Мент поганый (сборник) - Леонов Николай Иванович. Страница 80

«Сегодня я изувечил двух людей, а третьего под угрозой смерти принуждаю выполнить свою волю. Можно, конечно, оправдать это тем, что люди эти — убийцы и подонки. В первом случае я защищал свою жизнь, во втором — защищаю покой и жизнь множества людей, порядочных и невинных. Все эти оправдания — только слова, я в дерьме и крови. У меня нет семьи, почти не осталось друзей. Будь я проклят, если, прихлопнув это гадючье гнездо, не уволюсь, не зашвырну наручники и пистолет к чертовой матери. Да, кто-то должен делать эту работу, но я свое прошагал, пусть на эту дорогу выходят другие».

Романов понял сыщика мгновенно и ясно представил красочную картинку. Он, конечно, отдаст чертовы бриллианты, прежде чем они тронут его пальцем. Но ведь убьют, все равно убьют. А компьютер, его гениальная идея с картотекой? Глупости, идея осуществлена, они прекрасно обойдутся и без него.

И припугнуть нельзя, что, дескать, кое-что кое на кого имеется. Лучше самому застрелиться: узнают о втором дне, повесят мгновенно.

«Как же я мог так грубо промахнуться? — думал Романов. — И так жидко? От меня воняет, и не дерьмом, а трупом».

Когда девка в номере Мельника сняла трубку и Романов услышал о золотом миллионе, то потерял ориентацию в пространстве и времени. Миллион та сумма, которую он, Александр Сергеевич Романов, заслуживает. С Кацем справиться несложно, главное, чтобы информация не достигла Мельника. Забраться через окно в номер и зарезать девчонку было делом нескольких минут.

Дело в том, что бывший сексот не только записывал телефонные разговоры, он прекрасно слышал все, что говорилось в люксовых номерах, японская электроника была совершенна и недорога. Таким образом, он находился полностью в курсе всего происходящего. Тревожило, что сыщик не спит, но с ним справились и увезли. Настал момент, когда между Романовым и миллионом остался лишь дебил Мельник.

Кроме табельного, положенного каждому «контрразведчику» «вальтера», у Романова имелся еще пистолет с глушителем. Когда Мельник, получив пулю в затылок, опрокинулся навзничь, обратившись дебильной мордой к звездам, и Романов снял с него заветный пиджак, то первым делом разобрал пистолет и разбросал его части по пруду. Он чувствовал себя в абсолютной безопасности — теперь ему не страшна не только милиция, его не сможет изобличить и могущественный Интерпол.

— Вы за кого болеете в футбол, за «Спартак»? — спросил Гуров.

— Что? Футбол? При чем тут футбол? — ошарашенно потряс головой Романов.

— Вернитесь на грешную землю, наверное, уже проехали нужный поворот.

— Допустим, я отдам дискету, какая гарантия…

— Две дискеты, — перебил Гуров. — Я знаю, что существуют две дискеты.

Сыщик опять блефовал, но чутье и логика подсказывали, что такой человек не сложит все яйца в одну корзину.

Сыщик не ошибся: у Романова было две картотеки, одна содержала данные на каждого члена преступной организации, который попадал в его поле зрения. Тут могла быть и развернутая характеристика человека, и только кличка, и просто фамилия или имя и род занятий. Что Романов узнавал, то и записывал. В этой же картотеке находились и сотрудники милиции, прокуратуры и суда, никаких связей с преступниками не имевшие, но сталкивавшиеся с ними по роду службы. Так в картотеку попал полковник Гуров. Были здесь и мелкие взяточники, люди, принимавшие за свои услуги подарки, те, кто оказывал помощь, что называется, втемную, то есть не зная истинного лица своего протеже. По предложению руководства Романов недавно внес в эту картотеку имена известного депутата и популярного журналиста, пишущего на криминальные темы. Якобы они приняли крупные взятки и с ними установлен постоянный контакт.

Вторая картотека была записана на другую дискету и хранилась в тайнике сейфа. Знал о ней один лишь Романов. Здесь содержался компромат на известное ему руководство Корпорации.

Обе дискеты были надежно защищены. Первая находилась в компьютере и предназначалась для ежедневного пользования, но никто, кроме Романова, не мог дискету из компьютера вынуть, она мгновенно размагничивалась. Вторая тоже имела секрет, и использовать ее посторонний человек не мог.

Сколько трудов, изобретательности было затрачено, и теперь хотят всем завладеть, просто, элементарно, руками самого Романова. Он тряхнул головой: может, наваждение, может, снится? Но рядом сидел чертов сыщик, смотрел усмешливо, предлагал вернуться на грешную землю, и Романов, облизнув пересохшие губы, сказал:

— Я хочу иметь гарантии, что, получив мою картотеку, вы не шепнете своей агентуре, а она не донесет на меня.

— Всяк мерит по себе, кончайте торговаться, лучше подумайте, как отдать дискеты и не сгореть. Ведь на компьютере сидит дежурный телефонист, вы не можете забрать у него дискеты и уйти. Или вы решили дежурного убить и имитировать ограбление?

— Мы говорили о гарантиях, — упрямо повторил Романов.

— Сейчас мы подъедем к вашей конспиративной квартире, вы отправляетесь к компьютеру, я остаюсь в машине: меня не должен видеть дежурный, иначе вы обречены. Видите, я иду вам навстречу, хотя не верю и, отпуская одного, рискую. Я даю вам ровно пять минут, опоздаете — пеняйте на себя. Вы передаете мне дискеты, я ухожу, через несколько дней мы встретимся и обсудим, как жить дальше. Конец связи, как говаривал бессмертный Остап Бендер, «торг здесь неуместен».

Романов свернул на Киевское шоссе и помчался в центр. Неужели конец и нет другого выхода? А если дискеты размагнитить, избавиться от мента хотя бы на час и скрыться? По следу пойдет милиция и, главное, Корпорация. Улететь за Урал, спрятаться в глушь, отсидеться… В глухой деревне ни к чему деньги, тем более камни. И как жить? После цивилизованного мира он и в Москве адаптировался с трудом. Как он будет жить в Мухосранске? Сыщик сказал: «Встретимся через несколько дней». Он не будет меня убивать, предложит работать, значит, никакой катастрофы, я просто меняю хозяина. Классный специалист везде нужен. Сексот, а теперь и убийца, считал себя личностью незаурядной. А кто себя оценивает иначе?

На Ленинском проспекте Романов остановил машину у наземного перехода, кивнул на другую сторону.

— Я принял ваши условия и пошел.

— Ты все обдумал и просчитал, — сказал утвердительно Гуров. — Ты не дурак, не сумасшедший. — И быстро спросил: — Этаж, квартира?

Романов так же быстро ответил, выключил зажигание, хотел забрать ключи с собой, но Гуров остановил:

— Оставь. Иди. У тебя пять минут.

В три часа дня на Ленинском проспекте, в стороне от больших магазинов, людей не много и не мало, они деловиты, прогуливающихся практически нет, если только одинокая женщина с детской коляской. А машины идут сплошным потоком, изредка разрезаемым светофорами.

Когда Гуров ведет машину, то, поглядывая в зеркало, непроизвольно отмечает, не вяжется ли кто следом. В «Мерседесе» сыщик сидел сбоку, зеркала перед ним не было, черную, заляпанную грязью «Волгу» Гуров проглядел.

Глава девятая

Романову повезло: работавший в эти сутки сменный телефонист был наркоманом. Хозяин, подкармливая служащего зельем, давно решил от больного избавиться и несколько дней назад приготовил смертельную дозу, но тянул с выполнением приговора, искал замену. Романов знал, что сегодня у компьютера дежурит именно Костик, так звали наркомана, и радовался, что хоть в чем-то легло в масть.

Когда Романов вошел, Костик бросился навстречу, потирая высохшие ладошки, заглядывая в глаза, быстро шевелил бескровными губами, рассказывал, кто звонил, чем интересовался. Костику можно было дать и тридцать, и шестьдесят, в зависимости от того, как давно он кольнулся. Сейчас у Костика начиналась ломка, и он был совсем плох.

Романов, как обычно, лишь кивнул, подошел к столу, просмотрел регистрационный журнал и покровительственно произнес:

— Вижу, вижу, сейчас получишь. — Он прошел в спальню, отпер вмонтированный в стену сейф, вынул заготовленный шприц, протянул Костику. — Ширнись и приляг, я тебя подменю.