Операция «Гадюка» (сборник) - Булычев Кир. Страница 10

Но все равно примчавшимся вновь генералам и капитанам корабль был интересен — сплавом, пропорциями и черт знает чем. Корабль от нас увезли, а Борька Коган из компьютерного обеспечения до сих пор клянется, что железяка на курилке стояла три года, тогда как корабль в Каруе упал лишь этой весной.

Я рассказал об этом, чтобы показать, сколько еще в природе неразгаданных тайн и подобных глупостей.

А теперь пора переходить к первому визиту полковника Миши, с которым мне еще не раз придется в жизни встретиться.

Часть I

Гарик Гагарин

Я до сих пор совершенно не уверен, что Мишу зовут Мишей, что он на самом деле скромный милицейский полковник, я даже не знаю, похож ли он внешне на того Мишу, который возвращается со службы домой и садится ужинать. Ни в чем нельзя быть уверенным. Кроме одного — у полковника Миши нет чувства юмора, вернее, оно у него спрятано так далеко, как солоноватая вода в пустынном каракумском колодце: копай — не докопаешься.

Мы с Катрин пили кофе и мирно беседовали о незначительных вещах. За открытым окном надрывался кран, грузивший на трейлер случайно обретенный космический корабль.

Прошедшие месяцы не сблизили нас. Нет, мы не расстались совсем, мы несколько раз ходили вдвоем в захаровский театр, на Майкла Джексона, на выставку Шемякина, в китайский ресторан… Катрин говорит, что я не смог простить ей того, что она выполняла задание, общаясь со мной. Разумеется, все не так просто. Вернее, мы стали сотрудниками, и, если роман продолжать, он станет романом служебным, а это, согласитесь, вносит в него элемент банальности. Конечно, Катрин мне очень нравится. Порой безумно нравится…

Открылась дверь, и в лабораторию заглянул высокий худой человек со скучным лицом. Волосы у него были зачесаны назад слишком правильно, нос был великоват, чуть нависал над верхней губой, но не более чем допустимо. Глаза у него были невыразительного серого цвета, в тон костюму. На вид этому человеку было лет сорок — сорок пять. Если бы я встретил его на улице через полчаса, то ни за что бы не узнал.

— Здравствуйте, — сказал человек. — Калерия Петровна не приходила?

— Она у шефа, Михаил Степанович, — сказала Катрин, улыбаясь человеку как хорошему знакомому. — Кофе будете?

Человек кивнул и уткнулся в меня зрачками. Это был неприятный взгляд, какой бывает у кобры, перед тем как она решила воткнуть в вас ядовитые зубы. Узкие губы шевельнулись, и слова прозвучали как при неточном дубляже.

— У вас новый сотрудник? Мне кофе, пожалуйста, и один кусочек сахара.

Он протянул мне широкую теплую ладонь и представился:

— Михаил.

— Юрий, — ответил я. — Но как-то неловко…

— Гарик, не говорите мне о разнице в возрасте, — ответил гость и уселся за стол. — Я не люблю отчеств. Не потому, что преклоняюсь перед Западом в такой отвратительной форме, а потому, что взаимное величание неэкономно и требует запоминать массу лишних слов.

Вот тогда я впервые подумал, что у него все же есть чувство юмора, но очень глубоко запрятанное. Недаром он дал понять, что изучил мою биографию перед визитом. Он знал, что меня зовут Гарик.

Катрин положила в чашку Мише четыре куска сахара. Он видел это и не возразил.

Но потом заметил мое удивление и сказал:

— Катрин знает мои вкусы лучше меня самого. Я порой забываю о своих привычках.

Странно. Я здесь уже три месяца, а ни разу не встречал этого посетителя.

— У нас проблемы? — спросила Катрин.

— Как всегда.

Миша отпивал кофе маленькими аккуратными глотками, наверное, оно капало ему в желудок.

— Что дали последние исследования? — Он обратился ко мне.

— Какие исследования?

— Вашего организма, Гарик.

— Разумеется, ничего не дали, — ответил я грубо. Мне было неприятно, что какой-то чужой чекист имеет наглость при Катрин обсуждать особенности моего организма. Ну а если бы что-нибудь оказалось не как у людей — Мише до этого какое дело?

— Не сердись, Гарик, — сказал Миша. — Я по специальности сыщик. Мне интересно все, что происходит в этом институте.

— В институте, но не в сотрудниках, — уточнил я.

Пришла Калерия и прервала наш разговор.

— Миша, — спросила она с порога, — что-нибудь серьезное?

— Почему ты так думаешь? Я просто проезжал мимо.

— Когда ты позвонил мне, у тебя был особенный голос, — сказала Калерия. — И не надо рассказывать, как ты стосковался по мне.

— Надо поговорить, — признался Миша. — Пойдем к тебе?

— Бессмысленно. Перегородки у нас тонкие, Катрин с Гариком все равно услышат. Ты познакомился с Гариком?

Миша кивнул, я кивнул. Но Калерия сочла нужным все же представить нас друг другу:

— Полковник Михаил Порецкий. Сыщик. Я правильно назвала твою редкую специальность?

— Правильно.

— А это Гарик Гагарин — наш относительно новый сотрудник. Уже успел отличиться. Участвовал в поисках космического корабля. Нашел его во дворе института. К тому же ты знаешь — у меня нет секретов от моих людей. За пределами института они будут молчать.

— Исключая Тамару.

— Ты недооцениваешь Тамару, — сказала Калерия. — Мне чашку без сахара.

Она уселась за стол.

Из-за чужого человека в лаборатории было тесно.

— Начинай, Миша, — сказала Калерия Петровна. — Вряд ли у тебя много свободного времени.

— О том, что я пришел к тебе, никто в моей фирме не знает, — неожиданно сообщил нам Миша. — Там усомнились бы в моем психическом состоянии.

— Уже интересно, — сказала Калерия. — Похоже, что ты пришел по адресу.

— Мы никогда не смеемся над болезными, — сказала Катрин, и я понял, что она давно и близко знакома с полковником Мишей, что мне не понравилось.

— Но если вы согласитесь сотрудничать, — продолжал Миша, походя улыбнувшись Катрин, — то я поставлю командование в известность.

Руки у Миши лежали на столе неподвижно. Полежат-полежат, поднимут осторожно чашечку, поднесут ко рту, потом поставят чашку на блюдце и снова улягутся на стол.

— Как вы знаете, — сказал полковник Миша, — в последнее время пропадает много людей.

Никто не удивился. Миша вздохнул, словно ожидал другой реакции.

— Пропадают десятки тысяч людей. Их можно разделить на категории. Категория первая — старики, находящиеся в склерозе. Они замерзают, тонут, умирают в лесу… это всегда есть и будет. Надо лучше охранять родителей и строить побольше приличных домов для престарелых. Правильно?

Все мы согласились, что правильно.

— Вторая категория — жертвы ограбления или изнасилования. Объяснять не буду — откройте газету, и все станет ясно. Третья категория — это те, кто не входит в первые две категории. И речь пойдет о третьей категории.

«Он классический зануда, — подумал я. — Неужели никто этого не замечает?»

— С развалом Советского Союза, с увеличением числа беженцев и возникновением локальных конфликтов исчезновение людей в расцвете лет стало массовым явлением. Причин тому много: от бандитизма до наемничества, до проживания под чужими документами или ухода за границу. Вам все ясно?

Нашим молчанием он был удовлетворен.

— Но на все есть своя статистика. Мы примерно знаем и даже можем предсказать, когда и откуда исчезнут люди, какой они составят процент от населения, включая пенсионеров. Мы знаем, что такой статистике свойственна динамика. То есть тот или иной процент пять лет назад был ниже, чем сегодня.

— Миша, дорогой, — сказала Калерия Петровна. — Давай завершим вступительную часть и перейдем к делу. Ведь ты пришел сюда не просвещать нас, а просить о помощи?

— Я пришел к вам посоветоваться, — поправил ее Миша.

— Тогда переходи к делу.

Миша глубоко и даже как-то обиженно вздохнул. Он не любил, когда ему указывали, что надо делать.

— Исчезновение людей определенной категории нарушает законы статистики, — сообщил он и вновь поднес к губам чашечку.

— Какую категорию ты имеешь в виду? — спросила Калерия.