Волшебный локон Ампары (сборник) - Павлов Сергей Иванович. Страница 18

Он вытянул руки вперед для защиты лица, свел вместе локти и со свистящим шелестом вспорол пышный слой жесткой листвы – упругие ветви гасили скорость. Даже способность видеть во мраке не сразу позволила ему безошибочно сориентироваться во встречном хлестком хаосе и правильно выбирать ветви, удобные для тормозных полузахватов. Один полузахват, второй, третий… Попытка захвата опасно не удалась: хруст, переворот через голову, сильный рывок за штанину. И финиш: изумительно мягкая остановка в каком-то заполненном листьями углублении с колышущимися стенками. Иона в чреве кита… Уф, сколько здесь мусора! Хворост, листья, пух, перья. И самое неприятное – паутина и пыль.

Он ощупал стенки западни – каждое движение вызывало серию колыханий. Сеть. Мелкоячеистая сеть из фторолакса. Такие сети натягивают под кронами крупных деревьев, если внизу есть «зеленые» бары, кафе. Разорвать такую сеть руками – проблема. А в карманах – ничего похожего на лезвие… Из металла – только жетон-вадемекум.

Простейший выход – испортить жетон. Придется испортить. Он зажал платиновый диск между ладонями, сосредоточился на его разогреве. Скоро жетон стал слишком горячим для кожи. Увеличивая зазор между ладонями, он удерживал этот круглый кусок раскалившейся платины в бесконтактном статическом равновесии в воздухе и чувствовал, как наливается кровью лицо, деревенеют руки. Жетон засветился.

Проплавить прореху в сети ребром раскаленного кругляка – минутное дело. Жетон канул вниз рубиновым светлячком, и что-то там звякнуло. «Надо будет его подобрать», – подумал Кир-Кор, выбираясь наружу.

Между стволами баньяна был аккуратно расстелен ковер искусственного газона. Столиков не было. Ни столиков, ни обычных возле воды надувных кресел, ни «пиратских» (тоже довольно обычных возле воды) гамаков. Вдоль береговой кромки были установлены… нет, даже не лежаки, а широкие, почти квадратные ложа. Деревянные, резные. Но главной для ночного туриста была другая достопримечательность островка: большой стеклянный колпак противоливневого заслона. Под колпаком светился облицованный мрамором спуск в подземный коридор. Кир-Кор подобрал бесполезный теперь жетон (лишь бы вернуть в хозяйство МАКОДа благородный металлолом) и направился в подземелье с надеждой, что коридор ведет в подсобные помещения для посетителей бассейна.

2. ОТКОС

Подземный дворец, крышей которого были мелководная часть бассейна и островок с баньяном, удивил Кир-Кора своей неимоверной роскошью. Нефритовые, обсидиановые и агатовые орнаменты в коридорах, инкрустированные перламутром двери, зеркальные простенки, лабрадоровые полы. Яшмовая отделка гардеробной, розоватые зеркала на золотой амальгаме. Круглый холл с великолепными узорчато-синими витражами и поистине дивной лазурито-бирюзовой мозаикой. Тяжеловесные украшения из чистого серебра на отделанных родонитом стенах кафе. Облицованная сандаловым деревом сауна. Золоченое корыто небольшого бассейна с ледяной водой. И только душевые коконы были из современных монтажно-облицовочных материалов: стекло текуче-слоистой фактуры с дендровидными «капиллярами» подсветки и металлизированный пластик.

После душа он окунулся в ледяную воду и, распространяя вокруг себя какой-то очень сложный аромат цветочного происхождения, вернулся в гардеробную через тамбур сушилки. Отражаясь сразу во всех золотых зеркалах, учинил своей одежде ревизию. То, что было в руках, не годилось даже для утилизаторов. «Чего это тебе приспичило сигануть на баньян?» – забрюзжал было внутренний голос. «Заткнись», – угрюмо приказал Кир-Кор. Надел брюки, обулся, бросил в лючок утилизатора изодранную в клочья рубаху и, подметая полуоторванной штаниной роскошные плиты мадагаскарского Лабрадора, вышел на поиски.

Перламутровые двери в коридорах нервно распахивались, стоило к ним приблизиться, – вспыхивал свет, а внутри что-то разнообразно и разноцветно лоснилось, блестело в потоках сияния и умопомрачительно пахло. Парикмахерские, массажные, педикюрные, процедурные… В процедурной Кир-Кор залепил прореху на брюках лейкопластырем.

Дверь салона одежды оказалась в два раза больше других по высоте и в три раза шире. Створки ее вальяжно раздвинулись в замедленном темпе. Помещение, куда дверь соизволила пропустить полуголого оборванца, представляло собой круглую, как цирковой манеж, цветочную витрину. Цветы красивые, рода орхидей, но оборванцу, грешным делом, нужно было нечто иное. Из витринных глубин выплыла дуга огненной надписи: ЛАБИРИНТ ОТ КУТЮР МОДЕРН-МОД. Надпись внушила уверенность, что обновить одежду в здешних апартаментах – дело не сложное, хотя слово «модерн» несколько настораживало. Дуга сменила огневой цвет на малиновый: МОДЕРН-МОД А-ЛЯ МАРКИЗ ДЕ КАРВЕН. Никаких других предложений, кроме «а-ля», не последовало. Альтернативные варианты, видимо, не предусматривались.

– Я согласен, – сказал Кир-Кор. И ощутил, как среагировали изменением потенциалов чуткие рецепторы роботронной бытавтоматики. Витрина «лопнула» по вертикали.

Проход вел в большой павильон, разделенный на отсеки щитами разной высоты из полированной карельской березы…

– Добро пожаловать, – с достоинством произнес представительский баритон. – Вы слышите голос своего кутюрье. Прошу сесть в диагностическое кресло.

Кресло удобное, из упругого прозрачного стекла, такие в быту называют «дрожалками». Ничего «диагностического» в нем Кир-Кор не заметил.

– Расслабьтесь, ювен, – посоветовал бытавтомат.

– Эвандр, – поправил Кир-Кор. Удобно откинулся. В пассивном отдыхе он еще не нуждался, но расслабиться на минуту-другую в «дрожалке» было приятно.

– Расслабьтесь, эвандр, – повторил автобыткутюрье, – и вслух помечтайте, в каком наряде вам хотелось бы встретить сегодняшний вечер.

– Утро, – поправил Кир-Кор. Вспомнив портупееносца, он на всякий случай добавил: – Меня интересует дневная одежда.

– Хорошо – утро и день. Помечтайте. Пусть это будет проект вашего будущего костюма.

– Нельзя ли без творческих сложностей?

– Вы очень торопитесь?

– Дело не в этом. Просто я не привык мечтать в салонах одежды.

Упрятанный где-то в недрах отеля роботронный мозг понял клиента по-своему:

– Если затрудняетесь моделировать интуитивно, к вашим услугам видеот тождественной вам комплекции и соответственного роста.

В двух шагах от кресла возникло объемное изображение манекена. Фигурой видеот, вероятно, соответствовал, однако условно намеченная светопластическим набалдашником голова ничего, кроме ушей, на себе не имела, и это вызывало непередаваемое ощущение физиологической несовместимости. Вдобавок манекен был гол как сокол.

– Думайте вслух, эвандр, – напомнил автобыткутюрье. – Фигуру видеота нам предстоит эстетизировать вместе.

– Я думаю, на него следовало бы надеть плавки, – высказал соображение Кир-Кор.

– Цвет изделия?

– Белый.

– Белый цвет условен, эвандр. К цвету присовокупляйте оттенок. Заметный или малозаметный?

– Голубой, – присовокупил Кир-Кор. – Малозаметный.

– Пояс с эластиком?

– Да.

– Одноцветный с изделием?

– Да.

– Сплошной?

– А какой еще может быть?

– По бокам – на липучках.

– Пусть будут липучки.

– Ваш проект принят.

Манекен, приседая и поворачиваясь, продемонстрировал обтянутый белоснежными плавками торс. Вид спереди. Вид сбоку. Вид сзади.

– Хорошо, хорошо, – одобрил Кир-Кор.

– Не совсем, – уклончиво оценил автобыткутюрье набедренный результат совместных с клиентом проектировочных усилий. – Неброская бледно-голубая окраска пояса, лампасов и нижней окантовки, эвандр, намного подняла бы эстетический уровень изделия. Предлагаю взглянуть.

Вид сбоку. Вид сзади. Вид спереди.

– Пожалуй, так лучше.

– Но это не все, эвандр.

– Что еще?

– Очень важный пустяк. Шитая серебром эмблема умеренного размера – совершенно необходимая деталь эстетизирующего назначения в районе тазобедренного сустава.