В убежище (сборник) - Борге Берхард. Страница 10

Он говорил с чуть заметным американским акцентом, очень приятным, мягким голосом. Моника и я были представлены, и нас провели в гостиную. Она оказалась очень похожей на большую комнату в «пиратском гнезде». Надо сказать, и весь дом, внутри и снаружи, сильно походил на дом капитана, только был меньше, компактнее. Здесь тоже стояла старинная мебель, висели картины, гравюры и модели разных парусных кораблей. Но впечатление было гораздо более приятным: ощущался вкус, чувство стиля, не то что капитанское нагромождение роскоши.

Пале открыл старинную бутылку и налил что-то в маленькие, изящные рюмочки. Густая, ярко-изумрудная жидкость заиграла в граненых рюмках.

— Это надо пить осторожно, — сказал Пале с улыбкой. — Это питье содержит самый настоящий абсент. Я привез его из Португалии.

— Разве священникам можно пить абсент? — спросил Арне. — Я думал, вам это запрещено…

— Не надо считать меня священником, — мягко перебил его хозяин дома. — Моя карьера священника давно закончилась. Теперь я предпочитаю служить Господу совершенно иным образом. Вы, возможно, слышали, что я занимаюсь культурологическими исследованиями. Я выбрал довольно узкую культурно-историческую тему… Этим почему-то не принято заниматься — я имею в виду сатанизм. Да… В определенном смысле я считаю это продолжением своей священнической деятельности: хочешь послужить добру, попробуй сначала как следует разобраться, что же такое зло. Не так ли?

Карстен мгновенно насторожился.

— А какими источниками вы пользуетесь? — деловито спросил он. Магическими книгами?

— Нет, милый Йерн, не оккультными. Я стараюсь собирать голые факты. Меня интересуют легенды о ведьмах и сказки про чертей — все, что хранится в памяти народа. Не слишком развитые и очень суеверные люди — вот самый лучший источник. Так что по методике я неукоснительно следую братьям Гримм… Вот только что от меня ушел человек — возможно, вы его заметили? Его зовут Рейн. Совершенно уникальная личность! Масса материала для меня… Простые крестьяне, рыбаки — у них частенько превосходная память, они помнят все старые истории в мельчайших деталях. Это передается в народе от поколения к поколению, неисчерпаемый кладезь для фольклориста…

— Я вполне допускаю, что именно этот человек может быть толковым специалистом по страшным легендам, — сказал я. — Знаете, как прореагировала на него наша лошадь? Она безумно испугалась!

— Что вы говорите? Это очень любопытно. Да, он бесспорно весьма своеобразное существо и, кажется, ничего не смыслит в животных… Между нами говоря, он немножко не в себе… В такой глухомани это — не редкость. Моя жена, между прочим, тоже его не выносит. Но, по-моему, он вполне безобиден… А вот и Лиззи! Кажется, наш обед готов, пойдемте к столу… Допейте, милая Моника! Допивайте, господа! Этот коктейль — благородный напиток, он сделан по древнему рецепту — так готовили свое питье ведьмы.

Без сомнения Пале говорил правду: это был настоящий ведьмин состав. От крошечной рюмки со мной творилось что-то фантастическое. Казалось, во мне звучала тихая возбуждающая музыка, и возникло ощущение, будто по жилам струится густая зеленая кровь, жидкий изумруд…

Тем временем Лиззи водрузила на стол массивную супницу, распространявшую дивный аромат. Мы уселись за стол. Хозяйка дома готовила замечательно. Спаржевый суп и жаркое были великолепны. Я чувствовал себя, как праведник в мусульманском раю. Пале оказался прекрасным собеседником и разносторонне образованным человеком, он умудрялся поддерживать беседу одновременно во всех направлениях. Обсуждая с Моникой новый роман — какое-то модное чтение, он подробно рассматривал с Арне и со мной все детали предстоящего переоборудования «пиратского гнезда» в современный курорт и подбрасывал Йерну идеи для нового сюжета. И только одно меня неприятно поразило: мне показалось, что со своей женой он разговаривал свысока. Он вообще обращался к ней чрезвычайно редко, и всякий раз лишь затем, чтобы дать какие-то указания — как прислуге. Сама же Лиззи держалась и вовсе нелепо. Мало того, что она со священным трепетом внимала каждому слову своего супруга, она не сводила с него преданных глаз и стремилась предупредить любое его желание. Она радостно улыбалась, если он смеялся, и сидела, затаив дыхание, когда он говорил. Еще чуть-чуть, и она, наверное, бросилась бы лизать его руку… Глядя на них, я подумал, что ни разу еще не видел подобного брака. Лично мне, пожалуй, не хотелось бы иметь такую семейную идиллию.

Тем не менее, Пале меня чрезвычайно заинтересовал, За кофе, к которому подали прелестный ликер и сигары, я перехватил инициативу и повернул разговор в новое русло. Я хотел знать мнение нашего радушного хозяина по вопросу, несомненно интересному для нашей компании:

— Я бы хотел вас спросить вот о чем. Занимаясь старинными повериями и оказавшись в этих местах, не могли же вы, господин Пале, пройти мимо легенды о корабле-призраке? Вы напишите о ней в своем труде?

Он кивнул:

— Непременно! Само собой разумеется. Вы, милый Рикерт, попали в точку: сейчас я приступил именно к этой главе. Тема необычайно интересная. И какое потрясающее совпадение внешних условий! Возможно, вы знаете: дом, где мы с вами имеем удовольствие находиться, принадлежал Йоргену Улле и никому иному. Пиратский пастырь, демоническая личность… И почти все вещи в этом доме — его личные вещи. Что может сильнее возбудить фантазию исследователя!

— А что, собственно, известно об этом человеке? — спросила Моника.

— Очень и очень многое. У меня накопилось столько материала, что хватило бы на самую подробную биографию. Несколько лет он был пастором здесь, на Хайландете, но когда выяснилось, чем он занимался на самом деле, ему пришлось срочно бежать, и он скрылся — ушел в море вместе с Корпом. А штука была в том, что он сколотил здесь настоящую сатанинскую секту. В нее вошло около тридцати человек, почти исключительно женщины. И вот одна из женщин, побывав на черной мессе, которые проходили здесь, в этом самом доме, не выдержала, она покаялась, таким образом все стало известно властям.

— Но это же полный абсурд! — горячо возразил Арне. — Какая-то сатанинская секта! Именно здесь, где такие простые и набожные люди?

— Вовсе не такой уж абсурд, — улыбнулся Пале. — Есть разница между абсурдом и парадоксом, не правда ли? Я поясню: вы абсолютно правы, милый Краг-Андерсен, утверждая, что в этих местах церковь очень сильна. Веками она железной рукой подавляла здесь всякую жизнь. И любая человеческая душа влачила здесь свои дни в постоянном гнетущем страхе перед Иеговой — всемогущим, всевидящим и жестоко карающим. Но в том-то и дело, что именно там, где власть церкви особенно тяжела и мрачна, создается наилучшая почва для сатанизма. Кем приходит сюда сатана? Освободителем! Словно мощный магнит, притягивает он к себе все угнетенные души. Он предоставляет выход всем подавляемым человеческим инстинктам, всем тайным стремлениям. И культ сатаны становится олицетворением свободы человеческого естества… Возьмем того же Йоргена Улле. Известно, что он был личностью весьма и весьма незаурядной. В молодые годы он учился в нескольких европейских странах, он был умен, как старый иезуит. Вполне вероятно, его и направили сюда, в глухую провинцию, потому что опасались его чрезмерной учености. Впрочем, по натуре он был типичным возмутителем спокойствия. А в бытность свою во Франции он познакомился с новыми идеями, которые не могли оставить его равнодушным. Его религиозное сознание было поколеблено… Но без религии он жить не мог. И вот, разуверившись в Боге, обратился к дьяволу. В царстве тьмы — свои боги… Человек недюжинного ума, энергичный и страстный, Йорген Улле имел редкую власть над женщинами — и это тоже сыграло свою роль. Улле стал служить сатане. И с отъявленной ненавистью он ополчился теперь против всего, чему прежде так страстно поклонялся. Утверждают, будто он сделал у себя на пятках татуировку — крест, чтобы буквально на каждом шагу попирать ногами христианский символ…