Инопланетянин (сборник) - Тупицын Юрий Гаврилович. Страница 87

Харви покосился на Мейседона, поощрительно опустившего веки, и оглядел веранду.

— Здесь? Боюсь, что это небезопасно.

— Зачем же здесь, — улыбнулся Кейсуэлл, поднимаясь на ноги и вызывая тем самым цепную реакцию покидания плетеных кресел. — У меня, право же, неплохой тир. Там оборудован татами для схваток, есть и кое-что другое. Своего рода боевой мини-стадион!

Конечно же Кейсуэлл кокетничал: тир у него был прекрасный, хотя и не имел стандартных бетонных перекрытий — здесь они были просто ни к чему. Для его устройства был использован небольшой естественный холм, взгорок, в котором была выкопана горизонтальная траншея, длиной ярдов семьдесят и шириной не меньше сорока футов. Дно траншеи было идеально выровнено и засеяно плотной, ухоженной, коротко стриженной травой, чувствовалось, что здесь использована та же методика, которая применяется для подготовки и ухода за травяными теннисными кортами. Сразу при входе был оборудован татами и установлены некоторые гимнастические снаряды, мишени — в дальнем конце, в самом центре прорезанного взгорка. Над спортивной площадкой и позицией для ведения огня была установлена легкая металлическая ферма с раздвижным тентом. По случаю хорошей погоды тент был раздвинут, косые лучи вечернего солнца золотили изумрудную, чуточку пожелтевшую внутри своей массы траву.

— Кажется, вы говорили, что неплохо стреляете? — осведомился Кейсуэлл, подходя к большому металлическому шкафу — своего рода упрощенному, но достаточно прочному сейфу.

— Да, сэр. — Харви критически оглядел себя. — Но боюсь, что в этой одежде я не смогу показать всего, на что способен.

— Это дело поправимое — мы с вами примерно одинакового роста, а спортивная одежда не подгоняется по фигуре. Что бы вы предпочли?

— Обычный комбинезон. Из тех, что в ходу у десантников.

— Есть и такой. Зайдите в крайнюю кабину. — Кейсуэлл улыбнулся. — Честно говоря, я позаботился о вашей одежде заранее.

— Благодарю.

Пока Харви переодевался, Кейсуэлл открыл шкаф. Там было не менее дюжины пистолетов разных марок и калибров, автоматы, винтовки — целый арсенал. Судя по всему, оружие было высшего качества, штучного производства — с выборным комплектованием, специальной подгонкой и заказным оформлением. Разглядывая этот стоящий немалые деньги арсенал со знанием знатока, Мейседон полюбопытствовал:

— Не боитесь за свое хозяйство? Этот шкаф вовсе не выглядит несокрушимым.

Кейсуэлл усмехнулся.

— Зато у него прекрасная сигнализация. — Он перевел взгляд на успевшего переодеться Харви. — Будете стрелять из своего оружия или воспользуетесь моим?

— Я не беру с собой оружия, когда наношу такие визиты, сэр.

— И напрасно. — Уотсон возлегал прямо на траве, опираясь на локоть. — На такие-то визиты его и надо брать. И лучше не пистолет, а базуку. И пару гранат в придачу.

— Выбирайте любой, Харви. Все пристреляны. И спуск профессиональный — мягкий. Только подумаешь — и уже выстрел. Но есть небольшая слабинка, свободный ход.

— Как и полагается при таком спуске, — рассеянно заметил Харви, он разглядывал пистолеты. — С вашего разрешения я возьму кольт. Привычен.

— Прошу. А вот и патроны. Учтите только, это не стандартный, не армейский кольт. Для заряжения…

— Простите, сэр, — с подчеркнутой вежливостью перебил Харви, — но я знаком с этой системой. У меня точно такой же, может быть, даже от одного мастера. Дороговато, правда, но дело требует.

Кейсуэлл молча развел руками, а Уотсон захохотал. Мейседон, вполголоса спросив о чем-то Харви, взял другой пистолет того же калибра и начал снаряжать его магазин.

— Собираетесь посостязаться? — удивился Уотсон. — Браво, полковник!

— Должен разочаровать вас, просто помогаю.

— Зачем?

— Для стрельбы с обеих рук.

— О! Это интересно.

Харви взял у Мейседона пистолет, сунул его за пояс и машинально, мысленно он уже проигрывал предстоящую стрельбу, поблагодарил:

— Спасибо, баззард.

Уотсон вскинул голову.

— Баззард? — Он некоторое время переводил недоуменный взгляд с Мейседона на Харви и обратно, а потом захохотал. — Баззард! Да эта же кличка чудесно к вам подходит, полковник!

— Простите меня, — виновато сказал Харви. — Вырвалось!

— Пустое!

— Баззард! Великолепно звучит! Хотя внешне вы не очень-то походите на эту ночную птицу, есть у вас в характере что-то такое от мудрого семейства сов. Этакая бесшумность, мертвая хватка и способность видеть в темноте. Баззард! Прекрасно сказано! Вы не возражаете, полковник, если я буду иногда называть вас именно так? В приливе теплых чувств и дружеского расположения?

— Пожалуйста, если это доставит вам удовольствие.

— Разумеется, доставит! Но почему баззард? Тут есть какой-нибудь секрет? Мистер Харви, поделитесь.

Чтобы успокоить Уотсона, пришлось объяснить ему, что баззард на армейском сленге — это не только сыч в собственном смысле этого слова, но еще и орел на государственном гербе, и полковник, хотя иногда говорят не просто баззард, а баззард-колонель. Уотсон презрительно сморщился.

— Ну, зачем этот коктейль? Эта ублюдочная помесь американского с французским? Нет, неразбавленный баззард и крепче и благороднее. Не правда ли, Джон?

— Может быть, мы вернемся, наконец, к делам? — несколько суховато осведомился Кейсуэлл.

— Вы спешите, господин советник? — Уотсона, когда он разойдется, оказывается, было не так-то просто угомонить. — Впрочем, солнце клонится к закату, впереди обед, а клич римских пролетариев «Хлеба и зрелищ!» — вовсе не чужд моей душе и телу.

Он еще настаивал, чтобы Харви, выходя на линию огня, воскликнул: «Аве, Кейсуэлл! Моритури те салютант!», интересовался, смог ли бы мистер Харви без своих автоматических пистолетов справиться с гладиатором и вообще говорил глупости и мешал. Но как только детектив начал стрелять, быстро притих и наблюдал за происходящим с неослабным вниманием и интересом. Правда, выстрелы из крупнокалиберных пистолетов терзали его нежный слух, но он быстро нашелся — вставил себе в каждое ухо по стреляной гильзе. Так и сидел на траве, напоминая бледнокожего итурийского пигмея, наслаждающегося увлекательным зрелищем и совершенно необычным украшением.

А стрелял Харви блестяще, он удивил даже такого знатока, как Мейседон, который, хотя и был осведомлен о талантах детектива, но еще не видел их демонстрации в таком объеме. Он, правда, не клал пуля в пулю, а такое умение иногда демонстрируют на аренах цирка, но стрелял навскидку, без выцеливания, полагаясь не только на зрение, но и на мышечное чувство. Он стрелял одинаково хорошо от плеча, от пояса, из-под руки, стрелял с места и на бегу, с одной руки и с обеих рук, по одной мишени и по двум мишеням сразу. Стрелял в прыжке, успевая выпустить в полете две-три пули, выполнял кульбит на одной руке, оберегая оружие, и, вскакивая, всаживал в цель остальные пули. Стрелял на слух, с завязанными глазами, для такой стрельбы в тире Кейсуэлла была оборудована кукующая мишень, и пули послушно ложились в ее черный силуэт. Разумеется, Уотсон не упустил возможности поязвить и заметил, что было бы гораздо эстетичнее, если бы мишень не куковала, а кричала сычом.

Продемонстрировал Харви и свое умение в обращении с ножом. С расстояния около десяти шагов Харви бросал его взмахом снизу, сверху, сбоку, и нож неизменно втыкался в дерево с такой силой, что Уотсон вытаскивал его лишь с трудом, силы одной его руки иногда не хватало.

— Ножом я владею неважно, — признался Харви, — на всякий случай. А есть настоящие мастера!

— Почему такое пренебрежение? — полюбопытствовал Кейсуэлл.

— Нож — незаменимое оружие для убийцы тайком, а при игре в открытую он всегда проигрывает пистолету. — Харви скупо улыбнулся. — А я ведь не убийца.

— Значит, кинофильмы врут? Ведь там нож нередко опережает пулю!