В убежище (сборник) - Борге Берхард. Страница 22

— Да, поразительно… — сказал я и поинтересовался. — А почему Эйвинд Дорум ходит в плаще в ясную погоду?

Пале мягко улыбнулся и отвечал с кроткой, прямо-таки пасторской интонацией:

— Боюсь, в душе этого бедного человека постоянно бушует непогода. Но мне, в самом деле, пора домой. До свидания, господин Рикерт, передайте привет вашим друзьям!

Распрощавшись, я пошел в конюшню. Навел там порядок. Лошадь больше не бесновалась. А по дороге к крыльцу я снова столкнулся с Дорумом. Он выскочил из дома и бросился прочь, дергаясь как подстреленный медведь. Лицо его было красным, глаза сверкали. Увидев меня, он погрозил мне пальцем и прорычал:

— Нехристи! Столичная сволочь! Поганки! Ну, уж я вам покажу!

И помчался прочь, размахивая огромными кулаками. А я вошел в дом и спросил:

— Арне, неужели ты побил убогого? Мне показалось, он вот-вот лопнет от злости!

— Он решил выкупить обратно родительский дом. Умудрился набрать сумму, которую я заплатил на аукционе. Я уверен, основную часть суммы ему предоставила местная община. Они все тут помешались на том, чтоб все стало по-старому. А я, естественно, отказался. И напомнил ему, что в купчей не предусмотрена возможность обратного выкупа. У него больше нет на имение никаких прав. Кажется, этого он до сих пор не уразумел.

— Ты не должен был так над ним насмехаться, Арне, — холодно бросила Моника.

— Радость моя! Я всего лишь порекомендовал ему потратить свой капитал на что-то более полезное. К примеру, на приобретение бритвенного прибора. Просто он был не расположен шутить, вот и все. К тому же он попытался закатить мне сцену по поводу своей собаки, невинно убиенной в этом доме. А мне до сих пор никто не докладывал о его нежной любви к животным.

— Кстати, о животных! — вмешался я и поведал присутствующим о новом припадке страха у нашей лошади.

— Ничего удивительного! — ответил Арне, кивнув и слегка усмехнувшись. — В данном контексте все объясняется просто. Этот тип, Дорум, вымещает свои неприятности на любой живой твари. Мне говорили, что пес потому от него и удирал. Он измывался над лошадью так, что та просто плакала, а ты, Моника, его жалеешь. Ей-Богу, дорогая, некстати! Лучше пожалей кобылу…

Я снова позволил себе переменить тему:

— Мне показалось, он твердо намерен нам отомстить.

— Не знаю, как насчет вас, а мне он угрожал вполне недвусмысленно, хотя и по-прежнему глупо.

— А что он сказал? — поинтересовалась Эбба. Арне внимательно осмотрел свои холеные ногти.

— Он меня проклял и воззвал к призраку своего прадеда, затем он сообщил, что «Кребс» вернется, Йонас Корп сойдет на берег и проклятье настигнет меня. Он сказал: не пройдет и месяца, как я буду мертвецом.

Глава 8

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ОБЪЯВЛЕН

Вечером мы с Танкредом разыскали шахматы и устроились в углу гостиной, дабы отвлечь свои растревоженные умы.

Разыгрывался жесточайший гамбит, я пожертвовал слона и коня в безуспешных атаках на поле f-7 и после шестнадцатого хода оказался в весьма скверном положении. Танкред, обычно слегка бравирующий легкомысленным отношением к жизни, к шахматам относился до смешного серьезно и теперь крушил мою позицию с чисто немецкой основательностью.

— Насколько я успел заметить, ты положил глаз на Монику, — тихо сказал он и продвинул вперед центральную пешку.

От неожиданности я вздрогнул и схватился за первую попавшуюся фигуру, это была ладья.

— Что ты болтаешь? — прошипел я, оглядываясь. В комнате, к счастью, никого не было. Я ткнул ладонью на клетку рядом и, не глядя на Танкреда, произнес:

— Ну, как ты можешь… об этом… Элегантным движением он расправился с моей ладьей и спокойно продолжал:

— Пусть я плохой психолог, но у меня есть глаза, и я считаю тебя достаточно близким человеком, чтобы дать тебе дружеский совет. Ты не слишком силен в гамбитных партиях. По всем учебникам, эта партия для тебя практически безнадежна.

— Но разве ты и сам не видишь, что между нами… ничего не получилось?

— Возможно. Во всяком случае, с ее стороны… Но не забудь про него. Он считает иначе, Пауль. А он, как ни странно, ужасный ревнивец. Да, я, кажется, забыл объявить тебе «шах».

Тут я услышал какой-то шум в комнате над нами и спросил:

— А кто сейчас в желтой комнате?

— Карстен. Готовится к предстоящей ночевке. Сегодня его очередь. Твой ход!

— Сдаюсь, — сказал я. — И спасибо на добром слове. Давай поднимемся, посмотрим, что он там творит?

— С удовольствием!

В капитанской спальне нам открылось странное зрелище. Йерн передвинул кровать в центр комнаты и теперь с увлеченностью ребенка разрисовывал пол вокруг кровати красным мелом. Он начертил две огромные концентрические окружности, одна внутри другой, так что кровать оказалась примерно в центре. На обе окружности накладывалась большущая, правильная пятиконечная звезда, ее лучи немного выступали за пределы внешнего круга, а центром, опять-таки, оставалась кровать. То есть, в плане это выглядело так:

* * *

Справившись с основным чертежом, Карстен принялся выводить какие-то знаки, цифры и буквы в кольце, получившемся между кругами. Он игнорировал наше появление и продолжал свои занятия с самым серьезным, сосредоточенным и важным видом.

— Вроде, сегодня и не было очень жарко? Но, видно, наш Карстен необыкновенно чувствителен к перегреву… — Танкред скорчил озабоченную мину.

— Ради всего святого, что ты делаешь? — поддержал его я. — Не надо нас так пугать!

— Это пентакль, — холодно ответствовал Йерн.

— Что… что?

Положив мел, Йерн поднялся. Он одарил нас снисходительной улыбкой специалиста, столкнувшегося с вопиющим невежеством.

— Трудно было бы ожидать от людей, отрицающих элементарные истины, чтобы они сподобились уразуметь, что означает великое слово: «МАГИЯ».

Карстен вытер ладони платком и отряхнулся. Мы покорно ожидали дальнейших разъяснений и удостоились следующей лекции:

— Вы, разумеется, не знаете, что некоторые цифры, буквы и геометрические фигуры, расположенные в определенном порядке, обладают могучей силой. В наши дни на геометрию принято смотреть как на пошлый инструментарий, которым пользуются в своих прозаических целях землемеры и инженерная братия. О цифрах вы знаете только то, что ими оперируют в банке или на бирже. А уж буквы и вовсе потеряли для вас всякий смысл, и чтобы в этом убедиться, достаточно взять наугад любую статейку в любой газетенке. Но в прежние, более мудрые времена люди видели глубже. Они знали: определенные слова, комбинации цифр и фигур имеют магические свойства? Ученые древнего Вавилона…

— Глубокоуважаемый господин профессор! — прервал его Танкред. Пожалуйста, опустите вводную часть! Перелистните страницу вашего достопочтенного манускрипта и скажите нам в двух словах, коротко и ясно, чего ради ты изгадил тут пол красным мелом и ввел в дополнительный расход нашего хозяина, который теперь будет вынужден потратиться на уборщицу, специально, чтобы это отскрести?

Йерн опустился на описанный выше стул в стиле благородного ампира, скрестил на груди руки и горделиво вскинул голову:

— А я уже вам сказал: это пентакль. Не смей на него наступать! — крикнул он Танкреду, который намеревался пересечь комнату, чтобы подойти к окну.

Тот послушно обогнул луч звезды и уселся на подоконник, поглядывая то в окно, то на нас. Я сел на стул у стены.

— Пентакль, — объяснил Карстен, — своего рода магическое укрепление, преграда на пути всевозможных злых сил, он обеспечивает защиту ото всех темных духов, от всякой нечисти, которой кишат параллельные или нижние миры. А точнее, почти ото всех. Это очень известный, хорошо проверенный, верный способ самозащиты. Маги и вообще оккультисты всегда им пользовались, защищаясь, скажем, от привидений. Об этом написано во многих старых и не очень старых книгах. И, хотите верьте, хотите — нет, а этот вот внешний контуру укрепленный мною соответствующим образом, представляет собой крепкую стену, сквозь которую не может проникнуть ни одно демоническое существо.