Марсианское путешествие (сборник) - Гигевич Василий Семенович. Страница 12

Пораженный и растерянный вышел я из зала заседаний после первой вводной лекции по философии нового мышления. Я шел по коридору, а в моих ушах все еще звучал ровный чужой холодный голос: «Доверься решениям Искусственного Разума, какими бы страшными и бессмысленными они тебе ни казались… Высшая цивилизация, опекающая несчастное человечество…»

Сейчас уже и я взволновался по-настоящему: понял, почему злился Коренев…

Что-то недоброе происходило в нашей жизни; тот невидимый кто-то, присутствие которого я начал чувствовать с тех пор, как на мою руку нацепили браслет, умело загонял нас в невод, будто рыбу на мелководье…

Хотя, казалось, волноваться не было оснований: всех послушных колонистов регулярно кормили бесплатными блюдами, приготовленными из продуктов, выращенных в теплицах и оранжереях, колонисты имели работу: одни — дежурили на атомном двигателе, другие — работали в ремонтных мастерских, третьи — обслуживали Большой Компьютер, четвертые — разрабатывали новые более совершенные микросхемы, тем более что благоприятные условия имелись: космический вакуум и космический холод были рядом… Все колонисты имели жилье, могли отдыхать после смены и в выходные.

Скажите, что еще хотеть человеку?

Зачем волноваться, если кроме работы он ежевечерне слушает такие занимательные лекции по философии нового мышления, от которых дух захватывает?.. Одни названия этих лекций чего стоят!.. Кому, например, не захочется послушать такие лекции:

А корабль наш, как и другие корабли флотилии, все набирал скорость. Проводя вместе с Кореневым свободное время у иллюминатора, я видел, как все менее светилась Земля, а Марс пламенел все более и более. Теперь уже даже без телескопов на нем можно было рассмотреть знакомые каналы, белые полярные шапки, пыльные бури… И все чаще колонисты говорили о посадке на Марс, о первых марсианских постройках.

Однако не это меня беспокоило.

Ежедневно посещая лекции по философии нового мышления, приглядываясь к жизни колонистов, я заметил, что люди и на самом деле изменились, что-то новое, до сих пор неизвестное вошло в их жизнь: новые привычки, новые слова, наконец, новое мировоззрение.

Причиной всего был, конечно, Большой Компьютер, который объявлял приказы Искусственного Разума, давал рекомендации, как выполнить ту или иную работу, контролировал качество, планировал, как лучше колонистам использовать свободное время, составлял индивидуальное меню в столовой — куда ни ткнись, всюду, начиная с индивидуального режима колониста, на корабле проявлялась деятельность Искусственного Разума.

Хотя как и ранее, в первые дни полета, так и теперь никто из колонистов не видел Искусственного Разума, даже после умных лекций никто не мог объяснить, что же это такое. Так получалось, что чем больше слушали колонисты лекций, тем туманнее представляли они Искусственный Разум. Колонисты знали только одно: Искусственный Разум находится в Большом Компьютере. И сейчас, столкнувшись с его деятельностью, никто из колонистов не шутил. Для них, как и для детей в спецшколе, Искусственный Разум был воплощением чего-то реально существующего, независимого от их воли и желания. Помещение Большого Компьютера охранялось днем и ночью, туда могли попасть только специалисты по спецпропускам.

Как и дети в спецшколе, ежевечерне после смены или после дежурства колонисты спешили в свои комнаты к видеоэкранам, согласно индивидуальным программам, составленным Искусственным Разумом, они могли смотреть увеселительные занимательные зрелища, слушать неземную электромузыку, созданную Искусственным Разумом: она оглушала человека, как говорили специалисты-медики, воздействовала на клеточном уровне словно наркотик и поэтому вызывала необычные возбуждения и чувства, которых в обычной жизни колонисты не могли испытывать. Поэтому не удивительно, что с прекращением музыки колонисты чувствовали страшную опустошенность, усталость и безразличие ко всему. Для интеллектуалов любителей шашек и шахмат по видеоэкранам проводились турниры с Искусственным Разумом — конечно, во всех без исключения партиях выигрывал Искусственный Разум, и здесь главным для любителей было — оттянуть тот последний ход, после которого ровным неживым безразличным к человеку голосом Большой Компьютер объявлял поражение… Как и дети в спецшколе, колонисты с помощью кнопок и рычажков на видеоэкранах проводили бесчисленное множество игр: люди стреляли в чудищ, прятавшихся за камнем или за деревом, играли в волейбол, баскетбол, футбол, путешествовали не только по Земле или по Марсу, но и по неведомым загадочным планетам, где царила неземная жизнь, созданная богатой фантазией Искусственного Разума.

Так получалось, что колонисты сами не замечали, как проходило свободное время, и большинство из них, занимаясь работой, мечтало только об одном: скорее бы услышать сладкую неземную музыку, скорее бы начать новую игру с Искусственным Разумом, скорее бы попасть к видеоэкрану.

Все вместе: обязательные лекции по философии нового мышления, видеоэкранные игры и развлечения с Искусственным Разумом, голос Большого Компьютера, которым ежедневно объявлялись приказы Искусственного Разума, — все это незаметно входило в жизнь колонистов, наполняя понятие Искусственного Разума загадочным мистическим смыслом, в котором — самое странное — колонисты уже и не пытались разобраться.

9

Но не только лекциями, играми, составлением графиков работы, разработкой новых технологических схем занимался Искусственный Разум, не только…

Однажды, когда мы молча сидели с Кореневым у иллюминатора, я присмотрелся к его лицу. За последний месяц мой коллега сильно побледнел, осунулся, на лице появились морщины, — казалось, постарел на несколько лет.

— Не больны ли вы? — спросил я на всякий случай. — Может, слушаете электромузыку? От нее, говорят, люди очень быстро старятся…

— Нет, не слушаю я эту гадость… И не заболел, кажется, — тихо говорил Коренев. — Хотя, знаете, все, что со мной происходит, и на самом деле похоже на болезнь… Я заметил, что как только завожу разговор о несовершенстве Искусственного Разума, у меня начинает болеть голова. Сильно болит. Помните наш первый разговор о том, что браслет-датчик может передавать Искусственному Разуму беседы колонистов? Так вот, в тот вечер у меня впервые разболелась голова. У меня крепкое здоровье, до сих пор я не знал, что такое головная боль. Тогда я не придал этому значения, подумал, случайность… А вы тогда ничего плохого не почувствовали?

— Голова не болела, но, как я вам говорил, тревога у меня была. Я не спал всю ночь. Кстати, а как вы все это можете объяснить?

— А вот из-за этой заразы! — Коренев указал на браслет-датчик. — Из-за него все… Когда-то на Земле были рабы, которым на шею надевали металлические ошейники с надписью… Потом были придуманы деньги, с помощью которых человека держали в повиновении, — подумать только, из-за пустых бумажек столько невинной крови пролилось… Задумаешься, так и с ума сойдешь… А вот на наших космических кораблях нет ни ошейников, ни денег, а между тем мы словно рабы в древности, будто те несчастные, которые с утра до ночи из-за денег гнули спину на поле, не вылезали с фабрик и заводов, из подземных рудников — мы так же, если не более, подчинены чужой воле… Раньше были ошейники, как на собаках, вытатуированные цифры на руках, выстриженные полосы на голове, полосатые халаты, а ныне — какой прогресс! — нам нацепили браслеты-датчики. И мы — счастливы! Какой ужас! До чего может дойти словоблудие! Мы даже не задумываемся, что давно обмануты… Вот, вот снова начинается боль, — Коренев обеими руками обхватил голову и со стоном продолжал: — О-о, как болит голова! Роль денег сейчас выполняют наркотическая музыка, ублажающие зрелища и игры с Искусственным Разумом, это — наркотик, без которого колонисты уже не могут обходиться. Мы катимся в бездну, в бездну… Посмотрите, подумайте о нашей жизни: уже редко кто из колонистов подходит к иллюминатору, чтобы побыть наедине. Наши колонисты боятся одиночества, они не любят читать книги. Как только у них появляется свободная минута, они спешат к видеоэкранам, где не надо думать и можно получать наслаждение.