Моя легендарная девушка - Гейл Майк. Страница 46

Повисло долгое молчание. Кейт нервно кашлянула.

— Но ты ведь не посылал Агги писем, написанных куриной кровью, правда?

— Да ты что, думаешь, я шаман Вуду какой-нибудь? — пошутил я.

— Хорошо. — Кейт облегченно вздохнула. — Вот это было бы уже слишком.

14:15

Я как раз собирался признаться Кейт, как в один из самых «безумных» моментов своей жизни мне пришла мысль убить Агги, но тут телефон два раза пискнул, прервав ход моих мыслей. У меня на мгновение упало сердце — я подумал, что сломал его, но потом Кейт объяснила, что двойной гудок означает, что меня ожидает еще один звонок. Когда я звонил в «Бритиш Телефон», чтобы перевести линию на себя, оператор спросил, нужна ли мне эта услуга. С моей стороны это было, наверное, некоторым выпендрежем, но так как это ничего мне не стоило — а в тот период жизни я еще считал, что мне могут позвонить одновременно сразу два человека, — я согласился. Кейт объяснила, что делать, и я нажал на кнопку со звездочкой.

— Алло? Вилла можно?

Звонил мой брат.

— Это я, Том, — ответил я, недоумевая, что ему нужно. — А ты кого ожидал услышать?

— Я не знаю, — ответил Том без выражения. Голос у него в четырнадцать не просто сломался, а можно сказать, рассыпался в прах, не сохранив и намека на выразительность. — Я думал, ты с кем-то живешь.

Я вернулся мысленно к тому двадцатиминутному разговору, который между нами произошел, когда я сказал ему, что нашел работу, а он мне ответил: «Неплохо, я тоже когда-нибудь заведу себе холостяцкую квартирку». На что я сказал, что к тому времени, как он заведет себе холостяцкую квартирку, мама с отцом уже умрут. А он стал обижаться, что я шучу про смерть родителей, а я сказал, что не имеет смысла прятать голову в песок, потому что мы все к этому рано или поздно придем, а он убежал наверх и поставил своего Боба Дилана, да так громко, что взроптали соседи.

— Я тебе говорил, — сказал я. Тут я вспомнил о Кейт. — Слушай, я сейчас говорю с другим человеком. Я тебе перезвоню. — Я потянулся к кнопке со звездочкой, но передумал. — Погоди-ка секунду, — сказал я Тому, — я сейчас вернусь к тебе. — И нажал на звездочку. Линия снова переключилась на Кейт. — Алло, Кейт? Прости, а? Это мой младший брат. Можно я тебе перезвоню попозже?

— Нет проблем, мистер Пришелец, — ответила Кейт. Она меня уже во второй раз так назвала. Я как раз собирался спросить, что она имеет в виду, как вдруг в голове что-то щелкнуло, и я понял — это намек на «Девушку Грегори». Стало так хорошо, будто я только что нашел смысл жизни.

— Нет проблем, миссис Пришелица, — радостно отозвался я.

— Потом поговорим. — Она хихикнула и добавила: — С днем рождения!

Мы с Томом не были особенно близки. Только последние пару лет я начал считать его частью рода человеческого. Нас разделяло восемь лет — о чем мои родители думали, я не знаю. Может, он получился по ошибке. Но даже если так, в последнее время он превратился во вполне персонифицированную ошибку. Да, он был ленивый, вечно совался не в свое дело и постоянно брал вещи без спросу, но было в нем что-то такое, что делало его для меня привлекательным. Мы редко дрались, потому что он был слишком отрешенным, чтобы категорически мне на что-то возразить. Когда он родился, я решил дать ему понять, кто здесь главный, и потратил следующие несколько лет на изобретение все более и более изощренных способов, как довести его до слез — прятал его соску, строил рожи из-за спинки его кроватки, говорил ему, что у него аллергия на мороженое и что он от него задохнется, но все, что я делал, было ему до лампочки. Я подозревал, что он получил от родителей двойную порцию (то есть и мою порцию, кроме своей) генов, которые заведуют способностью освобождать голову от хлама, что, по моим соображениям, полностью объясняло мою неспособность относиться беззаботно к чему бы то ни было.

— Итак, что я могу для тебя сделать?

— Просто хотел поздравить тебя с днем рождения, — ответил он. — Что поделывал?

— Ничего особенного, — сказал я как ни в чем не бывало. — Развлекался помаленьку со здешними приятелями. Ходили в паб, выпили по пинте, потом зашли к одному знакомому и посмотрели несколько гонконгских боевиков — «Пьяный мастер II», «Светлое будущее II» и «Легендарный кулак».

Дело не в том, что недавние события не научили меня, что врать подобным образом — глупо. Это-то я запомнил. И очень хорошо. Но как старший брат Тома и, возможно, единственный в этой семье, которая разваливалась у него на глазах, кто способен был оказать на него хоть сколько-нибудь стабилизирующее влияние, я чувствовал, что должен быть тем, на кого он сможет равняться. Может быть, я даже надеялся стать для него таким же важным человеком, каким старший брат Саймона, Тревор, был для нас с Саймоном в нашем детстве. Даже много лет спустя, уже после того, как Тревор погиб в автокатастрофе в двадцать один год, мы с Саймоном только и мечтали, что отрастить усы, водить развалюшный «Мини Купер» [91] и «кадрить телок» в темных капроновых колготках. Помню, как Саймон лаконично выразил суть нашего восхищения, когда годы спустя сказал о брате: «Он как Фонз из „Счастливых дней“ [92], только его можно потрогать». Тревор был крут. Глядя на него, мир казался проще.

— Где моя открытка? — спросил я у Тома.

— Там же, где открытка на мое семнадцатилетие, — откликнулся он.

Я пропустил это мимо ушей и попытался придумать такую тему для разговора, которая не вызвала бы у него столько энтузиазма.

— Как твои экзамены?

Том громко щелкнул языком.

— Экзамены, — рассеянно повторил он. — Думаю, у них все хорошо.

Он был преисполнен намерений учиться в Оксфорде, потому что Аманда, его жизнерадостная подружка и потенциальная возлюбленная, подала туда документы. Мама позвонила мне еще в начале недели и рассказала о результатах его пробных экзаменов, которые, мягко говоря, были не из тех, что позволяют вам тут же очутиться в первоклассном высшем учебном заведении. Мне было его немного жаль, а мама сказала, что без Аманды он будет сильно скучать.

— Ты уже решил, куда будешь поступать? — спросил я тоном настоящего старшего брата.

— Мама тебе уже сказала? — спросил Том в ответ.

— А что она должна была мне сказать?

— Похоже, в Оксфорд я не попаду. — В его монотонной речи не прозвучало и намека на какие-либо эмоции.

— Не попадешь, если у тебя и дальше пойдут такие оценки. Что прогнозировали учителя?

— Три А.

— А ты что получил?

— В и два U.

Ради него я попытался посмотреть на все это с оптимистической точки зрения и рассказал ему байку о том, что в Ноттингеме больше женщин на одного мужчину, чем в любом другом месте королевства. Его это не впечатлило. В ответ он начал перечислять все за и против тех пяти мест, куда можно было бы пойти учиться. Слушать это было чудовищно скучно. Я опять сменил тему.

— Где мама?

— Она сказала, что позвонит тебе вечером, — ответил Том невнятно.

— Ты ешь, что ли?

— Ага. Обедаю, — объяснил он, что-то пережевывая. Похоже, ему со мной было не менее скучно, чем мне с ним. — Сэндвич с яичницей и жареной курицей. — Хотя мне хотелось его придушить за полное отсутствие хороших манер, он меня невольно забавлял. — Мама ушла к тете Сьюзен, — продолжил Том, — а потом она заедет за бабушкой. — Я кивнул, вспоминая историю с кендальским мятным пирогом, хотя кивать по телефону не имело смысла. — Она вернется после четырех или даже после пяти.

— Еще что-нибудь интересное? — Я собирался спросить, как там отец, но передумал. Отец, скорее всего, взбесился, узнав про то, как Том сдал экзамены. Не стоило это ворошить.

— Я видел ту девушку, с которой ты когда-то встречался, — четко сказал Том. Возможно, он из вежливости отложил сэндвич, хотя, скорее всего, он его просто доел. — Как там ее звали?..