Таганский дневник. Книга 2 - Золотухин Валерий Сергеевич. Страница 80

Если отбросить ханжество, то потомки внебрачного сына (или дочери) Лермонтова имеют такое же право гордиться славой своего предка, как это делают официальные потомки других великих русских писателей.

Вторник

Гипотетический потомок Лермонтова. Я перепишу «Дребезги» под этим углом. Я переделаю свою биографию.

Среда, мой день

Шнитке вошел сгорбленный, поддерживаемый под руки, волоча правую ногу. «Я хотел послушать, кого не запомнил, не вспомнил…» В конце всех поблагодарил и сказал, что будет много думать об этом. Господи, продли дни его в здравии на этой грешной земле!

Ф. зажался, как говорит Иван, в сцене «у вас, барон, есть дети?» Наступил мне на реплику, переврал текст. «У тебя была возможность поиграть с ним, но ты упустил». Нет, я думал и хотел… а потом решил: не надо, пусть, зачем на сцену вытаскивать наши подтексты, так близко лежащие… Вполне с меня достаточно, что он засуетился. «А ты, мне показалось, весьма правдиво ему влепил: „Барон, вы лжете!“» Нет, почему же показалось? Правильно. «Вы лжец!» Зачем я это все пишу?! Пора бы бросить эту тему. И слава Богу, что я не вывесил ему ответ. Но он готов, и с меня довольно сего сознанья.

Если Лермонтов родился в 1814 г., а погиб в 1841 г., то Валерий, родившись в 1941 г., должен умереть в 2014 году в возрасте 73 лет.

«А историю царевича Алексея я вам, сударь, все-таки пришлю». Это я к тому, что Денису я пошлю и письмо Филатова, и версию про родню с Лермонтовым. А Лермонтов родственник Байрону, так что родня у меня хорошая может обнаружиться. Золотухины — я ведь ничего не знаю о них! Вот порода, самая что ни на есть скрытная. Двоюродные братья молчат, Иван молчит. Помнит ли он, видел ли он бабку Елену Александровну? Что он слышал? Кое-что ведь может и Катя знать?! А вдруг мы найдем лермонтовские корни! Сохранились ли какие воспоминания о деде Илларионе у антоньевской братии? У Новичихиных надо поспрошать. Изысканием Илларионового корня надо заняться, пока живы те, кто мог бы что-то помнить.

Воскресенье

Меня больше тянет к чтению вокруг романа, чем собственно к самому роману. А роман надобно изучить досконально, так же как стихи Бориса Леонидовича. Это будут мои университеты к 52-му году моей жизни. Кстати, сегодня в Театре эстрады собираются поэты, кто поет под гитару.

Как-то попал я недавно на В. Долину, и получил удовольствие, опыт. Поразился обилием публики, сравнительным обилием, атмосферой — каминной, осенней, покойной, лирической, теплой. Долина подарила мне книжку. Этот вечер я отметил, как работу над Пастернаком, в копилку образа. Будто бы Ивинская вчера была показана по ТВ. Если так, ее надо найти и взять у нее автограф.

Вторник. Театр

Я не понимаю Глаголина. В такие напряженные, ответственные дни театра он к вечеру напивается и, естественно, ни хрена не соображает, уходит. Почему так поздно написано обращение совета трудового коллектива и худсовета с просьбой перенести собрание до приезда Любимова? К тому же оно сразу было сорвано Комаровской со словами: «Почему Ю. П. нас так боится, прямо в штаны наложил?» Их объявления все преспокойненько висят — мы благородные, а наши они тут же срывают. Гнусь филатовская висела почти месяц.

Вчера Колька, выходя из дверей театра после читки:

— Как жизнь, Валерий?

— Хреново, Коля.

— Что так? Почему не пришел на читку?

— Не был приглашен.

— Все желающие были приглашены.

Следом шел Филатов, сгорбившись, не поднимая головы. Вывешено обращение к Ельцину Калягина, Хазанова, Соловьева, Лазарева, Невинного. Смысл — поддержать идею разделения театра. Мы опять опоздали. Любимов просил такое письмо организовать в его защиту. Они идут с опережением. У нас нет Габец или Крымовой. Любимова по-человечески становится жаль, он один. Глаголин — дурак, не предпринимает никаких практических шагов, все советуется. И вот сегодня они могут этим собранием сильно нагадить. Поздно составляется список членов профсоюза. Поздно обзваниваются люди, да и этого Шкатова делать не хочет.

Звонил Распутин. Раньше он никогда не звонил и телефона не оставлял. Хвалиться нечем, а жаловаться не хочу — сегодня я дозвонился ему:

— В. Г., я рад безумно вас слышать!

— Я тоже. Я получил твое письмо, у меня есть по этому поводу предложение, но для этого надо встретиться.

Назначили созвониться рано в четверг. Будет он здесь весь месяц (какой?).

Среда, день Павла I

Предполагаемый конец света откладывается, хотя, быть может, для нас он давно наступил, да только мы того не замечаем. Открыл я дневник с мыслью о курносых. Оказывается, Живаго был курносый, а я сегодня Павла I изображаю, тоже курносого. Если я вычитаю в описании внешности Версилова, что и он был несколько курнос, это дает мне право для интересной версии.

Мне бы надо писать о собрании вчерашнем в театре, о разговоре Бориса с Любимовым, но так не хочется.

Пятница

Вчера был у Распутина в совминовских хоромах. Долго он меня в них не запускал. Разговор натянутый. Пришел Крупин. При встрече мы расцеловались и простились хорошо. Всю ночь не спал: объявление, продолжение собрания, итоги референдума о разделении театра. И крысы, охраняющие, сидящие вокруг судьбоносного ящика голосования. Почему-то меня взбеленил этот референдум. Тоска.

Суббота, родительская

Интервью идеолога Филатова, в которых он дает оценку нынешнему художественному коэффициенту нынешнего Любимова. «Не узнаю, не тот, не тот». Господи!

Звонил Денис. У него состоялся разговор с Филатовым. Но, насколько я понял, Ленька не дал ему говорить: «Не надо, я раскаялся, когда полетел в Израиль, но дело сделано». Они быстро смяли разговор, не начав, не объяснившись. Вторая тема Денискиного звонка более серьезная. Он собирается рукополагаться. О. Александр подыскивает ему будущую матушку, девчонку из священнической семьи. «Говорят, браки, которые устраиваются через третьих лиц, бывают иногда очень даже счастливые», — сообщает мне Денис, готовящийся в дьяконы. Ну что ж, так тому и быть — мое родительское благословение он получил. Господи, наставь его на путь истинный! Первоочередное — укротить его непомерную гордыню и готовность ежемгновенную учительствовать, а не учиться. Обет молчания, молчания и еще раз молчания нужно Денису дать.

Среда. День Павла I

Отпечатал я письмо ответное Филатову, но что-то теснит, томит, жжет (быть может, фраза про лживый язык) и не хочется ему отправлять — у него появится шанс на меня обижаться и гневаться, искать ответы на мои уколы, а жить в неведении куда хуже. Пусть томится. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Так вот пусть пока будет ужас без конца.

Перевел я все деньги с книжки на храм — за распутинские доллары.

А вчера свалилась Козьмина Софья и подарила 70 000 р. на храм. Вчера у меня появились еще один крестник — Андрей Спирин и еще одна кума — Катя Медведева.

Ох, тоска, тоска. Вот Софью Бог послал. Выручила она меня крепко с рублями. Надо бы ее как-то умаслить, отблагодарить — ездит на машине персональной, рядом охранники-коблы. Сонька Золотая Ручка.

Понедельник

Рога мне подрисовали в театре, испохабили портрет на афише презентации, на листовке «Артист собирает средства на храм» замазано жирно слово «артист», и это, как говорит Татьяна, второй раз. А мне казалось, меня все любят, и нет врагов у меня.

Пятница. Ил-86

Завещание. В письме Денису я написал, что участок на Десне будет в случае моей гибели принадлежать ему.

На той квартире был сильный скандал. Катя, прочитав мой ответ Филатову, пересказала Шацкой, а та — Денису: