседника. – А обложка на «Мечтах» – самая настоящая копия. Я что, мог знать, что ты мне Некрасова пришлешь, и подготовился заранее? Ты сам-то в это веришь?
– Тридцать пять… – буркнул на это раз Горох и бросил трубку.
А Слава остался сидеть на стуле, опустив руки вдоль туловища, как солдат на параде.
Нет, он служил в армии, но было это уже очень давно и ни одна из привычек того времени у него не сохранилась.
Просто сил не было никаких, даже на то, чтобы эти самые руки поднять и уложить их хотя бы на колени…
А тут еще в дверь позвонили…
50
Ну, кого там еще принесло?
Для «зятя» рановато…
Для Вадика с баблом от Гороха – тем более… Можно, конечно, не открывать, но вдруг там что-то важное…
– Кто? – крикнул он, не вставая с места.
– Социологический опрос… – раздался женский голос из-за двери.
Действительно какие-то идиоты с анкетой?
Или разводка, женский голос, чтобы открыли, а там арматурой по кумполу?
«Да у тебя паранойя… – сказал Слава сам себе. – Ты еще унитазный бачок проверь, может там кто сидит?»
– Я болен и встать не могу… – опять прокричал он. И подумал, что почти никогда ложь не бывала так похожа на правду, как в данном конкретном случае.
– Тогда ответьте, пожалуйста, – спросил все тот же женский голос, – вы тоже считаете, что нашей страной управляют сотрудники госдепа? Просто скажите – «да» или «нет»…
«Социологи…» – с облегчением подумал Прохоров.
Когда-то его интересовали общественные науки, в частности социология, и он хорошо понимал, что вопрос задан правильно. В зависимости от того, что требовал заказчик, любой Славин ответ, можно было интерпретировать в любую сторону. Советская наука на марше…
– Идите к черту… – крикнул он.
– Я сейчас милицию вызову, хулиганство какое… – чуть ли не завизжал возмущенный женский голос.
– И пожарных со скорой помощью… – в тон ей ответил Прохоров.
Он понимал, что она никого не вызовет, а если вызовет, никто не поедет, а если поедет, то сто долларов всегда успокоят стражей порядка в такой простой ситуации. А уж если и это не поможет, то есть у него еще и записная книжка с разными телефонами. Никто, как сказано выше, задаром трудиться не будет, но такой конфликт разведут легко и непринужденно.
Ментов он и боялся и не боялся.
С одной стороны, они тоже люди: хотят есть, не любят (если не садисты, а таких в мире небольшой процент, ну среди ментов чуть больше и это просто вопрос везения), мучить стариков, а любят деньги.
С другой стороны, воспитывают их так, что они уже не всегда понимают, что на свете есть кто-то, кроме них самих и прямого начальства.
Или просто такие чаще идут в менты?
Опять же, как говорил нашему герою один приятель-уголовник, они ведь ничего не ищут и даже не пытаются соблюдать какой-то там закон, они всего лишь закрывают те проблемы, которые перед ними ставит начальство. И если ты умнее их, а ты, Прохор, умнее, то всегда придумаешь и внушишь им, как сделать, чтобы и тебе и им было хорошо…
Но с другой стороны, Слава где-то недавно читал… как же там было сказано? Как-то вот так – «жестикуляция в разговоре с полицией составляет для нее оскорбление действием» или что-то вроде того…
Где же это было?
Ах да, в той книжке, что ему перед походом в Надину Москву прислал Володя… Кажется, это было какое-то постановление Московской думы начала века или суд так решил…
Смотри-ка, прошло сто лет, а ничего в этой стране не меняется…
Когда государство стоит на стороне не закона, а тех, кто должен охранять закон, тогда и начинается беззаконие…
Однако была у него мысль что-то посмотреть в той книжке еще…
Была, да сплыла, а поймать ее нужно, потому что думалось что-то важное. Почти ничего, кроме любопытного и курьезного он в том сочинении найти не мог, потому что, если он остается, то все, что есть в книге, представляет для него лишь этнографический интерес.
А если едет с ребятами, то в Австралию, а сочинение «Как жили в Австралии в начале двадцатого века» и этот труд явно и принципиально будут не совпадать по большинству параметров. Аборигены, может быть, окажутся родственными натурами, но вот ни кенгуру, ни коал здесь не встретишь…
Но та мысль, которая его зацепила, была именно важна в любом контексте, а вспомнить ее он не мог…
Может, так попробовать?
Он сел к столу, зашел на почту, нашел то Володино письмо, скачал текст, открыл его и попробовал отыскать оглавление.
Сколько он помнил, оно тут было…
Ага, вот оно…
Извозчики, конка… – это раньше читать надо было…
Канализация, электричество, бани – было бы интересно, если бы он там жить собирался…
Труженики города, мальчики-гимназисты, студенты… – ну, это вообще к нему отношения не имеет.
Лавки, магазины, рестораны – тут тоже поезд ушел.
Что же здесь могло быть важным?
Ага, вот: «Преступники и блюстители порядка…»
Когда Надя (а кстати, где она опять?) сказала, что если его повяжет полиция, то отправят либо в тюрьму, либо в дурку, он подумал, что неплохо было бы посмотреть, как там у них все устроено.
Про психбольницы здесь ничего нет, надо будет перечитать «Палату № 6», а вот по поводу полиции, сейчас посмотрим.
Через полчаса приехал «зять».
Открыл дверь своим (Маринкиным) ключом, прошел в комнату, посмотрел, что читает на мониторе жестом поприветствовавший его Слава.
– Однажды, – процитировал вслух «зять», – вора в ящике его товарищи отправили в почтовом поезде, как посылку, а в дороге тот выкинул из вагона на ходу несколько ящиков с посылками и сам сбежал…» Так вот откуда берет истоки «Почта России»… – он поставил на край стола пакет с едой. – Так что ты решил – с нами или остаешься? Судя по тому, что читаешь, ты решил поближе познакомиться с матушкой императорской Россией перед самой революцией…
Прохоров отодвинулся от компа.