Волшебный локон Ампары (сборник) - Павлов Сергей Иванович. Страница 22

Тигр отпрянул от захлеста волны, брезгливо отряхнул с подмоченных лап налипший песок. Кир-Кор обвел взглядом ямки тигриных следов, нахмурился. Он впервые подумал, что земляне, мало надеясь на защитные функции экзархатов, боятся, по-видимому, не зря. «Их МАКОД, – думал он, – жалкая дырявая плотина». «А не проделал ли ты сегодня в этой плотине еще одну большую дыру?» – обеспокоился внутренний голос. «Очень возможно, – подумал Кир-Кор, сжав зубы. – И может быть – самую большую…»

Море еще оставалось пасмурно-серым, а в зоне пляжа неестественно быстро светало: откуда-то струился золотисто-розовый свет. Он поднял голову – узнать откуда. Румянец зари ярко выкрасил вознесенную над островом фигуру крылатой женщины; огромные золотые крылья развертывались вширь, отражая свет вниз, в ущелья, а руки, прежде печально дремавшие на груди, были протянуты в этот час навстречу верхним лучам скрытого пока за горизонтом солнца. Ночь кончилась… Легкий бриз нарушил тяжкую недвижность воздуха. Вдохнув полной грудью, Кир-Кор направился к зверю. Тигр порычал для порядка и отступил под защиту камней затененной гряды. Совершенно не осторожничая, Кир-Кор приблизился к нему на расстояние, которое тигр мог одолеть коротким прыжком, и остановился.

– Уж слишком ты, приятель, матерый…

Готовности прыгнуть хищник не проявлял. Лег на брюхо, вытянул передние лапы. Зеленоватые зрачки рыжих глаз внимательно следили за действиями незнакомого человека. Правда, свой хвост полосатый субъект держал пока в напряжении. И совершенно напрасно. Кир-Кор уже понял, что зверь не опасен. Это был крупный старый самец, вконец обленившийся за решеткой вольера, избалованный вниманием людей. Боец из него, разумеется, никакой. Правда, утренний голод все же причинял ему известное беспокойство (сытый зверь не стал бы вынюхивать в пене прибоя мелкую живность). Кир-Кор сел на корточки и, глядя в рыжие глаза, спросил вполголоса:

– Ну что, усатая морда? Что мне теперь с тобой делать, а?..

Хвост зверя обмяк, зеленоватые зрачки шевельнулись: влево, вниз, вправо. Тигры не выдерживают прямого взгляда человека.

– И откуда ты свалился на мою голову? Вернее – зачем?.. Ведь ты здесь функционеров МАКОДа заиками сделаешь.

Зверь с тихим стоном приоткрыл пасть, окантованную белой шерстью, и было видно, как он старается подавить неуместный в этой ситуации зевок.

– Еще до того, как ты успеешь открыть пасть пошире, бойцы МАКОДа – маракас! – продырявят твою драгоценную шкуру в очень многих местах.

Тигр выпустил и спрятал когти.

– Не поможет. – Кир-Кор покачал головой. – Вот что, приятель… Давай-ка на всякий случай я тебя усыплю. Согласен?

Тигр уткнул морду в передние лапы. Очень мощные лапы. Одним ударом корову можно свалить.

– Молодчина, – похвалил Кир-Кор. – Быстро соображаешь. Это совсем не больно, – успокаивал он зверя, сосредоточиваясь. – Даже наоборот. Голод терзать не будет. Глубокий покой до самого вечера…

Усыпляя не очень-то склонного спать натощак пациента, он поглядывал в сторону моря. Ему казалось, будто время от времени он ощущает ослабленный аурический зов…

Зверь уснул. Кир-Кор вышел на мокрый песок, остановился у самой границы прибоя и минуту спустя увидел, как первые лучи солнца алым золотом воспламенили, точно свечу, верхушку спортивного паруса: чье-то судно огибало восточные буруны короткими галсами. Он сразу понял, чье это судно, еще до того, как успел определить его тип и разглядеть на палубе стройную фигурку в матросском костюме.

– Клянусь Театральным и прочими островами всех земных океанов, это «Алмаз»!!!

– Кири-и-илл! – звала рассветная даль. – Кири-иилл!

Катамаран приближался к берегу, не снижая скорости.

– Эй, шкипер, побереги кили! – крикнул Кир-Кор, предупредительно вскинув над головой скрещенные руки.

Ни крик, ни тревожные жесты не отрезвили беспечного шкипера. «Что она делает?!» – изумился Кир-Кор.

– Право руля! – рявкнул он в последний момент.

Сдвоенный корпус «Алмаза» круто взял вправо. Но было уже поздно: суденышко на повороте с ходу врезалось в донный песок. И прежде чем над канатами релинга замелькали, кувыркаясь в воздухе, фигура в белой матроске, белые туфли и спикард в белом чехле, Кир-Кор ощутил ногами сопротивление воды, не успевающей раздвигаться под его двигающимися в бешеном темпе ступнями. Сквозь шум в голове он уловил сдавленный вопль.

На месте аварии глубина была не больше метра, однако накаты волн вносили свои коррективы – вода подступала к груди.

– Кирилл… прости меня, Кирилл, – шептала Марсана, задыхаясь в его мокром объятии, – иначе я не могла… Я должна была попытаться увидеть тебя!..

Он вынес ее на берег. Марсана машинальными движениями рук пригладила свои намокшие волосы и смахнула капли с лица. Она смотрела ему в глаза очень внимательно и откровенно.

Поцелуй был глубокий, медленный, жаркий.

Все вокруг поплыло куда-то. Заботы, огорчения, сроки теряли значение. Реальность мира грозила иссякнуть.

– Кир…

– Молчи.

– Люблю тебя.

– Молчи. Не говори ничего.

– Я с ума сойду!..

– Мы с тобой уже обезумели.

– Больше ни слова. О небо…

Они опомнились, когда над их головами закричали первые чайки.

– Это что за планета? – спросила она, проминая затылком ямку в песке.

– Планета любви.

– Да?.. – Марсана перевернулась на живот, взяла горсть песка, просыпал" сквозь пальцы. – Во мне сейчас такое ощущение… ну такое, будто я… будто нет у меня моей планеты. Кто-то ее у меня отобрал. Не ты ли?..

Теперь уже он внимательно посмотрел на нее. И краем глаза уловил какое-то движение в тени под «тигровой» грядой. «Маракас, я ведь совсем забыл про усатого!..»

Тигр сменил позу: вытянув лапы, распластался на левом боку. Светлое брюхо стало почти незаметным на светлом песке.

Надеясь, что взгляд Марсаны скользнет мимо зверя, Кир-Кор ребром ладони выдавил в песке буквы "М" и "К".

– Мама моя!.. – Рука ее дрогнула. – Неужели там тигр?!

– Не надо бояться, он спит. И спит очень крепко. Разбудить его невозможно. Разве что к вечеру.

– А откуда… зачем он спит здесь?!

– Так вышло. Бедняга… В этом он абсолютно не виноват. Дырявые тут зоопарки.

– Впервые слышу о зоопарке на Театральном. Хотя… все может быть. Как давно я тут не была!.. – Она рассмеялась. Тихо и, ему показалось, с опаской.

– Смейся и говори в полный голос. Разбудить зверя тебе не удастся. Даже если ты станешь таскать его по всему пляжу за хвост.

– Не стану, – тихо сказала она. – Поцелуй меня…

Пронзительно кричали чайки.

Шалая волна тяжко бухнула в плотный от влаги песок. Накат принес Марсане упакованный в белую пену презент – белую туфлю с левой ноги.

– Дар Нептуна, – отметил Кир-Кор.

– Дар бесполезный… А может, вторая на палубе?

– Вряд ли. Я видел ее свободный полет над канатами релинга.

Он взглянул на суденышко и пружинно поднялся. Не разуваясь (теперь все равно), поспешил в воду. Неуправляемый катамаран, снятый с мели волнами и напором бриза, отваливал в море. Самое время воспрепятствовать его вероломному дрейфу…

Мощная вспышка синего пламени остановила спасателя на полдороге. Тонкий, прямой, как струна, невыносимо яркий плазменный шнур быстро, с неприятным шипением скользил сверху вниз вдоль плоскости «румб-электро», пожирая элементное полотно, оставляя после себя трескучий фейерверк осколков несущей конструкции. Все было кончено за три секунды: вместо паруса, поворотной трубы и мачтовой арматуры на палубе торчал, дымясь, жалкий обглодыш.

– Эй, остряки! – обратился Кир-Кор к рифленому днищу зависшего над суденышком поискового дисколета с надписью на борту: «ЛАВОНГАЙ». – Неужели вам могло прийти в голову, будто под вашим прицелом можно удрать на парусной лодке? Никогда не поверю.

Борт «искателя» не отвечал. Рифленое днище жужжало по-шмелиному густо и ровно; никакой иной звуковой информации оттуда не поступало. В воздухе распространилось зловоние горелого пластика. Поглядывая на изуродованный катамаран, на Марсану, недвижно сидящую на песке в странной и, должно быть, неудобной позе, Кир-Кор не спеша выбирался на берег. Молчание вооруженного монстра не удивило его. Экипаж промолчал, потому что им нечего было сказать. На его упрек им просто-напросто нечем ответить. А ему и не надо ответа. Ему достаточно знать, что на борту дисколета превосходно слышали каждое его слово.